Диана Сафарова и Инна Яркова: «В последнее время людям остро необходим театр»

Соучредители фонда «Живой город» о финале иммерсивной «Анны Карениной», татарской идентичности и цитатах из Мамардашвили

Сегодня отмечается Всемирный день театра. По этому случаю в Татарстане традиционно вручат награды республиканской профессиональной премии «Тантана», среди номинантов и спектакли фонда поддержки современного искусства «Живой город». Сегодня они реализуют проекты сразу на трех локациях — MOÑ, «Особняк Демидова» и «Угол», без которых уже сложно представить театральную жизнь, причем не только Казани. Соучредители «Живого города» Диана Сафарова и Инна Яркова в интервью «БИЗНЕС Online» рассказали о том, чем отличаются миссии каждой из трех площадок, на каком спектакле дети учат татарские слова и почему постановки должны уходить из репертуара на пике формы и популярности.

«Мы создаем сообщество»

— Диана, Инна, во Всемирный день театра резонно начать разговор с вопроса: в 2025 году в России заниматься театром — это дело скорее трудное и не очень благодарное или безумно интересное и перспективное?

Инна Яркова: Фонду «Живой город» уже 10 лет. В связи с этой датой я все чаще задаю себе вопрос: а что меня для театр? Копаюсь во всяких источниках, чтобы найти для себя ответ. За эти 10 лет у нас появились три площадки — MOÑ, «Особняк Демидова» и «Угол» — и у каждой своя миссия, свой репертуар и своя аудитория.

Если обратиться к классическому определению театра, то во мне отзывается цитата из лекции философа Мераба Мамардашвили про театр Арто: театр как способ организации времени, пространства, света, звука. Театр как место, где случается акт осознания.

И этому определению театра больше всего соответствует «Особняк Демидова», как место, где мы рассказываем истории. Сейчас, наверное, как никогда интересно заниматься таким типом театра, заглядывать в прошлое, в исторические художественные тексты, чтобы отрефлексировать их и расширить зрительский опыт. Сейчас в нашем репертуаре есть «Табу» про великих татарских просветительниц — Сару Шакулову, Сару Садыкову и Фатиху Аитову, «История одного побега» про советского океанографа Станислава Курилова, «Бар «Хемингуэй» про американских писателей начала XX века. Для нас важно, что и зрители откликаются на эти истории.

В случае MOÑ мне ближе другое понимание театра, как места, где мы выстраиваем социальные связи. Это можно увидеть даже на примере нашей последней премьеры — спектакля «Танцплощадка» Димы Крестьянкина, сделанного в формате театра соучастия. В нем на одной сцене встречаются подростки и горожане старше 50 лет. Для нас это очень важная история, потому что сейчас социальные связи между людьми нарушаются — по многим причинам — и театр становится тем инструментом, с помощью которого мы эти связи либо восстанавливаем, либо устанавливаем. Причем этот процесс происходит не только на сцене, но и в зрительном зале, где у рядом сидящих людей возникает чувство плеча и сопричастности друг с другом.

Мы создаем сообщество. И я думаю, что спустя несколько лет работы MOÑ можно сказать, что мы его так или иначе создали. Причем социальные связи образуются не только между людьми, но и между явлениями, между разными идентичностями, между разными культурными пластами, между русским и татарским, между вербальным и невербальным языками.

— Остается творческая лаборатория «Угол», с которой все и начиналось.

Диана Сафарова: «Угол» — совсем другая театральная площадка. Три года назад мы изменили его миссию и репертуарную политику — теперь там ставят спектакли выпускники театральных вузов и молодые режиссеры до 30 лет, а играют в них студенты Казанского театрального училища. Благодаря этому там постоянно циркулирует энергия молодых. Она совсем другая — они не боятся творить, высказываться, пробовать, ошибаться. Во-вторых, в Казани до сих пор нет площадки, кроме «Угла», где студенты могли бы практиковаться и расти на профессиональной сцене. Ребята, буквально выросшие в «Углу», уезжают в Москву, поступают в федеральные вузы, получают опыт в других городах России, возвращаются уже с большим багажом и опытом.

Инна Яркова: И после изменения миссии в «Углу» сформировалась своя аудитория, которая чаще всего не ходит ни в Особняк, ни в MOÑ. И мне, как взрослому человеку, иногда сложно к этому подключиться. Но для нас, для фонда, это важное направление работы. Кроме того, нужно понимать, что «Угол» — это своеобразное гнездо: ребята приходят сюда со своими спектаклями, играют их год-два, учатся, набираются опыта, и «вылетают» работать и учиться дальше. Режиссерско-актерская команда постоянно обновляется.

