Наигрышем, кистью, чувством меры – каким видам творчества посвящает себя тапёр Анна Крайнюкова
Свет большого экрана выхватывает движение рук, тонкие девичьи пальцы танцуют по чёрным и белым клавишам «Тверцы», – почти такой же, как в её детстве, когда только началась музыкалка… Об искусстве Анны Крайнюковой, вот уже шесть лет как буквально вдыхающей музыкальную жизнь в произведения немого кинематографа, успели рассказать многие. Оно и понятно: профессия тапёра – явление для нашего времени уникальное, а Киномузей Валерия Рубцова, приглашающий на такие сеансы, определённо заслуживает быть в ряду самых необычных культурных площадок города. Журналист интернет-газеты «Новгород» поставила себе задачу показать как творческие поиски собеседницы, так и другие её увлечения. О музыке, графике, живописи и архитектуре мы беседуем с Анной в материале рубрики «Горожане».
Эпицентр домашних концертов
Гости Киномузея и завсегдатаи вернисажей Новгородского центра современного искусства, безусловно, не раз примечали эту молодую экстравагантную покорительницу фортепиано, периодически создающую на обеих площадках звучную атмосферу. Кто она и откуда, – для многих, как выяснилось, тайна.
Для нас же несколько удивительно было узнать, что Анна – не коренная новгородка: некогда семья перебралась в наш город из Дагестана. Не полюбить Великий Новгород было невозможно, так что девушка впоследствии осталась здесь получать образование. За плечами Анны Крайнюковой – Новгородский колледж искусств имени С. В. Рахманинова, специальность «Музыкальное искусство эстрады вид «Инструменты эстрадного оркестра». А ныне наша собеседница учится на четвёртом курсе в НовГУ по направлению «Дизайн архитектурной среды».
Путь в «искусстве гармонии, мелодии и ритма» начинался, как и у многих, с музыкальной школы. Туда четырёхлетнюю Аню привела мама, искавшая для дочки подходящее занятие. Как вспоминает наша героиня, в какое-то время после изучения нотной грамоты и азов теории, пошли некоторые программные произведения, и на первых порах юная творческая натура противилась, не желая их наигрывать. Были даже мысли уйти.
«Музыка не должна становиться рутиной. Иначе исполнение не несёт в себе никакой ценности».
Но позже внутренний протест сошёл на нет, появился интерес. Сольфеджио, теория музыки, гармония сделались любимыми предметами. Ко всему дома была чёрная «Тверца», позволявшая устраивать фортепианные концерты дома и отрабатывать всё, ранее изученное в музыкалке.
«Настоящая осознанная любовь к музыке у меня появилась, наверное, уже в колледже, курсе на втором. Были и предпосылки к этому, – тогда я начала играть в студенческой группе. У нас было много выступлений, разных мероприятий, к которым мы приложили руку. Ко всему хорошие преподаватели, атмосфера дружбы, обмен мыслями и предпочтениями, свобода выбора тех или иных произведений и стилистических решений, в конце концов и появившаяся к тому времени наслушанность – всё это сделало своё дело», – рассказывает Анна КРАЙНЮКОВА.
Без обид, Вольфганг Амадей
Что до любимых композиторов, в почёте, конечно же, творения Сергея Рахманинова, в частности – романсы. Трогают Анну и отдельные работы Петра Чайковского. Но особенно близки по духу произведения Модеста Мусоргского.
«Очень люблю «Картинки с выставки» и «Старый замок», – завораживали всякий раз, как я сама их наигрывала, – делится Анна. – Из современных мне нравится тихвинский пианист и композитор Игорь Володин. Стоило мне услышать его исполнение, когда он приезжал к нам в Великий Новгород, я сразу влюбилась в его музыку».
Говоря о зарубежных творцах, много интересного Анна находит в работах кинокомпозиторов. Из классиков её не оставляют равнодушной Морис Равель и другие импрессионисты, создававшие многослойные музыкальные полотна.
«Бетховен мне нравится больше, чем Моцарт. (смеётся) На мой взгляд, его произведения ярче иллюстрируют переход от классицизма к романтизму. Из романтиков мне сложно выделить конкретных творцов: есть достойные внимания произведения у Шумана и у Шуберта. Один из моих любимых неоклассиков – Карл Орф. Кантата «Carmina Burana», наверное, всем западает в сердце», – говорит музыкант.
