Работа ГАИ в годы войны: спасители людей и машин, жертвы немцев и своих
Образ регулировщицы довольно прочно ассоциируется у нас с Победой. Вот закончились бои, немцев дожимают в Берлине, а на улицы вышли юные девушки с флажками, которые «разруливают» дорожное движение. А ведь они работали и во время войны! И служба у тогдашних «гаишников» была ничуть не проще, чем у солдат на передовой.
Государственная автомобильная инспекция, то есть ГАИ, была создана незадолго до самого кровавого периода в нашей истории – в 1936 году. До войны ее задачи были, по современным меркам, привычными.
- борьба с авариями и хищническим использованием автотранспорта;
- разработка технических норм и измерителей его эксплуатации;
- наблюдение за подготовкой и воспитанием шоферских кадров;
- количественный и качественный учет автопарка.
Короче, все как сейчас: техосмотр, регистрация, водительские удостоверения и оперативно-розыскная работа. Но вот того отдела, что сейчас называется собственно ДПС, не было. Служба ОРУД (отдел регулирования уличного движения) в предвоенные и военные годы ГАИ напрямую не подчинялась и была отдельной структурой. Объединили их много позже – только лишь в 1961 году.
Военный техосмотр
С началом боевых действий Великой Отечественной центральный аппарат ГАИ эвакуировали из Москвы в Чкалов (ныне - Оренбург). Стало не до шоферских квалификаций и штрафов - с первых дней войны страна превратилась в единый военный лагерь. Автомашины массово мобилизовали в армию, как людей, собирая их по автохозяйствам. Занимались этим немногочисленные сотрудники Госавтоинспекции. Более того, сотрудники ГАИ получили право задерживать автотранспорт прямо посреди дорог, а самих водителей отправлять на спецкомиссии, где решался вопрос об их мобилизации в качестве шоферов.
После проверки технического состояния машин их собирали у вокзалов для отправки на фронт. В Ленинграде, например, к третьему дню войны для передовых частей Красной армии мобилизовали 60% грузовых автомобилей и большую часть легковых. Рязанская область к концу лета направила в действующую армию 68% имеющегося автотранспорта. Всего по стране к октябрю 1941 года в армию передали около 190 тысяч машин - примерно 40% всесоюзного автомобильного парка в доверенное время. Это были наиболее надежные и подходящие для фронтовых нужд авто.
Нетрудно догадаться, что оставшийся в тылу автопарк состоял из местами весьма потрепанных экземпляров, требовавших постоянного ремонта и технического контроля. Этим занимались все те же инспекторы ГАИ - в среднем, всего по 60 человек на область или край.
Примерно четверть штата «гаишников» призвали в армию. На фронте пригодились навыки сотрудников РУД – дорожники строили военные аэродромы, дороги, мосты и прочие сооружения. Ну а большинство просто пошло в боевые части. Их места в подразделениях ГАИ часто занимали женщины - выпускницы автодорожных институтов: Московского, Омского, Саратовского и других.
Так, начальником ГАИ Омской области стала экс-председатель квалификационной комиссии Зинаида Лисовская. В Свердловске областную ГАИ возглавляла Лидия Стефанская, окончившая автодорожный техникум. В Томске - Антонина Приколотила. С обязанностями начальника ГАИ Советского и Фрунзенского районов Москвы много лет хорошо справлялась Елена Сагирашвили. Квалификационной комиссией в Саратовской области руководила Евгения Бреева, а ее членами работали Екатерина Трубецкая, Валентина Клюквина и Эсфирь Бирбраева.
После окончания института я в 1942 году была направлена на службу в ГАИ УНКВД по Саратовской области - членом квалификационной комиссии. Стране для фронта нужны были водители. Мы, члены квалификационной комиссии, выезжали за 300 километров от Саратова в расположение воинской части, которая готовила кадры водителей автомашин для действующих частей Красной Армии. За одну командировку продолжительностью 30-35 дней нам, двоим госавтоинспекторам, нужно было принять экзамены от 1000 солдат-курсантов - по всем разделам правил уличного движения, практическую езду и теорию автомобиля, выписать и подписать удостоверение водителя и вручить его каждому, отправлявшемуся на фронт. Работали, не зная усталости, по 18-20 часов в сутки. Жили в землянке…
Из воспоминаний Екатерины Трубецкой
В начале 1942 года основная работа по мобилизации транспорта для нужд вооруженных сил в целом была завершена. В это же время в тыл массово стали поступать поврежденные и разукомплектованные машины. В ГАИ, в том числе, создавали спецкомиссии при районных исполкомах по ремонту автомобилей. Там побитую технику латали и отправляли обратно воевать. Спецкомиссии самим ремонтом не занимались – координировали работу сети авторемонтных мастерских. Например, на Кировскую область приходилось 20 «автосервисов», работавших для фронта.
А контролировать приходилось всерьез: работников и руководителей автохозяйств регулярно наказывали за нарушения в ремонте – в частности, только к уголовной ответственности привлекли за всю войну 505 человек.
Кроме того, в 1942 году на ГАИ «повесили» работу по экономии топлива. Так, госавтоинспекторы контролировали перевод части автопарка на газогенераторы – по сути, "дровяные" топливные системы. Ну и с банальными хищениями, то есть сливом масла и топлива, тоже приходилось бороться.