Кроме того, «Угол» — это еще и образовательная платформа. У нас есть студия актерского мастерства «Под Углом», где каждый набор посвящен определенному исследованию разных аспектов этой деятельности. И там тоже сформировалось сообщество людей, которые знают и понимают театр.

Диана Сафарова: Разделение трех площадок помогает нам выстраивать репертуар в соответствии с миссией и особенностями каждой из них. На каждой собрана заряженная команда, которая понимает и разделяет эту миссию. Каждая площадка говорит со зрителем на своем языке и привлекает определенную аудиторию.

При этом у всех площадок выросла посещаемость — в последнее время людям стал остро необходим театр. И мы стараемся каждому зрителю предложить тот тип театра, который им интересен и нужен.

«Развитие современного татарского театра — это часть миссии MOÑ»

— MOÑ изначально позиционировалась как площадка для национального театра. Насколько татарская тема сегодня здесь в приоритете?

Инна Яркова: Развитие современного татарского театра — это часть миссии MOÑ, сформулированной с самого открытия площадки пять лет назад. Ведь изначально площадка формировалась на основе репертуаров «Угла» и творческого объединения «Әлиф».

Остаются зрительскими хитами спектакли «Әлиф» и «Әңгәмә / Диалог», «Моң». В прошлом году случилась премьера вечера современной хореографии Tartar, уже второй год подряд мы проводим вечер-посвящение баянисту Рустему Валееву. Благодаря спектаклю «Белый Волк / Ак Бүре» маленькие зрители в игровой форме учат татарские слова и знакомятся с татарской культурой.

В этом смысле, мы стараемся расти не только в сторону создания новых спектаклей, но и развития форматов. Уже несколько лет делаем серию перформативных вечеров КИЧ, посвященных той или иной личности или теме (у нас были вечера поэзии, «Бию киче», сейчас мы запустили «Кинокич»). Запускаем новые проекты наших резидентов Нурбека Батуллы, Ислама Валеева (Malsi Music), Марселя и Марии Нуриевых.

Для нас, с одной стороны, важен поиск темы, с другой — художественная команда, которая не будет экзотизировать национальную тему и которая разделит наши ценности.

— Кстати, если говорить о татарских спектаклях, то, мне кажется, очень важным «Табу» Лили Нурель в «Особняке Демидова». Пусть постановка и на русском языке, но это очень важная история именно с точки зрения поиска и сохранения национальной идентичности.

Инна Яркова: Действительно, «Табу» — это важная история для любого татарстанца. Во-первых, это возвращение имен, и для нас важно было сделать спектакль для русскоязычной аудитории, погрузить их в мир татарских просветительниц XX века. Во-вторых, в этом спектакле мы говорим о женщинах, которые страстно любили свое дело, добивались своих целей, не останавливались перед трудностями. При этом спектакль направлен на широкую аудиторию, он воодушевляет и вдохновляет зрителей всех полов и возрастов. Мы получили и продолжаем получать множество благодарностей и теплых слов от зрителей, которые очень полюбили «Табу» и приходят на него не один раз.

— Еще одна тенденция — на ваших площадках, особенно в MOÑ, все больше пластических спектаклей. Осмыслять сегодняшнюю реальность через танец проще, чем при помощи словом?

Инна Яркова: Это тоже интересное явление. Изначально мы не выделяли современный танец в отдельное направление развития, но так сложилось, что MOÑ стал одной флагманских хореографических площадок России — даже несмотря на то, что у нас очень маленький зал для современного танца.

При этом мы не делаем эту работу только для себя — есть зрительский запрос, если аудитория, которая приходит только на пластические спектакли, понимает этот язык, слышит его и готова на нем говорить.

«Каренина» никогда не была коммерческой историей»

— Почему все-таки было решено закрыть флагманский проект фонда «Живой город», иммерсивный спектакль «Анна Каренина» в Особняке Демидова?

Диана Сафарова: Даже спустя шесть лет после премьеры на «Каренину» она оставалась на пике популярности. На нее было невозможно достать билеты. Но шесть лет — это очень много для живого организма. Очень важно уходить, не когда все устали от тебя и ждут твоего ухода, а когда сам чувствуешь внутренний запрос. Из уважения ко всей команде хотелось завершить его на какой-то высокой-высокой ноте.

