Сергей Баймухаметов 12 октября Гитлер дал приказ, в котором запретил принимать капитуляцию нашей столицы. Город предполагалось разрушить, затопить и над пустынными водами воздвигнуть памятник с надписью «Es war Moskau» - «Здесь была Москва». Надо учесть, что нападение на СССР планировалось в мае. Но в апреле в Югославии поднялось антигитлеровское восстание, осложнилось положение Муссолини в Греции – и Гитлеру пришлось корректировать планы, начать, пусть и кратковременную, боевую операцию на Балканах. Таким образом, восточный поход отодвинулся на месяц. Осенняя распутица и зима с непривычными для немцев морозами затруднили начавшееся было стремительное наступление. Сейчас страшно представить, что могло быть, появись дивизии вермахта у Москвы не в октябре, а в начале сентября. Тем не менее, натиск гитлеровцев был столь стремительным, а паника и неразбериха в советском военном руководстве такими, что в начале октября 1941 года Москва оказалась совершенно открытой с западного и юго-западного направлений. В книге «Воспоминания и размышления» маршал Жуков писал: «Брянский фронт оказался рассеченным. К исходу 6 октября значительная часть войск Западного и Резервного фронтов была окружена западнее Вязьмы… Образовались зияющие бреши, которые закрыть было нечем, так как никаких резервов в руках командования не оставалось. К исходу 7 октября все пути на Москву, по существу, были открыты». (Выделено мною. – С.Б.) В эти страшные дни Москву закрыли только три дивизии - 312-я под командованием полковника Наумова, сформированная в Актюбинске (Казахстан), 316-я под командованием генерала Панфилова, сформированная в Алма-Ате (Казахстан), и 32-я дальневосточная под командованием полковника Полосухина. Три дивизии общей численностью чуть более 30 тысяч солдат и офицеров. Три дивизии против группы армий «Центр». Полевой устав Рабоче-Крестьянской Красной армии 1939 года определял: «На нормальном фронте стрелковая дивизия может успешно оборонять полосу шириной по фронту 8 - 12 км». Каждая из этих трех дивизий держала оборону по фонту протяженностью 40-60 километров. Как, каким образом? По-своему, применяя точечную оборону, партизанские методы, не укладывающиеся в сознание немецких генералов. Так, командующий 4-й танковой группой генерал-полковник Гёпнер вспоминал о боях против панфиловцев: «Дикая дивизия, воюющая в нарушение всех уставов и правил ведения боя, солдаты которой не сдаются в плен, чрезвычайно фанатичны и не боятся смерти». Из бесед маршала Жукова с писателем Константином Симоновым: «Основные направления – Волоколамское, Можайское, Малоярославецкое… Все моменты были опасные. Но самый опасный момент, я считаю, это период с 6 по 13 октября, когда Можайская линия обороны не представляла надежной обороны. Это был самый, считаю, ответственный момент, когда противник имел возможность без особых препятствий дойти до Москвы». На можайском направлении 32-я дивизия под командованием полковника Полосухина вела бои против 40-го моторизованного корпуса, имевшего 400 танков, дивизии СС «Рейх», 10-й танковой и 7-й пехотной дивизий общей численностью свыше 50 тысяч солдат. С воздуха гитлеровцев поддерживал авиационный корпус. На Малоярославецком направлении 312-я дивизия полковника Наумова удерживала фронт протяженностью 60 километров, отражая атаки 12-го армейского и 57-го моторизованного корпуса противника. К сожалению, подвиги 32-й дальневосточной и 312-й актюбинской дивизий не нашли в свое время такого широкого отражения в военной литературе, в прессе, как героические действия 316-й дивизии. О боях под Малоярославцем немецкий историк Пауль Карель в книге «Гитлер идет на восток» писал: «У Детчино немцам пришлось пробиваться через хитроумно устроенные оборонительные позиции из линий дотов, выстроенных глубокими эшелонами. Защищали эти позиции монгольские (? – С.Б.) и сибирские дивизии. Эти люди не сдавались в плен… Пять дней полыхало ожесточенное сражение. Немецкие батальоны несли тяжелые потери… Каждый сантиметр территории приходилось завоевывать в кровопролитных рукопашных схватках». На Волоколамском направлении 316-я дивизия вела бои с четырьмя гитлеровскими дивизиями – тремя пехотными и одной танковой. 12 октября, к началу боев на Можайском направлении, 32-я дивизия насчитывала 10 023 рядовых бойца. К 27 октября осталось 2108 солдат. 