К чему стремиться, куда идти, за кем плыть, в каком направлении двигаться? Это каждый выбирает по своим силам, характеру, умениям, а нередко и по складывающимся обстоятельствам…

 http://www.youtube.com/watch?v=RV-wAeZ19ac

 

Красноярск — Игарка (1700 километров) — таким был мой летний двухмесячный маршрут по Енисею от южных сибирских широт до заполярной тундры. Начало пути — это прежде всего оборудование транспортного средства, которому предстояло стать моим домом на воде.

Широк и приволен Енисей! На его водных путях хватает места и для многоэтажных белых теплоходов, и для тяжелогруженых барж-самоходок, и для юрких моторок. Нашлось место и для моей трехметровой резиновой надувной лодки. Чтобы считать ее хоть малым, но корабликом, я решил на носу установить мачту с российско-украинско-запорожскими флажками. Живо откликаясь на зов местных ветров, они весело трепетали, как бы повышая мореходный ранг суденышка и одновременно превращая плавание в занятную игру. Во время дождя я набрасывал на тягу, соединяющую мачту с кормой, полиэтиленовую пленку, которая обычно прикрывала вещи, а иногда использовалась вместо паруса...

Я недаром выбрал для своего путешествия эту удивительную водную артерию. Сибиряки называют Енисей батюшкой, тем самым признавая за ним главенство над другими реками не только Сибири, но и всего Евразийского континента. В переводе с эвенкийского «Ионесси» (Енисей) означает «большая вода». По площади бассейна Енисей занимает второе место среди рек России (после Оби) и седьмое — среди рек мира.

От Саян до Северного Ледовитого океана, на протяжении более четырех тысяч километров, эта могучая река проходит через все климатические зоны Сибири. В ее пустынных верховьях живут верблюды, а в низовьях тундры бродят белые медведи. Енисей является природной границей между обширной болотистой Западно-Сибирской равниной и царством горной тайги Восточной Сибири.

Основным притоком великой реки считается Ангара, вытекающая из озера Байкал. Одно время Ангару, водность которой в два раза превышает объем воды в Енисее выше ангарского устья, даже считали главным енисейским руслом.

* * *
Стремительные струйные потоки, свальные, затяжные и обратные течения («обратки»), водовороты не особенно опасны для моего маневренного суденышка — только успевай вовремя подрабатывать веслами. Другое дело — скалы, перекаты, шиверы, галечно-каменистые отмели. Камень Разбойник, Ножевые камни, Проклятая коса, Гнусная протока — эти опасные места я старался миновать побыстрее. В лоции о них ничего не сказано, но ведь кто-то когда-то не зря так их назвал.

КЕРЖАЦКИЙ ХАРАКТЕР. Енисейские старообрядцы — доброжелательные, расположенные к шутке люди. Некоторая их настороженность была необидна и легко объяснялась стремлением к самосохранению. Нередко, когда нужда заставляла меня причаливать к берегу вблизи деревни, ее бородатые обитатели не проявляли излишнего любопытства, не бросались сразу на помощь, занятые своим делом. Но, почувствовав, что помощь, совет действительно нужны, все бросали и торопились на выручку. Здешние поселения староверов, пережив лихолетья, сегодня процветают. И часто лишь благодаря дарам природы. Зверь, птица, рыба, орехи, грибы, ягоды — в одном только Туруханском районе, по которому пролег мой маршрут, этого богатства столько, что им можно накормить всю Россию и сопредельные страны. Правда, чтобы их добыть, сохранить и обработать, нужны знания, которые приобретаются не в школьных, а таежных классах.

В нескольких местах Енисей перерезают горные кряжи. Часто они образуют выступающие в реку красивые утесы, которые здесь называют быками. Памятен мне, например, освещенный закатным солнцем высокий, с характерным изгибом Утиный Столб, о котором в подаренной мне енисейскими речниками лоции сказано: «Клинообразный, лишенный растительности утес, напоминающий спину двугорбого верблюда и хорошо видимый при следовании в обоих направлениях».

Я не рискнул приблизиться к нему: слишком шумно кипела вода под скалой и хаотично, подозрительно высоко подпрыгивали волны. Между грязными пенными шапками я быстро выгреб к судовому ходу. Опасность представляли и кармакулы — едва прикрытые водой осыхающие камни. Кстати, восточный ветер, дующий с правого возвышенного берега, на Енисее называют каменником.

