Сын антиохийского патриарха диакон Павел Алеппский описывает встреченных им в Москве ненцев: «Греки называют их собачелицые. Старики у них ничем не отличаются от юношей…. Правда ли, - спросил Никон их – что вы едите человеческое мясо? – Они засмеялись и ответили: мы едим своих покойников и собак, так почему же нам не есть людей? Он сказал: у меня есть человек, достойный смерти, я пошлю привести его к вам, чтобы вы его съели. Они начали усиленно просить его, говоря: «владыка наш! Сколько ни есть у тебя людей, достойных смерти, не беспокойся наказывать их сам за преступление и убивать, но отдай нам их съесть». Когда приехал сюда митрополит Миры, то за многие гнусные поступки его и его спутников – оказалось, что его архимандрит и диакон курили табак – немедленно всех их выслали в заточение. Только один митрополит избавился, по ходатайству патриарха Пателярия, а диакон был переведен в монастырь близ столицы. Патриарх Никон до сих пор был в гневе на него, ибо никакое преступление у него не прощается. Теперь он послал привести его к собачелицым, чтобы они его съели, но его не нашли ибо он скрылся... При знакомстве с самоедами Никон взял меня за руку, кликнул дикарей, говоря им в шутку, чтобы они съели меня; он хотел посмеяться, а я оробел и сильно испугался. Тоже проделал он и с другими, отдавая их дикарям. Был между ними диакон сербского архиепископа, дикари схватили его и потащили, причем изорвали на нем в клочья одежду; с трудом освободили его из их рук, только когда Никон дал им за него в виде выкупа много рыбы и денег. Бедняга диакон от страха проболел долгое время» (архидиакон Павел Алеппский. Путешествие Антиохийского патриарха Макария в Россию в первой половине XVII века, описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским. М., 2005, сс. 303-304 и 441).
Подобным образом развлекался и византийский император Константин 9 Мономах: он приказывал посреди сада выкопать ямы, прикрывая их сверху, и смеялся, когда его гости проваливались в них (см. Каждан А. П. Никита Хониат и его время. Спб., 2005, с.101).
И его тезка Великий князь Константин Павлович:
«В 1804 г. в Петербурге, во французском придворном театре, был актер-комик Фроже; человек умный, довольно хорошего тона, он скоро стал предметом забав великого князя, который часто приглашал его к себе обедать. Однажды великий князь подговорил двух своих адъютантов затеять ссору с Фроже; тот защищался остроумно и немного задорно. Вскоре и великий князь вмешался в спор и сказал несколько резких слов Фроже. Привыкший к шуткам великого князя, который обыкновенно допускал возражения, Фроже решил, что может воспользоваться этим обычным своим правом; тогда великий князь, вдруг гневно вскочил из-за стола и сказал Фроже: Сударь, вам не пройдет безнаказано оскорблять великого князя! —, и, обращаясь к одному из адъютантов — Сударь, возьмите этого нахала и выбросьте его за окно!
Великий князь занимал первый этаж в Мраморном дворце, здании очень высоком; окно открыли, и офицеры схватили несчастного, дрожавшего всем телом Фроже и выбросили его на дворцовый двор. Там Фроже мягко погрузился в кучу пуха, нарочно приготовленную для этой сцены. Великий князь смеялся, как безумный, глядя на него сверху, и Фроже смеялся внизу, растянувшись на пуховике. В тот же вечер великий князь послал Фроже кошелек с 10.000 р. Своеобразное и немного дорогое высочайшее времяпрепровождение!» (К. П. Романов в характеристике княгини Д. X. Ливен // Красный Архив. Т.10, М.,-Лд., 1925, с. 308).
Про ледяной дом тут тоже уместно вспомнить.
