КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ДРЕВНЕЙ РУСИ.

КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ДРЕВНЕЙ РУСИ.

Архонтисса Ольга. Рисунок из старой книги

Все мы, изучая историю нашей Родины, начинали обычно со страниц, повествующих о призвании варяжских князей во главе с Рюриком на Русскую землю, о походе Олега на Царьград и т.д.

А что было до этого? Откуда возникло племя славян и руссов, неожиданно явившееся в IX веке на гигантских пространствах от Адриатического моря до Волги? Основываясь на анализе античных документов и археологических открытий,

Д.И. Иловайский выступил с утверждением, что ещё в доисторический период существовало три Руси: Днепровская (Русь),

Новгородская (Славия) и

Тмутраканская (Таманская). В своё время славян и Русь оттеснили с Юга и из многих западных земель римляне и их потомки, дикие кочевники, татары... Поэтому, укрепляя свои границы и государственность в XVII и XVIII веках, Русь лишь возвращалась на свои исконные земли - Кубань, Приазовье и Причерноморье, Крым, устье Невы, Двину...

Из предисловия к книге Д.И. Иловайского "История России. Начало Руси."

Д.И. Иловайский (1832 - 1920 гг.) "История России. Начало Руси." 1996 г

Поколение за поколением мы с детства привыкли повторять басню о призвании Варягов как непреложный факт и отнимать у наших предков славу создания своего государства, которое, по летописному выражению , они "стяжали великим потом и великими трудами". Мы так долго твердили сказание о Варягах, что совершенно сжились с ним. Мы ощущаем даже некоторое довольство тем, что история наша, не так как у других народов, имевших мифические времена, начинается известным годом, известным событием и таким ещё оригинальным событием, как трогательная федерация славянских и чудских народов, отправляющая посольство за море! Правда задняя мысль на счёт неспособности наших предков к организации несколько омрачает это довольство.

Приведу столь известные слова русской начальной летописи под 862 годом:

Если поверить этим словам, то выходит, что отечество Руси было на севере (Новгород), а не на юге (Киев); что владычество своё она распространяла с севера на юг, а не с юга на север; что Русь и Варяги - это один пришедший из Скандинавии народ и что называться Русью наши предки стали с 862 года. Но так ли это на самом деле и что было до 862 года?
После нескольких трудов по нашей летописи (Погодина, Сухомлинова, Оболенского, Бестужева-Рюмина и др.) нет сомнения, что так называемая Несторова летопись в том виде, в каком она дошла до нас, есть собственно летописный свод, который нарастал постепенно и подвергался разным редакциям. Списатели не всегда довольствовались буквальным воспроизведением оригинала, но часто прилагали и свою долю авторства; одно сокращали, другое распространяли, подновляли язык, вставляли от себя рассуждения, толкования и даже целые эпизоды. Не нужно при этом упускать из виду также и простые ошибки, описки, недоразумения и пр. Приведу известные слова мниха Лаврентия: " оже ся где буду описал, или переписал, или не дописал, чтите исправливая Бога деля, а не кляните". Вот почему получилось такое разнообразие списков, что нельзя найти двух экземпляров совершенно сходных между собой.
Летописный свод дошёл до нас в списках, которые не восходят ранее второй половины XIV века; от Киевского периода не сохранилось рукописи ни одного летописного сборника.
"Се повести времянных лет, откуда есть пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити" - вот какими словами начинается наша летопись. Тут говорится о Киеве, а не о Новгороде. Положительные хронологические данные также относят начало нашей истории к Киеву. Первый достоверный факт, внесённый в нашу летопись со слов византийцев, это нападение Руси на Константинополь в 864-865 гг., в царствование императора Михаила. Вот слова нашей летописи: "Наченшю Михаилу царствовати, начася прозываться Руска земля". Норманнская теория придала им тот смысл, будто именно с этого времени наше отечество стало называться Русью. Но внутренний, действительный смысл, согласный с положительными событиями, тот, что в царствование Михаила имя Руси впервые делается известным, собственно впервые обращает на себя внимание, вследствие нападения Руссов на Константинополь. Может быть, наш летописец или его списатель и сам думал, что с тех пор Русь стала называться Русью. Заблуждение весьма естественное, и невозможно переносить требования нашего времени к русским грамотным людям той эпохи, то есть ожидать от них эрудиции и критики своих источников. Например, могли ли они, читая византийцев, под именами Скифов, Сарматов и т.п. узнавать в них свою Русь?
"Отселе почнем и числа положим" - продолжает наша летопись. "А от перваго лета Михаилова до перваго лета Олгова, Русскаго князя, лет 29; а от перваго лета Олгова, понеже седе в Киеве, до перваго лета Игорева лет 31; а от перваго лета Игорева до перваго лета Святославля лет 33" и т.д. В этом хронологическом перечне, начало Руси ведётся не от призвания Варягов, а от той эпохи, когда Русь явно, положительно отмечена византийскими историками. Затем хронист прямо переходит к Олегу. Где же Рюрик? Почему такое замечательное лицо, родоначальник Русских князей не получил места в этой хронологии? Возможно только одно объяснение, а именно: легенда о Рюрике и вообще о призвании князей занесена в летописный свод, чтобы дать какое-нибудь начало русской истории, и занесена первоначально без года; а в последствии искусственно приурочена к 862 году.
В целой исторической литературе наверно ни одной легенде не посчастливилось как той, которую я привёл выше. В течение нескольких столетий ей верили и повторяли её на тысячу ладов. Целый ряд почтенных тружеников науки потратил много учёности и таланту на то, чтобы объяснить, обставить эту легенду и утвердить её на исторических основаниях; напомню уважаемые имена Байера, Струбе, Миллера, Тунмана, Стриттера, Шлецера, Лерберга, Круга, Френа, Буткова, Погодина и Куника. Напрасно являлись им некоторые противники и с большим или меньшим остроумием возражали на их положения; это: Ломоносов, Татищев, Эверс, Нейман, Венелин, Каченовский, Морошкин, Савельев, Надеждин, Максимович и др. В области русской историографии поле оставалось доселе за системой скандинавоманов; назову труды Карамзина, Полевого, Устрялова, Германа, Соловьёва. Не говорю о трудах более дробных, трактующих о норманнском периоде и о скандинавском влиянии на русскую жизнь. Что касается до западной литературы, там скандинавская система царит без всякой оппозиции; так что, если речь заходит о Русском государстве, о начале русской национальности, то они неизбежно связываются с призванием Варягов.
Уже одно то обстоятельство, что в среде учёных-историков и любителей истории никогда не прекращались сомнения в истине скандинавской теории и возражения против неё, указывает на её недостаточную убедительность, на присутствие в ней натяжек и противоречий, на её искусственное построение. И действительно, чем глубже вникаешь в этот вопрос, тем более выступают наружу натяжки и противоречия норманнской системы. Если она удерживает до сих пор господствующее положение, то главным образом благодаря своей наружной стройности, своему положительному тону и относительному единству своих защитников; между тем как противники наносили ей удары в рассыпную, поражали некоторые отдельные доказательства; но мало трогали самую существенную её основу. Этой основой является вышеприведённая легенда о призвании князей. Противники норманистов по большей части верили в призвание или вообще в пришествие князей, сводили вопрос к тому, откуда пришли эти князья, и по этому поводу строили системы ещё менее вероятные, чем скандинавская.

Главные основания на которых держится Скандинавская система:

• Известие Русской летописи (то есть вышеприведённое место).
• Путь из Варяг в Греки, описанный в той же летописи, и связанные с ним имена днепровских порогов, приведённые Константином Багрянородным.
• Имена князей и дружины, в особенности по договорам Олега и Игоря.
• Известия византийских писателей о Варягах и Руси.
• Финское название Шведов Руотсы и название шведской Упландии Рослагеном.
• Известия Бертинских летописей о трёх русских послах и известия Лиутпранда о Руссах-Норманах.
• Известия арабских писателей.

Попробую показать несостоятельность норманнской системы по всем вышеперечисленным пунктам.

