Миссия Грызлова: то ли инструмент давления, то ли ссылка

Ключевые вопросы беларусско-российской интеграции зависят исключительно от двух человек по фамилиям Лукашенко и Путин, а послы, министры иностранных дел, премьер-министры – просто обслуга.

14 января президент России подписал указ о назначении Бориса Грызловым послом РФ в Беларуси.

Кандидатуру одобрили в Госдуме на заседании комитета по делам СНГ, евразийской интеграции и связям с соотечественниками еще в прошлом декабре. Но только 13 января Sputnik со ссылкой на информированный источник сообщил, что МИД Беларуси возражений не имеет.

Нет ли странностей в самой процедуре назначения нового российского посла? В чем состоит миссия Бориса Грызлова?

Об этом мы побеседовали с бывший временным поверенным в делах Беларуси в Швейцарии, старшим исследователем Центра новых идей Павлом Мацукевичем.

— Процедура назначения посла — процесс интимный, не предназначенный для прямой трансляции в СМИ, потому что не все зависит от страны, которая назначает посла, а требуется согласие на агреман со стороны государства, в которое дипломат поедет. Кроме этого, в разных странах данная процедура имеет свои особенности. Например, есть столицы, которые запрашивают агреман, когда все внутренние процедуры согласования кандидатуры нового посла уже пройдены.

Бывает, что в СМИ попадают отдельные этапы назначения, как в случае с Борисом Грызловым, но связано это, скорее всего, именно с его фигурой и значимостью Беларуси для России. Так или иначе, просочилась информация о согласовании кандидатуры профильным комитетом Госдумы, а об аналогичной процедуре в Совете Федерации ничего не сообщалось.

Тема агремана еще более закрытая и деликатная. Агреман запрашивается в стране, куда назначается посол, по дипломатическим каналам, и эта переписка никогда не афишируется. Если страна отказывает, а такое тоже возможно, хотя и случается крайне редко, причины не раскрываются.

— Какова, на ваш взгляд, миссия нового посла?

— Миссия любого посла — развивать отношения. И у Грызлова она такая же.

Причины, по которым того или иного чиновника назначают на такую должность, могут быть разными. Кого-то отправляют в почетную ссылку, чтобы освободить место для более уважаемого человека. Можно вспомнить, Виктора Черномырдина — его на финише политической карьеры отправляли пв Украину.

Тут нужно сказать, что такие тяжеловесы, как Грызлов или Черномырдин, какими бы причинами ни было продиктовано их назначение, всегда поднимают уровень двусторонних отношений с тем государством, куда такой посол едет. Бывший глава Госдумы, бывший руководитель «Единой России» куда больше соответствует уровню белорусско-российских отношений, чем бывший посол России в Латвии, как это было сейчас. С другой стороны, биография посла не является показателем или гарантией его эффективности.

Влиятельный чиновник на должности российского посла, каким является Борис Грызлов, выгоден и беларусской стороне, потому что позволяет более эффективно продвигать и лоббировать в Москве нужные нашим странам проекты на фоне отношений России с другими государствами — конкуренции в этом смысле никто не отменял.

Сейчас есть много разговоров о том, что Грызлов едет наклонять, давить, выжимать из Лукашенко интеграцию. Мне представляются эти суждения натянутыми и странными. Миссия дипломата имеет свои рамки и ограничения, выход за которые может привести к тому, что этот человек станет нежелательной персоной в стране, куда был назначен.

Методы продвижения интересов своего государства должны устраивать принимающую сторону. Если что-то покажется принимающей стороне давлением, вмешательством во внутренние дела и так далее, такая дипломатическая миссия завершится досрочным возвращением домой, как это произошло с Михаилом Бабичем. Можно привести в пример также историю так и не доехавшего до Беларуси посла США Джули Фишер.

Авторитет российского посла в Беларуси не вызывает сомнений и открывает ему в нашей стране многие двери уже только потому, что он представляет Кремль независимо от фамилии. Это, однако же вовсе не означает, что двери будет позволено открывать ногой.

У нас есть своя специфика — ключевые вопросы беларусско-российской интеграции зависят исключительно от двух человек, по фамилиям Лукашенко и Путин. Именно они определяют содержание и скорость интеграции, а послы, главы МИД, даже премьер-министры – в данном случае обслуживающий персонал.

— Борис Грызлов – третий российский посол за последние два года. О чем свидетельствует подобная кадровая политика на беларусском направлении?

— Конечно, такая частота назначений сама по себе вызывает вопросы к Кремлю. С другой стороны, причины ротации могут быть вполне житейскими и уважительными. В любом случае, Россия вправе менять послов по своему усмотрению, когда ей заблагорассудится.

— Как сильно изменились беларусско-российские отношения после августа 2020 года?

— На мой взгляд, радикально. По состоянию на начало августа 2020 года они лежали под сукном. Беларусь старательно пыталась выскочить из монополии России в части энергетики и внешней торговли, силясь купить нефть и газ на стороне и увеличить торговлю с другими странами. 9 августа 2020 года Лукашенко рассказывал журналистам на избирательном участке после голосования, что мы не должны быть зависимы от одной страны, комментируя покупку нефти не у России. К лету 2020 года объем танкерных нефтяных поставок от иностранных поставщиков превысил 1 млн тонн. До 9 августа 2020 года для беларусских властей важной задачей была диверсификация экспортной корзины, ее деление на равные доли между Россией, странами Евросоюза и США и дальней дугой.

С точки зрения режима, до 9 августа главную угрозу на выборах представлял не Запад, а Россия, которую подозревали в том, что она стоит за спиной альтернативных кандидатов в президенты. Вот почему до этой даты никто не собирался подписывать интеграционные карты и военную доктрину, не помышлял о переброске транзита нефтепродуктов на российские порты или подключение банков к российской платежной системе.

Если сравнивать процессы «до» и «после» выборов-2020, их можно назвать разворотом на Россию.