В 1943 году стало понятно, что для наступления техники не хватает, поэтому к ремонтникам предъявляли все более и более суровые требования. Фронту нужно было больше техники, ресурсов мало, а значит, ремонтировать нужно было все, что хоть как-то было пригодно к этому. В частности, если до 43 года поврежденные шестерни КПП и других узлов трансмиссии считались неремонтопригодными, то затем их стали восстанавливать. Кстати, техосмотр в те годы был очень суровый – по нынешним меркам, драконовский. Талон нужно было получать раз в полгода.
А ведь был еще трофейный транспорт! Только в битве за Сталинград части Вермахта и СС потеряли свыше 61 000 машин и мотоциклов – часть из них отремонтировали и поставили на учет в СССР. Что нельзя было отремонтировать - разбирали и отправляли на запчасти. Что было пригодно к использованию – распределяли по автохозяйствам и прочим ведомствам.
А что же ОРУД? Во время войны в затемненных ради маскировки городах они подчас оказывались единственными представителями милиции на улицах. И часто им приходилось пресекать преступления, участвовать в борьбе с мародерством, тушить пожары и спасать людей из-под обломков во время бомбежек...
И награды находили героев! За подвиг одним из первых был награжден орденом Красной Звезды старший госавтоинспектор Москвы Н. Родякин. Случилось это в одну из первых бомбежек - зажигательная бомба упала на крышу гаража, где находилось более 30 машин. Пока подоспевшие пожарные боролись с разраставшимся огнем, Родякин вновь и вновь бросался в пылавший гараж и выводил одну автомашину за другой… Каждый раз смельчак мог погибнуть. Но он, пренебрегая опасностью, сумел-таки вывести из гаража все до одной машины. А буквально через несколько часов при очередном налете вражеской авиации спас из-под обломков рухнувшего здания милиции своего сослуживца. Так что Родякина можно по праву считать спасителем и людей, и машин в равной степени.
Горячие дни, пылающие ночи. У работников ГАИ и ОРУД в Москве, Ленинграде, Сталинграде и других городах, подвергшихся яростным бомбардировкам и артобстрелам врага, их было не меньше, чем у солдат и офицеров регулярной армии. В ОРУД было особенно много женщин и девушек. В московском, например, - больше тысячи! Они быстро овладели профессией регулировщика, боевым оружием и мужественно выполняли свои обязанности.
Зинаида Михайлова в ночь на 22 июня 1941 года отпраздновала окончание десятилетки. Как и все москвички ее возраста, она сначала рыла окопы на подступах к столице, а потом была зачислена в ОРУД. Пост ее находился на Арбате. Машины шли дни и ночи. Во время бомбежек все водители и пассажиры стремглав бежали в бомбоубежище, а Зинаида оставалась на посту, потому что такими моментами могли воспользоваться мародеры или вражеские разведчики, подававшие сигналы гитлеровским летчикам. Не раз приходилось применять оружие. Так, именно во время бомбежки удалось задержать двух грабителей до подхода патруля. Погибла она уже в 1944 году, когда уже не было никаких бомбежек. Увидев машину с бандитами, о которой только что сообщили постам, она преградила ей дорогу... Зине было 20 лет.
Не менее отважно несли службу регулировщицы осажденного Ленинграда. Все 900 блокадных дней и ночей, под регулярными бомбежками и артиллерийскими обстрелами, в голод и холод, они стояли на посту.
Сюда прибывали из Ленинграда ослабевшие от голода и холода люди. Много было детей без родителей. Их пересаживали в специально выделенные военные грузовики. Через Ладогу, по отмеченной вешками «дороге», которую без конца бомбила вражеская авиация, шел поток машин. Снаряды рвали лед, в любой момент автомобиль мог скрыться под водой. Работники ОРУД, постоянно дежурившие на ледовой трассе, заранее открывали дверцы машин, помогали в случае опасности выбраться из них, устанавливали в обход полыньям новые вешки. Даже раз проехать по ледовой дороге было уже сродни подвигу, а работники ГАИ в жестокие морозы под бомбежками дежурили там по много часов подряд.
В долгие дни войны отвага и мужество требовались подчас и от сотрудников службы РУД в самом глубоком тылу. Во Владивостоке в первые же дни почти все они в числе первых добровольно ушли на фронт. На их место пришли 50 девушек. Кое-кто к ним отнесся достаточно скептически, но только поначалу.
К примеру, Катя Басанова, пришедшая по комсомольской путевке, не раз участвовала в преследовании преступников и задерживала их. Не случайно за много тысяч километров от фронта она заслужила в войну три боевые награды. В конце 1941 года на службу в ОРУД пришла Тося Капранова. Скромная и застенчивая в кругу друзей, она была непреклонна с нарушителями. 28 июля 1942 года во время ночного дежурства ее сбила грузовая машина, за рулем которой находился вооруженный преступник.
Архивы сохранили имена немногих. Сколько их погибло? Наверное, тысячи. Боялись ли они дежурить на улицах, ожидая атаки то немецкого солдата, то своего же мародера? Наверняка боялись. Но стояли на посту. Такое было время – война…