История №10 за 20 мая 2022
В 1933 году в Германии самой безопасной со всех точек зрения была позиция пассивной поддержки режима. Риск попасть под маховик репрессий (если ты, конечно, не еврей, не коммунист, не гомосексуалист и далее по списку) минимальный. Нет ничего такого, что случилось бы с тобой, но не случилось бы с другими. Причем даже в случае крушения режима ты по-прежнему будешь в полной безопасности: можно наказать тысячу, десять тысяч человек, даже сто тысяч, но невозможно наказать в индивидуальном порядке десяток-другой миллионов. То есть попытаться-то можно, но последствия… Именно поэтому Аденауэр после войны фактически сделал ставку на «примирение и забвение». И пассивные (да и многие активные) сторонники гитлеровского режима могли твердо рассчитывать, что их примут и простят, как «блудных детей». Можно будет послушать про коллективную ответственность, с грустным видом покивать головой, перекреститься и пойти дальше.
А где же парадокс? Сейчас будет, не спешите.
А парадокс в том, что такая позиция являлась наиболее выгодной, только если ограничивать кругозор уровнем отдельного человека. Когда такой выбор делали независимо друг от друга десятки миллионов человек, он имел катастрофические последствия. Гитлер мог делать все, что угодно, и в итоге развязал мировую войну. В которой немцы гибли миллионами как на фронте, так и в тылу. Сумма индивидуальных решений в пользу наиболее безопасного варианта в итоге радикально снизила уровень безопасности общества в целом, вернувшись бумерангом на индивидуальный уровень и уменьшив шансы каждого в отдельности на выживание. Потому что бомбы, сыпавшиеся на немецкие города, не «примирялись» и не «прощали», они просто убивали всех подряд, особо не разбираясь.
К большому сожалению, в критических ситуациях логика «спасайся кто может» часто преобладает. И люди сознательно или неосознанно занимают наиболее выигрышную в индивидуальном плане позицию, даже если этот тактический выигрыш может обернуться в итоге стратегической катастрофой для них самих и их близких.
Николай Власов, историк.