— Сколько всего прошло спектаклей?

Диана Сафарова: Около 300 показов.

— Но вам не жалко своего детища, как режиссеру-постановщику? К тому же за это время наверняка и административная команда, и техническая получили мощные компетенции. Может, нужен новый проект, подобный «Карениной»?

Диана Сафарова: Когда мы поселили «Анну Каренину» в Особняке, там было пусто — и это пустое огромное пространство и стало декорацией к спектаклю. А сейчас у нас есть четыре полноценные локации, в которых мы играем разнообразные спектакли. При этом каждая локация меняется до неузнаваемости. И чтобы создать новый большой проект во всем Особняке — а мы об этом думаем, конечно — придется остановить жизнь сразу десятка спектаклей, включая суперпопулярные «Табу», «Бар «Хемингуэй», «Десять» и других.

— Наверное, даже финансово это будет невыгодно.

Инна Яркова: «Каренина» никогда не была коммерческой историей. Это никогда и не планировалось, когда у тебя в проекте задействованы 150 человек, это абсолютно невозможно.

«Может, у кого-то получится возродить институт меценатства в Татарстане?»

Диана Сафарова: Кроме того, здесь встает вопрос состояния Особняка (бывшего здания центрального ЗАГСа, — прим. ред.). Вряд ли возможно дать ему какую-то большую техническую нагрузку, учитывая, что здание было построено в 1845 году. В этом году мы отметим его юбилей — будем праздновать в течение всего года просветительскими проектами и премьерами.

И, конечно, сейчас очень важно думать о том, как сохранить и улучшить состояние здания, поддерживать его состояние и в идеале превратить в полноценную театральную резиденцию со всем необходимым техническим оборудованием и вообще. Сейчас эта задача для нас в приоритете и стоит очень остро.

— Есть для этого материальные возможности?

Диана Сафарова: Пока таких возможностей нет, но мы их активно ищем и открыты к разного рода предложениям. Может, у кого-то получится возродить институт меценатства в Татарстане? Театр в старинном особняке с богатым прошлым — это красивая и важная история для города, знаковое место для казанцев. Хотелось бы, чтобы Особняк ждала долгая и насыщенная жизнь, а его внутреннее состояние наладилось.

— С крупными компаниями, работающими в Татарстане, удается поработать?

Инна Яркова: Сейчас многие крупные компании на разных уровнях и в разных форматах поддерживают современное искусство и внедряют это в корпоративную культуру. Еще несколько лет назад мы делали спектакль для Сбербанка. Кроме того, есть немало компаний, которые, даже не называя себя, приходят на корпоративные показы.

Сейчас мы ведем переговоры с КамАЗом — они пригласили нас к партнерству. Мы предложили несколько форматов совместных проектов и надеемся, что получится большой красивый репертуарный проект.

Кроме того, у нас существуют уже готовые форматы спектаклей, с которыми можно работать в соответствии с запросом — в том числе и театр горожан (вид искусства, когда на сцену профессионального театра выходят непрофессиональные актеры, — прим. ред.).

— Это правда, что «Живой город», по сути, основатель направления театра горожан в России? Как так получилось?

Диана Сафарова: Да, мы — первые в России, кто системно сформулировал принципы театра горожан и делимся своими методиками с другими городами и театрами страны.

Но сегодня мы стараемся уходить от определения «театр горожан», потому что часто в наших проектах принимают участие не только горожане, но и жители сел и деревень. В прошлом году мы делали целый театральный фестиваль «Видимо-невидимо» с ребятами из Балтасинского района, чем очень гордимся. А в позапрошлом году в «Видимо-невидимо» приняли участие подростки из трех районов Татарстана.

Как так получилось? Во-первых, с самого начала существования фонда во многих наших проектах участвовали непрофессиональные артисты: горожане, подростки и даже семинаристы. Но мы никак не формулировали это как направление, не давали ей название.

А потом начался ковид, мы стали изучать теоретические материалы и поняли, что такое явление существует и называется «театр горожан». В связи с новыми знаниями захотели, во-первых, систематизировать этот опыт, а во-вторых, осмыслить то, что мы уже делали. И тогда же во времена ковида мы нашли специалистов по этому направлению в России, обладающих теоретической базой, провели онлайн-лабораторию.