Самый же опасный и трудный скалистый участок на Енисее — это Казачинский порог, перерезающий реку в трехстах километрах ниже Красноярска. Одно время его хотели даже взорвать, однако не осмелились. Неизвестно, как повел бы себя в этом случае Енисей, куда и с какой силой направил бы свою водяную ярость. Когда я приблизился к порожистому участку, потоки, перехлестываясь, со всех сторон набросились на мою лодку и, будто забавляясь, стали крутить и подкидывать ее.

Вода с грозным ревом клокотала в опасной близости от кромки бортов, перекрывая крики чаек, брызги летели в лицо. В какое-то мгновение я почувствовал, что, работая то правым, то левым веслом, твердо держу лодку на курсе, и мне ничего не грозит. Можно даже, привстав, посмотреть вдаль на берега, что приближались. Мне еще предстояло их открыть…

Характерной особенностью нижнего Енисея являются левобережные песчаные пустоши и правобережные каменистые мысы-корги, которые похожи то на застывших крокодилов, то на щук или осетров, устремленных в енисейские плесы. Нередко при северном ветре, который гонит по Енисею опасные волны с «беляками», я удлинял свой путь, огибая берег под защитой этих каменистых мысков.

За коргами и галечниковыми косами нередко встречаются курьи — длинные, сравнительно узкие заводи. В тиховодье это самые лучшие уловистые места, где легко можно поймать на блесну пятикилограммовую щучку или выудить увесистого окуня. «Река угодна — боры есть, и рыба в той реке всякая», — сообщалось в старинных хрониках о Енисее. Его воды до сих пор богаты самой разнообразной рыбной живностью, в них вольготно живется осетру, стерляди, сигу, тайменю, омулю, муксуну, чиру, ленку, пеляди, ряпушке (знаменитой туруханской селедке), хариусу. Наличие этих рыб — лучший природный индикатор чистоты воды: я безбоязненно черпал и пил ее прямо из реки.

В среднем и нижнем течении Енисей трудно представить без островных земель. Они выплывают из солнечно-дымчатой дали и постепенно, то в виде песчаных обрывистых откосов, то в виде лесистых шапок или одиноких деревьев-великанов, которые служат хорошими ориентирами для капитанов, заполняют все речное пространство. Это и окруженные неспокойной водой многокилометровые островные материки, и осередки — небольшие острова посреди реки, раздваивающие ее русло, и песчаные опечки — плоские островки, оголяющиеся только в межень, и ерки, оторвыши — маленькие островки, соседствующие с большими.

Вороговский архипелаг представляет собой, пожалуй, самое большое скопление островов на Енисее. Это серьезное препятствие для путешествующего люда: выбраться из них в тумане и за неделю не получится. Можно, конечно, обойти «многоостровье» (утверждают, что оно насчитывает 99 больших и малых островов, образующих бесчисленное количество проток и рукавов) по судовому ходу, буи и створы вдоль правого коренного берега которого не дадут сбиться с курса.

Но мне почему-то не захотелось воспользоваться фарватерной разметкой, и я выбрал безлюдный и дикий левый берег. Два дня греб я по широким протокам-проспектам, сначала по Заимской, потом по Пантелеевской, Хахалевской. Попутно заходил в боковые протоки-улочки, которые здесь называют шарами. Они уводили в таежную, пугающую своей неизведанностью и немотой таежную глушь.

Архипелаг заканчивается Осиновским порогом. Его солнечно-искрящаяся неопасная стремнина быстро донесла меня до Щек — узкого каньона. Весной здесь ледяные глыбы с грохотом вздыбливаются на высоту многоэтажного дома, и пока Енисей не перемелет эти гигантские торосы, не пробьет закупорившую ущелье ледяную пробку, вся пойма выше затора превращается в безбрежный разлив. Сразу за Щеками шли два самых знаменитых енисейских острова — Кораблик и Барочка. Про них речники даже песню сложили. Утесы действительно похожи на два идущих в кильватере огромных судна, случайно заплывших сюда с океанских северных широт. На этих островах ученые обнаружили на камнях какие-то загадочные письмена, принадлежащие древним жителям.