12 октября, к началу сражений на Малоярославецком направлении, 312-я дивизия насчитывала 11 347 человек. Через десять дней боев, к 22 октября, в ней осталось 1096 человек. Эти три дивизии выстояли, потеряв почти весь личный состав, но дав время подтянуть к Москве резервы. А между тем уже 15 октября Государственный Комитет Обороны принял постановление «Об эвакуации столицы СССР Москвы». «Ввиду неблагополучного положения в районе Можайской оборонительной линии Государственный Комитет Обороны постановил: Поручить т. Молотову заявить иностранным миссиям, чтобы они сегодня же эвакуировались в г. Куйбышев (НКПС — т. Каганович обеспечивает своевременную подачу составов для миссий, а НКВД — т. Берия организует их охрану.) Сегодня же эвакуировать Президиум Верховного Совета, а также Правительство во главе с заместителем председателя СНК т. Молотовым (т. Сталин эвакуируется завтра или позднее, смотря по обстановке). Немедля эвакуироваться органам Наркомата Обороны в г. Куйбышев, а основной группе Генштаба — в Арзамас. В случае появления войск противника у ворот Москвы поручить НКВД — т. Берия и т. Щербакову произвести взрыв предприятий, складов и учреждений, которые нельзя будет эвакуировать, а также все электрооборудование метро (исключая водопровод и канализацию). Председатель Государственного Комитета Обороны СССР И. СТАЛИН» Москва и без того была наполнена слухами о сдаче столицы немцам. Когда 16 октября утром не открылось метро и заводы, а во второй половине дня встали трамваи и троллейбусы, город охватила паника. В организациях сжигали документы, началось повальное бегство, партийная и советская номенклатура уезжала на автомобилях, простой народ штурмовал поезда. Мародеры грабили магазины и склады. Из рапортов московского управления НКВД от 18 октября: «Группа рабочих завода № 219 напала на автомашины, ехавшие по шоссе Энтузиастов. Они свалили в овраг 6 легковых машин и разграбили вещи тех, кто в них ехал… Рабочие колбасного завода Московского мясокомбината имени Микояна за 16 октября разграбили около 5 тонн мясных изделий... Рабочие завода «Точизмеритель» напали на автомашины, груженые личными вещами работников Наркомата авиационной промышленности, и разграбили их… Директор фабрики «Рот-Фронт» Бузанов разрешил выдать работникам печенье и конфеты. Между пьяными рабочими в процессе делёжки продукции произошла массовая драка… Толпа рабочих автозавода ЗИС требовала впустить их на территорию предприятия и немедленно выдать им зарплату». 19 октября в Москве объявили осадное положение. Мародеров и паникеров расстреливали на месте. Паника прекратилась, жизнь вошла в обычное русло прифронтового города. 7 ноября на Красной площади состоялся знаменитый военный парад, участники которого маршем отправлялись на близкую передовую линию фронта. Из бесед маршала Жукова с писателем Константином Симоновым: «Последнее немецкое наступление началось 15-16 ноября... На главном направлении Волоколамск - Нара на своем левом фланге они имели 25-27 дивизий... Но в ходе боев их силы оказались на пределе. И когда они уже подошли к каналу, к Крюкову, стало ясно, что они не рассчитали. Они шли на последнем дыхании. Подошли, а в резерве ни одной дивизии.... Для того чтобы выиграть сражение, им нужно было еще иметь там, на направлении главного удара, во втором эшелоне 10-12 дивизий… Вот тогда они могли бы прорваться к Москве. Но у них этого не было. Они уже истратили все, что у них было, потому что не рассчитали силу нашего сопротивления». (Выделено мною. – С.Б.) У Крюкова, в 30 километрах от Москвы, держал оборону 19-й гвардейский полк под командованием старшего лейтенанта Баурджана Момыш-улы, 316-я стрелковая дивизия. На подкрепление к нему пришли 350 бойцов московского ополчения. В литературе о войне более или менее широко известен эпизод, когда Баурджан Момыш-улы отрезал часть карты и велел ее сжечь, сказав: «Нам больше не понадобится ориентироваться и изучать местность восточнее Крюкова». В те месяцы только на строительство оборонительных сооружений вышло 450 тысяч москвичей. Две трети из них – женщины. Их мужья и дети уходили в ополчение. Мы одержали победу еще в отступлении, в обороне. Ценой огромных жертв. За 20 дней оборонительных боев с 16 ноября по 5 декабря гитлеровские войска потеряли под Москвой 145 тысяч человек убитыми, около 800 танков, 300 орудий и до 1500 самолетов. Наши потери были гораздо значительней - 514 338 солдат и офицеров только регулярной армии. Не считая народного ополчения. Там потери были катастрофические, сплошные. И потому, что рядовые необученные, и потому, что оружия не хватало. Ополченец Анатолий Черняев, помощник Генерального секретаря ЦК КПСС, президента СССР М.С. Горбачева рассказывал: «В первые атаки солдаты ходили вообще без оружия. Расчет был прост: или у нашего убитого возьмешь, или у немца отнимешь». Москва отправила на фронт 16 дивизий народного ополчения. 5 декабря 1941 года наши войска перешли в наступление. В ходе стратегического по масштабам Московского сражения, во временных рамках с 30 сентября 1941 года по 20 апреля 1942 года Красная армия потеряла 937 тысяч солдат и офицеров, гитлеровский вермахт – 500 тысяч. Впереди были еще три года войны.
