Как предохранялись в СССР

«В 1958 году мы с подругой поехали в Красноярск работать на стройке. Жили в общежитии, мужчины в одном блоке, женщины в другом. Парни приставали к девчонкам, зажимали по углам… И вот одна забеременела. Сделала в каком-то подвале аборт, но что-то было неладно, и она долго болела. Об этом узнали, и за девчонкой пришла милиция. С позором ее потащили на допрос, а парни стояли у стен и улюлюкали», — вспоминает Клавдия из города Сарапула, которой в 1958 году было 20 лет. Удивительно, но эта история происходила в стране с самым прогрессивным абортным законодательством: в СССР уже три года как было разрешено искусственное прерывание беременности по желанию женщины. Но государство, разрешая аборты, яростно их порицало: «Бесплодие, горькое одиночество — обычные последствия аборта», — гласил один из агитационных плакатов.

Впервые искусственное прерывание беременности советские власти легализовали еще в 1920 году, когда западным феминисткам такая привилегия и не снилась. Это произошло на пике сексуальной революции. Александра Коллонтай и Инесса Арманд выступали за разнообразие форм брака и отказ от моногамии как «буржуазной морали». По всей стране открывались нудистские пляжи, а с плакатов той поры доносилось: «Каждый комсомолец может и должен удовлетворять свои половые стремления», а «каждая комсомолка обязана ему идти навстречу, иначе она мещанка». Раскрепощение дало свои плоды. Через несколько лет на одного рожденного ребенка приходилось почти три аборта. В массах сколько-нибудь надежных методов предохранения не существовало в принципе, а прогрессивные методы вроде металлических маточных колпачков были доступны только элитам. Разрешая аборты — между прочим, первым в Европе! — советское правительство подчеркивало: это вынужденная мера из-за огромного числа подпольных операций, а нравственный долг женщины — рожать советских граждан. Но число абортов росло, и вскоре власти стали вводить ограничения — например, прерывать беременность разрешалось минимум через полгода после предыдущего аборта, а сама процедура стала платной и составляла четверть месячного дохода.

***

В 1936 году Сталин запретил аборты под страхом уголовной ответственности и для врачей, и для пациенток: надо было «делать новых людей» на благо армии и промышленного производства, а не прерывать одну беременность за другой. В это же время на заводе резиновых изделий в подмосковной Баковке запустили линию производства презервативов, пессариев и маточных колпачков. Но на практике врачи не рассказывали о методах контрацепции (да и самих врачей не хватало, особенно в сельских районах), а противозачаточных средств в аптеках не хватало.

К началу 1950-х годов демографический кризис обострился еще сильнее: потери военных лет наложились на «дефицит» мужчин и главное — на последствия первого демографического перехода. Так называют резкое снижение рождаемости и детской смертности, которое произошло в первой половине XX века во всех индустриальных обществах. «У моих родителей было шестеро детей, у нас с мужем — всего двое. А чего нищету-то плодить? Надо было учиться, работать. К тому же молодые семьи стали отделяться от стариков, переезжать в город — кому там приглядывать за детьми?» — объясняет Надежда из Кирова (77 лет). Детей советские граждане хотели рожать меньше, но новые средства контрацепции не появлялись. Процветали криминальные аборты, от которых умирали по 4–5 тысяч женщин в год. О проблеме заговорили на самом высоком уровне, и в 1955 году медицинские аборты снова легализовали. При этом их преподносили как абсолютное зло: «лишают счастья материнства», «разрушают семьи» и «не проходят без последствий» (цитаты с плакатов и из брошюр).

***

Альтернативного способа контролировать рождаемость государство, по большому счету, не предлагало. Одним из самых распространенных методов был прерванный половой акт. «Муж меня берег, не заканчивал это дело, — рассказывает Клавдия. — Другие женщины у нас в деревне удивлялись: как это Клава двоих детей родила и не беременеет снова? Многие ведь делали по 5, 7, 10 абортов за жизнь. На самом деле два раза я все-таки “залетела”. Прерывать беременность ездила за 100 километров от нашего села, чтобы никто не узнал ­— иначе был бы стыд». Вплоть до 1980–90-х годов аборты делали наживую, без анестезии («боль была такая, что многие орали»). Больничного не выдавали, но из-за пропуска на работу приходилось приносить справку, в которой так и писали: «Аборт». Поскольку прерывание беременности было делом безнравственным и осуждаемым, некоторые женщины обращались к нелегалам, лишь бы не позориться перед начальством. Судмедэксперт Алексей Решетун в книге «Вскрытие покажет» пишет, что «частными абортариями» становились, например, морги, где по ночам интерны оперировали женщин. В том числе на довольно поздних сроках, когда «официальный» медицинский аборт сделать было уже нельзя.