Первым и самым главным основанием теории норманистов служит известие русской летописи о призвании князей из-за моря. Я сказал выше, что противники норманистов почти не трогали этого основания. Большею частью они, точно также, как и скандинавоманы, принимали призвание или вообще пришествие князей за исходный пункт Русской истории и расходились только в решении вопроса: откуда они пришли и к какому народу принадлежали? Так Татищев и Болтин выводили их из Финляндии, Ломоносов - из славянской Пруссии, Эверс - из Хазарии, Гольман - из Фрисландии, Фатер - из Черноморских Готов, Венелин, Морошкин, Савельев, Максимович, Гедеонов - от балтийских полабских Славян, Костомаров - из Литвы. Мы не видим, чтобы кто-либо из исследователей, занимавшихся варяжским вопросом, обратил особое внимание на фактическую достоверность самого известия о призвании Варягов и вообще об иноземном происхождении княжеских династий. Напротив, почти все исследователи идут от упомянутой летописной легенды и только различным образом толкуют её текст; например, что она разумеет под Варягами Русью? На какое море она указывает? В каком смысле понимать слова: "Пояша по себе всюРусь" и т.п.? Спорили иногда о правописании, о расстановке знаков препинания в летописном тексте, чтобы заставить его говорить в пользу своего мнения. Первым заподозрил несостоятельность всего этого сказания Каченовский, позже эту тему развили и другие историки. Они, выступив яростными противниками теории норманнского происхождения Руси и так называемого "призвания" варяжских князей на русскую землю, заставили историков норманнской школы пересмотреть и теории о других народностях, имевших близкие отношения к Руси, в частности о болгарах, хазарах и гуннах.
Начнём с того: есть ли малейшая вероятность того, чтобы народ, да и не один народ, а несколько, и даже не одного племени, сговорились разом, и призвали для господства над собой целый другой народ, то есть добровольно наложили бы на себя чуждое иго? Таких примеров нет в истории, да они и немыслимы. А что в данном случае речь идёт не о князьях только и их дружине, но о целом народе, в этом едва ли может быть какое сомнение. Сама русская летопись, представляет убедительные доказательства. По её словам, в 862 году Рюрик с братьями призван в Новогородскую землю. В том же году Оскольд и Дир уходят от него на юг и захватывают Киев, а в 865 году они уже нападают на Константинополь в количестве 200 лодок, на которых помещались приблизительно до 10 000 войска, состоящего из Руси. А между тем Оскольд и Дир могли отвлечь только часть Руси от Рюрика, у которого оставалась главная её масса. Напомню, что, судя по летописи, он господствует от Чудского озера и Западной Двины, до низовьев Оки и занимает своими дружинами главные пункты в этих землях (Новгород, Белоозеро, Изборск, Ростов, Полоцк, Муром и конечно некоторые другие.) Далее, что сказать о сразу следующих затем обширных завоеваниях и походах Олега, предпринятых со многими десятками тысяч? Судя по летописи, он присоединил войска из всех подвластных ему народов. Но ведь это были народы большею частью только что покорённые; значит, чтобы держать их в покорности и двигать с собой их вспомогательные войска, нужна была значительная и однородная масса завоевателей; притом, такое движение возможно только по суше, а не на море. Поход Олега на Царьград, предпринятый в столь широких размерах и выполненный с такой удачей, если бы был достоверен, указывал бы на опытных и бесстрашных моряков, следовательно, опять на массу более или менее однородную. Едва ли в этом морском ополчении можно допустить присутствие приведённых в летописи народов, вроде Мери, Радимичей и т.п. народов, живших внутри России и совсем не знакомых с морем. Если даже оставить в стороне поход Олега, о котором Византийцы не упоминают, то есть ещё поход Игоря. О нём византийские историки говорят так же положительно, как и о нападении Оскольда (не называя впрочем последнего по имени). Руссы высадились в Малой Азии и воевали там несколько месяцев, флот их опустошал берега Боспора. Византийская империя только с большим напряжением своих сил заставила наконец Руссов удалиться.
