Роберт Лансинг → Вудро Вильсон

Это правительство не может признать Ленина, Троцкого и их сообщников фактическим правительством России, так как нет достаточных доказательств того, что они являются настоящими представителями воли русского народа. Когда большевики под предводительством Ленина захватили власть в государственных учреждениях Петрограда и Москвы, арестовав и изгнав министров Временного правительства и военных командиров, которые получили свою власть через законную передачу власти от революционного органа, пришедшего к власти после отречения царя, они учредили в этих двух городах произвольную и безответственную власть, которая основывается исключительно на физическом контроле над местными жителями.

Учитывая преданность правительства Соединенных Штатов Америки принципу демократии и порядка, основанного на частной свободе и главенстве народной воли, действующей через либеральные институты, правительство может лишь посчитать попытку любого класса общества, будь оно основано на рождении, богатстве, профессии или на бедности, присвоить себе политическую власть как враждебную демократии. Такая диктатура одного класса отличается от самодержавной монархии только тем, что в последнем случае суверенная власть осуществляется одним человеком без одобрения, полученного через народное голосование, а в первом случае власть принадлежит группе людей. Американский народ неизменно смотрит на деспотию с неодобрением как на форму правления, которая враждебно относится к правам человека, справедливости и свободе. Учитывая эти взгляды, правительство с глубоким беспокойством наблюдало за свержением Временного правительства, которое представляло интересы революционеров в Петрограде. Оно произошло накануне выборов в Учредительное собрание, которое должно было сформировать конституционное правительство, основанное на принципах демократии.

Американцы вместе с русским народом радовались началу демократической эпохи и перспективам установления народного суверенитета через институты, созданные законным и мирным путем. В этот период перехода от абсолютизма к конституционной демократии американский народ был готов предоставить России любую моральную и материальную поддержку. Убежденность в том, что российская нация, как и мы, считают правительство Германской империи величайшей угрозой для свободы и демократии в мире, и особенно для недавно установленной российской демократии, лишь усилило чувство взаимопонимания. Убежденные во взаимном признании немецкой угрозы, это правительство ожидало, что российская демократия с усердием и решимостью народа, который хочет защитить свои права против интриг немецких агентов, смело продолжит участие в войне, которую люди по всему миру ведут против прусского милитаризма.

Рассчитывая на то, что русский народ полностью осознает неизбежную опасность их политической и территориальной целостности со стороны самодержавной Германии и соблюдает свои военные обязательства, это правительство с недовольством и удивлением следило за становлением классовой диктатуры в Петрограде и за открытыми попытками большевистских лидеров выйти из войны, несмотря на ущерб национальной чести и будущей безопасности демократии в России.

Справедливым является утверждение, что демократические страны, несмотря на любые потери, сокровенно выполняют свои договоренности, враждебно настроены по отношения к самодержавию и непоколебимо верны нациям, которые пришли к ним на помощь в тяжелые времена. Всем известно, что в своих целях Россия является демократической страной, но те, кто сейчас представляют народ, грозятся нарушить договоренности, заключенные с другими свободными людьми, хотят подружиться с закоренелым врагом России и бросить своих верных друзей в великой борьбе против прусского самодержавия.