* * *
Неподалеку от Ярцева, большого поселка в семистах километрах от Красноярска, на левом берегу, еще издали я заметил белый бугор. Подплыл ближе и разглядел огромный ледяной холм. Русло Енисея по пути к океану нередко, обходя скалистые подводные преграды, замысловато петляет. В этих местах во время ледохода образуются гигантские торосы, которые по берегам превращаются в ледяные горы.

Солнечные лучи и ветры прихотливо обрабатывают их туши, так что они становятся похожи на сказочных чудищ, выползших на берег. Я забрался на вершину горы, обтерся снежком, посмаковал сосульку. Лето уже приближалось к середине, все утопало в зелени, а здесь, посреди ледяного островка, приятно обдавало зимним холодком.

РЕКИ И СУДЬБЫ. Глава деревни Горошиха Александр Штукерт — сын поволжского немца, не по своей воле оказавшегося в этом диком краю. Август Юлиусович был добропорядочным крестьянином, не помышлявшим о переменах в жизни. Попав же на Север, стал знаменитым на всю округу рыбаком и охотником. И когда ссыльные возвращались в европейские пенаты, он, не задумываясь, остался. Для его сына Александра есть только одна родина — енисейский Север, деревня Горошиха. Ее судьба в его руках. И Александр старается: руководит, рыбачит, охотится и принимает гостей со всех волостей.

Меня часто спрашивают, не скучно ли одному с утра до вечера шагать, махать веслами, крутить педали? Есть путь и есть цель, поэтому, поймав ритм, и шагаешь, и крутишь, и машешь с привычной отрешенностью, но одновременно и любопытствуешь, и удивляешься всему, что вокруг тебя, — водам, деревьям, птицам.

Природа везде щедра на сюрпризы. А на диких северных широтах особенно. Багряные скалы над Ангарой, двойная радуга возле Подкаменной Тунгуски, снежный вихрь бабочек-белянок над золотисто-сиреневыми берегами Курейки, утопающими в иван-чае и пижме, удивительное многоцветье закатов — эти и десятки других картин каждый день трепетно и радостно откладываются в памяти.

Природа Приенисейского края уникальна во всех отношениях. Недаром на Енисее и его притоках (главным образом на Подкаменной Тунгуске) был создан биосферный заповедник «Центральносибирский» — один из крупнейших лесных резерватов мира. Часть моего енисейского маршрута проходила по заповедной территории. Это была, пожалуй, самая интересная и удивительная часть путешествия.

Гордо и величественно возвышались по берегам пихты и кедры, древесина которых считается лучшей в мире. А лиственницу, не уступающую в прочности дубу, вообще называют деревом вечности. Восхищение вызывает и кедр с его широкой раскрытой кроной и питательными плодами — орехами (по калорийности они, кстати, превосходят сливочное масло). Именно в кедровнике чаще, чем в других местах, встречается «король пушнины» — соболь. Кстати, простор и беспредельность сибирских лесов в свое время поразили Антона Павловича Чехова.

«Сила и очарование тайги, — писал он, — не в деревьях-гигантах и не в гробовой тишине, а в том, что разве одни только перелетные птицы знают, где она кончается». Вот об этих диких таежных просторах (о перелетных птицах тоже) и позаботились люди. В заповеднике под охраной находятся 7 видов хвойных растений, более 630 цветковых, 45 видов млекопитающих, 274 вида птиц, 35 видов рыб. Для геологов и палеонтологов особый интерес представляет бассейн реки Столбовой, текущей в каньонах со скальными выходами, порогами и водопадами…

Жарким сияющим июльским днем достиг я устья Курейки — правобережного притока Енисея, на высоком берегу которого установлен символический знак с надписью «Полярный круг». Поднялся по заросшему густыми травами откосу и оглядел растекающиеся во все стороны зелено-голубые дали. Везде был почти одинаковый пейзаж, одни и те же дикие просторы. Но на юге — уже пройденный путь, берега и воды, мною как бы обжитые, а на севере — Заполярье, туманно-загадочный край без края, космическую беспредельность которого невозможно даже представить.

Итак, Полярный круг был у меня под ногами, и я вдруг подумал, что могу по нему обойти всю планету. Но время моего путешествия истекло. Я упаковал свою лодку, погрузил ее на белый трехэтажный теплоход и по енисейскому меридиану возвратился на круги своя.