По ее итогам у команды появились несколько идей для спектаклей, и это совпало с открытием MOÑ в Национальной библиотеке РТ, и естественным образом стало одним из направлений развития площадки. Дальше появился спектакль «Децентрализация», который номинировался на «Золотую маску», потом появился спектакль с учителями «Педсовет», прошла лаборатория театра горожан и много-много других проектов.

Инна Яркова: К тому же театр горожан, театр соучастия всегда был частью социального театра. Мы с 2015 года плотно и системно работаем с инклюзивным направлением, которое сейчас формулируем как социальное: «Отстань от себя», «Смена формата», «15172» — это все репертуар нашего социального направления в MOÑ

Мы продолжаем работу с театром соучастия. Недавно у нас вышла уже упомянутая премьера Димы Крестьянкина, а в новом сезоне будет еще одна премьера с участием драматурга Дины Сафиной. Наши команды ставят такие спектакли в Питере, Кемерово, Ярославле и т. д. Театр соучастия для нас — это современный, актуальный театр, то самое модное направление, которым хочется заниматься и к которому присоединяется множество других людей, для которых оно тоже становится важным, модным, актуальным.

«Мы занимаемся современным театром, потому что любим и верим в него»

— Как за эти 10 лет изменились принципы работы «Живого города»?

Инна Яркова: Это интересный вопрос, потому что первые пять лет мы работали на появление местных кадров. Звали именитых режиссеров, чтобы у наших потенциальных будущих художников появился опыт, насмотренность, чтобы они могли увидеть и осмыслить разные другие виды театра, накопить какой-то критический опыт. И после этого ковид, можно сказать, помог осознать, что мы хотим создавать больше возможностей для развития наших местных команд и кадров.

Так появились драматурги Дина Сафина, получившая «Золотую маску», Булат Минкин, режиссеры Лили Нурель, Ильдар Хуснуллин, который сейчас ставит много по всей стране, и другие.

Диана Сафарова: — Спустя 10 лет работы мы находимся на новом витке и развиваемся в двух разных направлениях. Например, в MOÑ известная в России режиссер Надя Кубайлат поставила спектакль «Картотека» по Тадеушу Ружевичу, а Дмитрий Крестьянкин работал над «Танцплощадкой» с местной командой хореографов, многие из которых тоже выросли как специалисты на проектах фонда. Это такой поиск срединного пути, когда ты соединяешь твой личный опыт с опытом, который есть у приглашенных художников, развивающих современный театра в России.

— Ждете ли вы, что театр как явление на фоне глобальных изменений в мире в обозримом будущем будет сам серьезно меняться?

Инна Яркова: Я думаю, тот тип театра, который мы делаем, был актуален, есть актуален и будет актуален и важен всегда, потому что он, прежде всего, про человека и человеческие связи. Про диалог и создание сообщества. Про взаимодействие и обмен в самом широком смысле — эмоциями, состояниями, идеями, мыслями, ценностями.

— Какой-то человек, например, после этого интервью захочет познакомиться с проектами «Живого города». Выберите по одному спектаклю на каждой из трех ваших площадок, с которыми ему обязательно нужно познакомиться.

Инна Яркова: Это сложно. В MOÑ важнейшим для меня остался спектакль «Моң», которым мы открывали площадку, «Отстань от себя» и «Картотека» Нади Кубайлат. В «Особняке Демидова» — это «Табу», в «Углу» — faust. Мой выбор отражает миссию и ценности каждой площадки.

Диана Сафарова: Для меня в MOÑ тоже остается важным и актуальным спектакль «Моң» и звучащая в нем тема диалога культур, выстраивания межнациональных и человеческих связей. Спектакль «Әңгәмә / Диалог» — про не менее важный диалог с родителями, связь со своей семьей и поиск собственного пути. «Картотека», наоборот, поднимает тему распада этих связей, которая звучит очень пронзительно. В «Особняке Демидова» мой выбор — это «История одного побега», «Музей» и «Табу». Все они обращаются к историческим материалам и сочетают в себе современную форму и литературность. В «Углу» — спектакли «Моему сыну» и тоже faust, которые сделаны молодыми людьми и на волнующие их темы.

Мы занимаемся современным театром, потому что любим и верим в него. И будем продолжать делать все возможное, чтобы его полюбили и в него поверили как можно больше людей. Чтобы они стали нашими единомышленниками и соратниками, потому что только в этом мы видим смысл — в объединении и партнерстве.