Россия — заложница славянофилов
У историка Александра Янова есть краткое, но ёмкое описание войны России с Турцией 1877–78 годов и, главное, как Россия надолго стала заложницей балканских славян (и своих славянофилов), в конце концов приведших её к краху.
«Роль посредника между Бисмарком и наследником исполнял принц Александр Гессенский, брат императрицы, сновавший из Аничкова дворца в рейхсканцелярию, оттуда в Вену и обратно в Берлин. Наконец всё было согласовано. Англия удовлетворилась Кипром. Австрия поставила жёсткое условие – в результате войны не должно быть создано «одно сплошное славянское государство». Всё это должно было держаться русским царём в строжайшем секрете от славянофилов.
30 июня 1876 года Сербия объявила войну Турции. Но продолжалась она недолго. Три месяца спустя войска Черняева были разбиты наголову. Турки шли на Белград. Спас её ультиматум «дряхлого мира», потребовавшего международной конференции. Оставшись в одиночестве, турки отступили. Но в последний момент они неожиданно объявили, что «султан жалует империи конституцию, открывая новую эру благоденствия для всех её народов». Обнадёженные европейские послы покинули Константинополь.
Но в Москве патриотическая истерия полыхнула с новой силой: какая может быть перестройка в «азиатской орде»? Нет, не устраивали славянофилов ни бескровное разрешение конфликта, ни тем более турецкая конституция. Не прощали туркам унижение Сербии. Сопротивление «партии мира» было сломлено. 12 апреля 1877 года Россия объявила войну Турции. Исход её был предрешен. Даже при крайнем напряжении сил турки могли выставить 500 тысяч штыков, половину из них необученных. Им противостояла полуторамиллионная регулярная армия. При этом маленькой победоносной войны не получилось. Потери были гигантские, главным образом из–за трёх бездарных лобовых штурмов Плевны. Спасла судьбу кампании героическая защита Шипки. Победоносная армия спускалась с Балкан в состоянии отчаянном.
Мирный договор, подписанный 19 февраля 1878 года в пригороде Стамбула Сан–Стефано, оказался ещё более бездарным, чем планирование войны. Он предусматривал воссоздание средневековой Великой Болгарии величиной с половину Балкан – от Эгейского моря и до самой Албании на Адриатическом. И вдобавок «временно оккупированной» русскими войсками. Но ведь это как раз и было «сплошное славянское государство», категорически запрещённое секретным соглашением России с Австрией. В ответ Австрия объявила мобилизацию, грозя отрезать русскую армию от её баз в Валахии.
И что уж вовсе выглядело предательским ударом в спину России – к австрийскому протесту присоединилась Сербия, ради которой война и затевалась.
Надеялись они, что закончится война воссозданием Великой Сербии, а не усилением их старой соперницы Болгарии. Они тоже рассматривали Сан–Стефанский договор как предательство — со стороны России. Этим и объясняется, что уже в 1881 году Сербия заключила военный союз с Австрией и пятнадцать лет была союзницей «Иуды». Этим объясняется и отречение Сербии от России в 1905 году после Русско–японской войны, и её нападение на Болгарию в 1913–м в союзе со злейшим своим врагом – Турцией.
Берлинский конгресс разделил Болгарию, задуманную как инструмент русского влияния на Балканах, на три части, одной строкой лишив Россию всех плодов победы. Австрия получила Боснию и Герцеговину, Англия – Кипр. Без единого выстрела. А Россия? Она с чем была, с тем и осталась.
Вскоре после балканского фиаско спрашивал Владимир Сергеевич Соловьев: «Стоило ли страдать и бороться России… для того лишь, чтобы в последнем счёте стать орудием великой идеи сербской или великой идеи болгарской?». К сожалению, Россия его не услышала. И три десятилетия спустя в точности повторила все ошибки, совершенные в 1870–х: опять ввязалась в войну ради «единоверной и единокровной» Сербии. С той разницей, исход на этот раз был смертельным для России.
Написал EasyLiving на alles.d3.ru / комментировать