Не по таймингу, а по воле сердца
Сотрудничает с Киномузеем Анна с 2019 года. Через знакомых его создатель, Валерий Рубцов, задумав однажды провести сеанс немого кино с тапёром, вышел на молодую пианистку и начинающего композитора, не боявшуюся экспериментов.
За эти годы, признаётся Анна Крайнюква, она узнала многое о немом кинематографе и, конечно, прониклась разными картинами. В числе фаворитов – «Моя любимая девушка» с Мэри Пикфорд и многие фильмы с Бастером Китоном. Из отечественных – «Жизнь за жизнь» Евгения Бауэра, эта картина расположила нашу собеседницу особенным образом:
«С этим фильмом у меня связаны очень тёплые воспоминания. Когда я впервые выступала во время его показа, это был совместный сеанс. Я играла с гитаристом, который исполнял романсы. Было впечатляюще».
А самое первое выступление Анны состоялось на показе отечественной «Ночи перед Рождеством».
«Фильм шёл 45 минут. Музыка была подобрана заранее, я принесла с собой ноты. Помню, волновалась, не знала, как лучше исполнить – по таймингу или как-то ещё. В итоге, готовясь к сеансу, сидела, наигрывала и сверялась со сценами самого фильма», – вспоминает Крайнюкова.
Со временем у девушки выработался свой алгоритм. А чем дальше, тем большую волю в исполнении Анна отводила импровизации. В последние годы на сеансах ей даже удаётся попадать в так называемое «состояние потока».
«Из разных уже знакомых тебе паттернов порой будто собираешь нечто новое, своё, опираясь на те настроения, что видишь на экране», – поясняет тапёр.
Подготовка к сеансу требует отдельной многоступенчатой работы: посмотреть фильм, осмыслить, порой, может быть, поискать дополнительную информацию о нём и пересмотреть вновь, проникнуться настроениями героев, подобрать музыкальные фразы, что-то стилизовать.
«Кино, музыка, внимание зрителя и одновременно слушателя, – здесь происходит настоящий синкретизм».
Бывают, по словам Анны, фильмы, которым легко получается дать «голос». С некоторыми – не очень: приходится поразмышлять, каков характер у той или иной сцены. И уже исходя из этого, выстраивать музыкальное повествование.
«У нас были фортепиано, флейта, бас и ударные»
Рано или поздно любой талантливый музыкант встаёт на путь сочинительства. Анна скромно замечает: пока личных заявлений о себе как о композиторе она давать не готова. Однако же опыт есть и, отметим уже мы, примечательный.
«Я писала музыку для заставок нескольких короткометражных и документальных фильмов. Её, например, можно услышать в фильме «Сергей и Александр». На сеансах с тапёром также часто звучит моя музыка. Она, правда, нигде не записана, не было изданий. Так что послушать её можно, что называется, «в срезе времени», вживую.
Самое первое собственное произведение у меня родилось ещё в пору колледжа, – когда я играла в своей первой группе. Это было именно произведение, которое целиком написано мной для всех участников. У нас были фортепиано, флейта, бас и ударные. Композиция называлась «Рондо заснеженного бетона». Сегодня вспоминаю и признаю, что звучит высокопарно!» – смеясь, описывает те начинания девушка.
Последнее, над чем недавно окончила работу наша собеседница, – «Потерявшийся на бумаге». По её словам, это не совсем песня в привычном понимании:
«В ней всего два куплета, между ними достаточно длинные импровизационные проигрыши. Композицию я писала для Центра «Диалог», когда там проводилась «Ночь искусств». Было интересно привнести элементы электронной музыки».
Кстати, эту композицию в числе прочих можно будет послушать на завтрашнем субботнем выступлении в Киномузее, – правда, переложенную на другие инструменты. Совместный концерт с испанским гитаристом и композитором Анхелем Онтальвой обещает подарить новый опыт.
