Дом из собственного кирпича
Даже не представишь себе, сколько поколений крестьян убивалось на этом практически бесплодном наделе, пытаясь выжать из него хоть какой-нибудь урожай, прежде чем Кузьме Захарову, ставшему основателем династии купцов и промышленников, пришла в голову мысль заработать принципиально иным способом. Вместо того, чтобы впустую закапывать в глину зерно, он из этой же глины начал лепить кирпичи. Сперва для собственных нужд, - крыльцо подправить, да печку починить, а потом – и на продажу. Кирпичи получались славные – рыжие, прочные, куда плотнее и тяжелее теперешних. И покупатель на них находился всегда. В доме начали водиться деньги, и Кузьма, здраво рассудив, что новый промысел прибыльнее и результативней завещанного от предков, полностью переключился на профессию кирпичника. Сперва появилась мастерская, а потом, в 1812-м, – и небольшой кирпичный заводик, к работе на котором Захаров старший постепенно привлек практически всех своих односельчан. Тех самых, у которых раньше он по бедности постоянно одалживался то зерном, то деньгами. Теперь он был хозяином, а они – работниками.
Выкупиться из крепостного состояния оказалось на удивление просто, так что сыновья крестьянина-новатора Ефим и Дмитрий были уже людьми вольными и вскоре записались купцами третьей гильдии. А дело, между тем, росло. Унаследовали его дети Ефима – Василий и Степан. При них это уже было не кустарное производство, а настоящий большой завод, причем не простой, а, как о нем писали тогда, «завод нового образца». Сердцем его стал цех с восемью печами для обжига самой современной на ту пору модели и английской формовочной машиной, с трубой высотой в 21 сажень, для сооружения которой пришлось получать специальное разрешение. А вокруг завода выстроились девять двухэтажных жилых домов, клуб, две бани, больница, прачечная, - целый городок. Заботились «эксплуататоры трудового народа» о своих рабочих так, как в наше время не всякому олигарху приснится. И при этом, нужно отметить, благотворительностью занимались так широко, что даже современниками запомнились таковыми.
Счет выпускаемой продукции шел на миллионы штук в год. Сколько петербургских домов конца XIX века построено из кирпичей с клеймом «К. и Ф. Захаровы. Зав. сущ. С 1813 г.» - и не перечислишь. А цена была высока – 12 с полтиной рублей за тысячу. Так что династия купцов-кирпичников богатела, как говорится, не по дням, а по часам.
Михаил Захаров был младшим сыном Василия Ефимовича, так что непосредственными делами завода занимался в большей степени его старший брат Александр. Но на нем лежала ответственная задача обеспечивать реализацию продукции, так что очень скоро он стал, как теперь сказали бы, лицом предприятия. Неторопливый, грузный, широкоплечий, с щегольски завитыми усами и эспаньолкой, в модном костюме и шляпе, он представлял собой настолько типичный образ удачливого российского бизнесмена, что к нему невольно проникались доверием даже те, кто не собирался строить собственный дом. На его визитной карточке значилось: «коммерции советник, кирпичный заводчик и подрядчик строительных работ двора Его Императорского Высочества Великого князя Владимира Александровича». Не прост был младший наследник династии кирпичников!
Строил он не только по заказам великого князя, но и для себя. В Петербурге по разным адресам располагалось аж пять принадлежащих ему доходных домов, причем все они были выстроены из усть-ижорского кирпича с тем же самым знаменитым захаровским клеймом, который он получал, разумеется, с солидной семейной скидкой, намного дешевле рыночной цены. Дом в Большом Казачьем переулке, построенный в 1903 году, был среди них главным. Во-первых, он был самым роскошным, рассчитанным исключительно на «чистую» и платежеспособную публику, - с богатой отделкой, витражами, поражающими воображение даже спустя столетие, лепниной, чугунными коваными перилами, а во-вторых именно здесь располагалась хозяйская квартира Михаила Васильевича, в которой он и обитал с женой и двумя сыновьями. Большая была квартира и просторная.
Жаль только, что прожить там ему привелось совсем недолго. В 1913 году он скончался и был похоронен в Александро-Невской лавре. Супруга пережила его не намного, а дети его, едва достигшие совершеннолетия к 1917-му, куда-то потерялись в той буре, что охватила всю нашу страну. И от огромного купеческого рода остался в живых только племянник Михаила Васильевича – Алексей, сын его старшего брата Александра. Уехав в 1913-м учиться в Америку, он так и остался там, не решаясь вернуться на родину. Жил Алексей Александрович широко и благополучно, пользуясь тем, что немалое состояние его предков было рассеяно по множеству не только российских, но и зарубежных банков. Воспоминания о годах детства и юности не оставляли его: периодически он перечислял деньги в СССР, то на восстановление разрушенной в войну церкви Александра Невского в Усть-Ижоре, то на поддержания в порядке лодочной станции там же. Его потомки живут в США и сегодня, только знаменитую купеческую фамилию пишут латиницей и с двумя «f» на конце.