Есть в финальной серии "Чернобыля" слова, которые мне кажутся убийственными в своем цинизме
После завершения показа сериала «Чернобыль», катастрофа, случившаяся 33 года назад, вышла в топ новостей. Не проходит и дня, чтобы не появилось новое интервью с кем-нибудь из ликвидаторов. Соцсеть раскалилась от рассуждений на тему: клюква или нет?
«Чернобыль» был обречен на успех при соблюдении минимальных требований к современному кинопродукту. Трагическая история такого накала, рассказанная на хорошем уровне, просто не могла не найти своего зрителя. А сериал Крейга Мэйзина минимальные требования превзошел многократно.
И то, что на постсоветском пространстве за все эти годы не появилось ничего похожего по размаху, кроме, разве что шутера от первого лица «Сталкер» (компьютерной игры в катастрофу), лишний раз говорят о том, что мы сами виноваты, что историю про нас рассказали всему миру не мы.
Самое лучшее, что есть в картине - это иллюстрация. Собственно, проект и был задуман как потрясающая визуализация трагедии с массой деталей, воссоздающих советский быт, о которых мы сами уже, кажется, успели забыть. Правдива ли она? Понять уже невозможно: информация о Чернобыле начала «функционировать» по правилам современных информационных сетей, когда десятки мнений и свидетельств опровергают друг друга. Однако бесспорно, что сериал показал живую боль.
Самое пронзительное - до спазма в горле - простые люди, жены пожарных, маленькие дети, школьники, которые утром идут в школу, весело болтая, а на них надвигается черное облако пыли - смерть, в реальности не видимая, но ставшая видимой средствами кино. Желтый лес весной...
И, конечно, история любви Василия и Людмилы Игнатенко, любви о которой сначала рассказала советскому читателю Светлана Алексиевич в «Чернобыльской молитве», а потом - всему миру - режиссер сериала.
И тут же цепляют несоответствия. Нет, совсем не пресловутое «товарищ» к месту и не к месту, и не стеклопакеты вместо деревянных рам.
Неприятное впечатление производит попытка усилить драматизм сцены чисто «киношными» средствами там, где драматизм ситуации и так зашкаливает.
В сериале показан мост смерти. Существует страшная чернобыльская легенда о том, что все, кто смотрел с этого моста на пожар, умерли в течение месяца. В сериале мост - яркий собирательный образ случайных жертв радиации. Но сцена происходит поздно ночью, а на мосту - дети, в том числе и грудной младенец, которого заботливый папа... что? Разбудил среди ночи и потащил на атомный пикник? К чему эта фальшивая душещипательность, когда есть реальные дети, пострадавшие от радиации?
Неправдоподобно выглядит и то, как партийный функционер Борис Щербина угрожает академику Валерию Легасову, что выбросит его из вертолета, если тот не объяснит ему за пять минут, как работает атомный реактор... Странно, что тульские шахтеры разговаривают с министром, как ковбои с шерифом.
Заместитель главного инженера по эксплуатации ЧАЭС Анатолий Дятлов, в сериале - главный злодей и виновник катастрофы, поминутно изрыгает околоцензурную брань и брызгает слюной.
Эти досадные огрехи на самом деле чувствительны, потому что не дают забыть ни на минуту: ты смотришь «их» кино, снятое для тех, кто не имеет к этой трагедии никакого отношения, для кого советская история имеет примерно такую же ценность, как для нас история Гражданской войны в Соединенных Штатах. Именно для такого зрителя нужны все эти «усилители вкуса».
Самое невероятное в подлинных рассказах ликвидаторов - это мотивация. Они шли в самое пекло, потому что исполняли свой долг. Кто-то представлял себе масштаб опасности, кто-то не представлял. Но все они в один голос говорят: "я не мог покинуть свой пост, потому что должен был сделать свою работу". И это то, чего не может понять, современный человек, воспитанный эпохой потребления, такой свободный и независимый на фоне «секонд-хэндовского» (та же Алексеевич написала) «совка». Вот этой самой мотивации нет в сериале. Подвиг персонажей сериала эффектен. Они, как бы это сказать... знают цену тому, что они делают. Их уговаривают, им предлагают деньги, громко и пафосно взывают к их совести и чувству долга. Настоящие ликвидаторы не знают цену своему подвигу до сих пор. Они просто делали свою работу.
И все же сериал Крэйга Мэйзина заставляет зрителя пережить эту научную, политическую и человеческую трагедию. Если бы он просто проиллюстрировал события тридцатилетней давности, это было бы великое кино, но создатель сериала попытался подняться на уровень обобщений... и это ему не удалось.
Красной нитью через фильм проходит мысль о том, что катастрофа Чернобыля - это возмездие. Возмездие всем советским людям за то, что они стали базой для тоталитарного режима. Невиновных - нет, героизм одного - это преступление другого. Империю зла погубил не всхлип, но взрыв.
И есть в финальной серии проекта слова, которые кажутся мне убийственными в своем цинизме. Оказывается, невинно пострадавших - нет. Оказывается, история Чернобыля изобилует массовыми трагедиями: сначала здесь жили евреи, которых всех убили во время погрома, потом здесь жили поляки, которых депортировал Сталин. Открываю Википедию - читаю. И то, и другое - правда. А потом, - делится своими размышлениями Щербина с Легасовым, - сюда приехали люди, которые ничего не хотели знать о совершившихся на этой земле злодеяниях.
Вывод столь прозрачен, что его даже не нужно формулировать.
Не сочувствуя советской империи ни в каком смысле, я не могу отделаться от мысли, что вот так - нельзя! Что гораздо гуманнее было бы сказать, что-то вроде того, что жители Чернобыля и Припяти пополнили ряды невинных жертв. Да, собственно, так оно и было.
Я далека от мысли, что создатели сериала действовали по заданию госдепа. Они хотели на основе реальной истории сделать универсальное обобщение, понятное западному зрителю: «правительство скрывает», «мы на пороге экологической катастрофы...». Но обобщение не получилось, а то, что от него осталось, увы, опрокинуло рассказ в область пропаганды, которая не может не ранить зрителя, хоть как-то причастного к чернобыльской истории.
Конечно, эту историю должны были снять мы, но мы не сняли. Но вот что мы можем сделать - посмотреть нашим героям в глаза, пожать им руку, сказать - «спасибо». Подвиг, который они совершили, ничуть не уступает подвигу ветеранов Великой Отечественной Войны. Так давайте приглашать этих людей в школу на классные часы. Каждый год. 26 апреля. Все запомнили эту дату? Этого никто не сделает вместо нас.
ИСТОЧНИК KP.RU