«Здесь впервые будет звучать и моя собственная музыка, – с Анхелем мы обменялись партитурами. Когда он выступал впервые в Киномузее, это сильно впечатлило. У него чувственная, но при этом небанальная музыка. Он варьирует размеры, причём нетипичные: двенадцать восьмых или семнадцать восьмых – уже в этом чувствуется не только динамика, но и внутренняя свобода. Так что гитара и фортепиано обещают быть интересной коллаборацией», – говорит Анна.
Не только русская хтонь
Как насчёт других вдохновителей? Они в той или иной мере сопровождали Крайнюкову с самого начала творческого пути. В колледже это были педагоги по фортепиано.
«Зоя Львовна Егорова помимо самих методов преподавания очень запомнилась своим композиторским талантом, – она выпустила сборник детских джазовых произведений. И ко всему она потрясающий импровизатор. Также я очень благодарна Ольге Владимировне Приваловой! Обе – те, на кого мне бы хотелось равняться. Они очень многое мне дали», – выражает признание выпускница НОКИ.
Рассуждая о разном опыте выступлений, заводим речь про упомянутый в начале НЦСИ, – там игру Анны тоже нередко можно услышать. Кстати, в Центре современного искусства нашей героине доводилось бывать не только в качестве творца музыкальной атмосферы, – в августе 2022 года Анна Крайнюкова выставляла там свои работы. Графические, выдержанные в плакатном стиле, картины на остросоциальные темы запомнились многим некоторыми провокационными образами. Так, темы травли среди детей и подростков, дисморфофобии (патологической обеспокоенности мнимыми или действительными изъянами собственной внешности. – прим. авт.) и российского криминала тогда, как ныне говорят, «триггернули» зрителя, отозвавшись у кого-то знакомо, а у кого-то и вовсе болезненно.
«Не скажу, что намеренно изображаю, что-то неприглядное или табуированное и всюду замечаю только «русскую хтонь». Конечно, нет. Прекрасному тоже есть место в моём творчестве. Мне просто хочется передать с разных сторон время, в котором я живу», – делится Анна.
Ещё одна выставка была в арт-пространстве «Бульвар»: там девушка показала живописные работы на фентезийные темы и натюрморты.
Страсть к рисованию, признаётся Анна, у неё также с детства. Притом, что семья, мягко говоря, не творческая:
«У меня мама – геодезист, дедушка – строитель, бабушка – воспитатель. Может быть, они и мечтали заниматься каким-то творчеством, но не было возможностей. Так что этому пришлось посвящать себя нам с сестрой, – она по образованию хоровой дирижёр, – шутя, констатирует художница-музыкант. – Тем не менее, изобразительное искусство тоже всегда отзывалось во мне. С годами я поняла, что графика мне по душе больше, чем живопись… Из сюжетов и стилей меня привлекают бытовая драма и сюрреализм. Это и отражаю в своих работах».
Среда городская и звучащая
Тому, что героиню потянуло в архитектуру, не удивляешься, стоит расспросить её о дальнейших планах: по окончании вуза Анна хочет остаться в Новгороде.
«Выбирая направление, я хотела найти себя там, где я смогу реализоваться как человек, который рисует и что-то создаёт. А также приносить пользу месту, где я живу», – признаётся она.
И новые знания уже жаждут применения, – у девушки складывается своё видение архитектурной среды Великого Новгорода.
«Во время учёбы я на многое стала смотреть по-другому, выявлять определённую проблематику: например, недостаток цвета, или глобальная застройка в отдельных районах, или нарушенный баланс территорий. Тем не менее, сегодня много и решений разных проблем. За последние годы город набрал хорошие темпы развития. В том числе благодаря идеям молодых профессионалов. Хочется, чтобы эти темпы не сбавлялись», – надеется будущий архитектор.
Впрочем, возможно, предрекать нашей собеседнице такую роль – чистая опрометчивость. При искреннем желании быть полезной и преображать окружающую действительность на другой чаше весов у студентки остаётся неиссякаемая любовь к музыке. В планах – на этот год устроить сольный концерт. И если выступления Анны уже трогают сердца и умы новгородцев и гостей города, кто знает, – быть может, имя её однажды займёт своё место в иной музыкальной летописи.
Ксения Пугач
Фото Павла Иванова
и из архива Анны Крайнюковой