***

Социолог, профессор Анна Темкина говорит: «Фактически до 1990-х годов главным средством предохранения был аборт. Пик пришелся на конец 1950-х — середину 1960-х годов, когда на каждую женщину приходилось в среднем по четыре аборта за жизнь». Возникает вопрос: зачем было доводить дело до искусственного прерывания беременности, если продавались презервативы? Тому несколько причин. В сельской местности ими почти не пользовались: ехать за «этим» нужно было в ближайший поселок, да и там в аптеках все друг друга знали — стыда не оберешься. В городе «изделие №2» можно было купить легко и даже недорого, за 2–4 копейки. «В моем окружении аборты не особо приветствовались. У нас в Москве основным средством контрацепции были презервативы, — говорит Наталья, учитель английского языка. — Вплоть до конца 70-х продавались только отечественные, и они, конечно, были не очень». Качество презервативов служило предметом множества шуток: «не отличаются от куска шланга», «заниматься любовью в презервативе — как в сапогах купаться». Действительно, на первых порах презервативы были толщиной почти 0,1 мм — в полтора раза толще современных. К тому же они не имели смазки и часто рвались (ходил миф, что их прокалывают озлобленные аптекарши). Долгое время в одной бумажной упаковке лежало по два презерватива, и после вскрытия второй высыхал и становился непригодным. Наконец, покупка презервативов была чисто женской заботой: «Тебе надо, ты и покупай, мне стыдно». В итоге барьерным методом пользовались через раз, чередуя его с прерванным половым актом и с народными способами. «Сразу после свадьбы сельский фельдшер мне сказала: “Клава, не ленись. Как только дело сделано, иди спринцеваться. Ложка лимонной кислоты на стакан воды — и этим там промывай”», — рассказывает наша героиня Клавдия. В качестве альтернативы кислотному раствору иногда женщины использовали собственную мочу.

***

Между тем в 1960-е годы на Западе бушевала контрацептивная революция: женщины ликовали из-за появления оральных контрацептивов и обретения репродуктивной свободы. «Семьи не просто уменьшали рождаемость, а начали регулировать время появления детей, — рассказывает Анна Темкина. — Рождаемость и беременность стали плановыми. Это уже не “судьба”, не “так случилось”, а осознанный выбор людей, которые хотят иметь детей, причем в определенные сроки. Для этого нужна эффективная, надежная контрацепция — и ею стали оральные контрацептивы». В США к 1970 году 6 миллионов женщин пили противозачаточные таблетки — треть всех предохраняющихся замужних женщин. В СССР 6 млн раз в год женщины делали аборты (данные на 1964 год).

Нет, об оральных контрацептивах в Советском Союзе знали. Первой компанией, которая стала их поставлять, была венгерская «Гедеон Рихтер». Однако чиновники были напуганы отзывами первых пациентов о побочных эффектах КОК из-за высоких доз гормонов. В 1974 году Минздрав разослал письмо с перечислением страшных последствий от приема оральных контрацептивов, вплоть до летальных исходов. Получилась парадоксальная ситуация: препараты в аптеках были, но врачи их не назначали, а женщины о чудо-таблетках не знали или слышали о них краем уха одни страшилки. (Ученые считают, что именно первоначальная дискредитация КОК властями привела к подозрительному отношению к ним: многие до сих пор продолжают считать, что от оральных контрацептивов растут усы, увеличивается вес и развивается рак.)

***

Ближе к 1980-м годам говорить о контрацепции стали в массовых изданиях: «К врачам с такими вопросами обращаться было стыдно, поэтому я черпала информацию из журналов “Крестьянка”, “Работница”, “Здоровье”, которые выписывали многие семьи, — рассказывает ростовчанка Светлана, 54 года. — Там писали о “безопасных днях”, когда можно не использовать презерватив, и об овуляции, когда надо предохраняться. У меня все это в принципе работало. Но один раз, еще до замужества, случилась задержка месячных. В больницу идти было позорно, и я использовала народный способ: напилась водки и села в горячую ванну. Сердце билось бешено, врагу не пожелаю. В итоге через несколько дней месячные начались. Так и не знаю, была у меня беременность или нет».

***

«Никакой контрацепции до первых родов в природе не существует!» — жестко говорили врачи нерожавшим девушкам вплоть до 1980-х. После родов, чаще вторых, предлагали внутриматочную спираль: «Моя врач писала диссертацию по этой теме и предложила мне поставить спираль. Я у нее была как подопытный кролик, — говорит Елена из Хабаровска, 78 лет. — Спираль простояла три года, и ни одной беременности. Это было невероятно удобно». Социолог Анна Темкина пишет в своей монографии, что «для многих женщин сексуальная жизнь сопровождалась постоянным страхом нежелательных беременностей, секс становился опасным, не приносящим никакого  удовлетворения». «Знаете, страх беременности тогда отравлял все существование в те годы... Я была под постоянным страхом... это портило нашу жизнь... [приходилось себя] ограничивать, и способы как бы по предохранению были варварские, поэтому это было... фригидность была естественным последствием именно этих обстоятельств», — приводит слова одной из опрошенных женщин Анна Темкина.

Сексуальная революция в СССР закончилась лишь в 1990-е годы — на 30 лет позже по сравнению с Западом. Анна Темкина поясняет: «Да, еще с 1960-х началась либерализация поведения женщин, но фактически только в 90-е годы секс и контрацепция перестали быть табуированной темой. Лишь начиная с этого времени мы можем говорить о завершении сексуальной и контрацептивной революции в нашей стране». В Россию хлынули импортные презервативы, разнообразные противозачаточные таблетки, гели и пластыри. А главное, стали появляться журналы, которые открыто писали о сексе и предохранении (так, в Cosmopolitan было правило: на обложке каждого номера должно быть слово «секс»). Тем не менее еще до 1994 года основным методом регулирования деторождения оставался аборт. Но теперь его хотя бы делали с обезболиванием.