А походы Руссов на Каспийское море в 913 и 944 годах, упоминаемые Арабами и предпринятые также десятками тысяч воинов? Обратим внимание на договоры Олега и Игоря, где говорится о светлых русских князьях, состоявших под рукою Киевского князя. Обратим внимание также на главные статьи этих договоров. Разве они не доказывают существование уже значительных и деятельных торговых сношений, и не одних торговых, но и посольских? Договоры ведутся исключительно от имени Руси, как народа сильного, давно оседлого на своих местах и довольно ясно определявшего свои отношения к соседям. Эта Русь выделяет из себя значительное количество торговых людей, которые предпринимают далёкие плавания, и подолгу проживают в чужих странах. Эти русские купцы-воины, торговавшие в Константинополе, были настолько многочисленны, что, в видах безопасности, ставится условием, чтобы они не входили в город за раз более 50 человек, и притом без оружия.
Договоры Олега и Игоря убеждают нас в том, что Русь существовала на Днепре и на Чёрном море задолго до второй половины IX века, то есть до эпохи так называемого призвания князей. Эти договоры, как уже говорилось, указывают на довольно развитые и следовательно давние торговые сношения. И действительно, те же договоры заключают в себе прямые намёки на то, что они были повторением прежних, таких же мирных трактатов. Например выражения: "... на удержание и на извещение от многих лет межю Християны и Русью бывшюю любовь. ...", или : "...любовь бывшюю межю Християны и Русью. ..." и т.п. В этом отношении они имеют непосредственную внутреннюю связь с известными двумя беседами византийского митрополита Фотия, современника мнимому прибытию Руси из Скандинавии, произнесёнными по поводу нападения Руси на Константинополь, в 865 году. Вот что говорится во второй беседе: "... Эти варвары справедливо рассвирепели за умерщвление их соплеменников и благословно требовали и ожидали кары, равной злодеянию. ... Их привёл к нам гнев их; но, как мы видели, Божия милость отвратила их набег. ...". Отсюда ясно, что нашествие Руссов на Константинополь не было простым разбойничьим набегом: по всей вероятности ему предшествовало убийство русских торговцев в Греции и отказ Греков в удовлетворении. Произошло событие, подобное тому, которое мы встречаем гораздо позднее, при Ярославе I, когда за убийство русских купцов в Византии он посылал флот с сыном своим Владимиром.
Всё доказывает, что Русь, основавшая наше государство, не была какою-нибудь отдельною дружиной или каким-то родом, который пришёл со своими князьями, призванными в Новгородскую землю для водворения порядка. Нет, это был целый сильный народ, отличавшийся предприимчивым, суровым и властолюбивым характером. На его свирепость сильно жалуются византийские известия. Человеческие жертвы, приносимые киевскому Перуну, также не свидетельствуют в пользу тихих, кротких нравов, которыми наш летописец наделяет племя Полян (иначе называвшееся Русью). По летописи выходит, что, как северные Славяне добровольно призвали себе господ, так и южные племена большей частью покорились им легко. "Кому дань даёте?" спрашивает русский князь. "Хазарам!" отвечают Северяне или Радимичи. "Не давайте Хазарам, а мне давайте". И племена будто бы покорно повиновались.
Некоторые историки, поддерживающие скандинавское происхождение Руси, не настаивают собственно на добровольном призвании, а предполагают завоевание или другую комбинацию. Но, так как из самой летописи вытекает, что Варяги-Русь был сильный народ, в короткое время покоривший столько племён и основавший огромное государство; следовательно он должен был совершить своё движение из Скандинавии в значительных массах и произвести нашествие вроде Остготов или Лангобардов, покоривших Италию. Но могло ли подобное движение остаться незамеченным современниками и не найти никакого отголоска ни в скандинавских, ни в немецких, ни в византийских источниках? Так как никаких отголосков в перечисленных источниках по этому поводу нет, значит, такого движения не было. Да оно и не могло быть в подобных размерах. Норвежцы, Датчане и Шведы в это время были малочисленны, их стремление было обращено на берега Западной Европы, а главные усилия, как известно, обратились на Англию.
Скандинавским народам было не под силу в IX веке основание такого огромного государства, каково Русское.