Послевоенная жизнь в Красноярском крае. На стройках работают военнопленные. Заводы переквалифицируют на мирную продукцию. Американские военные самолеты выполняют пассажирские рейсы. А в экономике края, в эти годы, появляется новый акцент, который быстро становится доминирующим. В пятой серии проекта вы узнаете: Что было построено в крае силами японских военнопленных? Почему Норильская газета в послевоенные никогда не печатала на своих страницах названия заполярного города? Что начал выпускать после войны Красноярский авиазавод? А также о «дороге на костях»; новых микрорайонах в Красноярске и развитии угольной промышленности в крае. Послевоенная жизнь в Красноярском крае ещё долгое время оставалась непростой. Всё те же дефицит ресурсов, жилья, энергии, карточная система, нехватка рабочих рук. Хотя население снова увеличилось – к ранее эвакуированным добавились демобилизованные с фронта. И снова нужно решать проблемы с жильём. Послевоенные годы – период бурной жилищной застройки. Землянки уже не роют, но всё равно – основа строительства быстровозводимое не очень качественное жильё: каменные и деревянные 2-3-этажные бараки. Комфортные «сталинки» появятся только в пятидесятых. И все же сталинская архитектура проявляется понемногу и в сороковых. Например, в Красноярске это здания Речного вокзала и Дома советов – то есть краевой администрации. Он начинал строиться ещё до войны, на месте снесенного Богородице-Рождественского собора, но в активную фазу стройка вошла только в 46-м. Интересно, что в этом же году в Канске, наоборот, в пользование верующим вернули старинный Канский Спасский собор. Великая Победа, видимо, заставила задуматься партийное начальство. На стройках используется труд иностранных военнопленных, эту практику у нас применяли со времён первой мировой. В тот раз использовали труд венгров, чехов и австрийцев. А теперь – японцев. Дело в том, то после победы над немцами Красной армии пришлось повоевать ещё и с империалистической Японией. Это была короткая, но очень успешная война. Почти миллионную Квантунскую армию мы разгромили за пару месяцев. Уже к сентябрю 1945-го Япония капитулировала. Кстати, полезно помнить, что окончательную точку во Второй мировой войне поставили не американские атомные бомбы, сброшенные на Хиросиму и Нагасаки, а Красная Армия на севере Китая. В общем, японские военнопленные оказались на всей территории Дальнего Востока и Сибири. Достались и нам, один из самых крупных лагерей с японцами был в Рыбинском районе, где почти полторы тысячи пленных добывали уголь. А в Красноярске – они занимались стройкой. Впрочем, иностранных пленников на красноярских стройках трудились и вполне отечественные заключенные. В войну к нам эвакуировали не только инженеров и спецпереселенцев, но и колонии с западной части страны. Исправительная система, управляемая НКВД, стала в своём роде крупнейшим кадровым агентством. Предприятия направляли туда свои заявки и получали дополнительные рабочие руки заключенных. Например, на правобережье Красноярска, которое активно застраивалось, появилась целая цепь новых колоний: Злобинская, Зыковская, Усинская, Базайская. Там же, благодаря труду заключенных появились новые микрорайоны – посёлки Водников, Энергетиков, Цементников, Первомайский и так далее. Ну и собственно, предприятия правобережья – это тоже труд заключенных. Включая, даже сегодняшнюю жемчужину краевой индустрии – завод драгоценных металлов, Красцветмет. А самая большая концентрация невольного труда была, конечно, в Норильске. К концу сороковых, из почти 80 тысяч жителей заполярного города – почти 70 тысяч были заключенными. И если до войны и во время войны они трудились на промышленных площадках, то в 48-м ввели наконец так называемую БОФ – большую обогатительную фабрику, и начали строить сам город – жильё, больницы, школы. Интересно, что Норильск сразу стал закрытым и секретным городом. Даже в местной газете было запрещено упоминать его название, название никелевого завода и даже самого никеля. Новости были такие: «объём основной продукции комбината увеличился на 10%», «в футбольном матче между сотрудниками предприятия, возглавляемого товарищем Ивановым и треста возглавляемого товарищем Петровым – ничья». В общем, ничего такого, за что бы смог зацепиться иностранный шпион, если бы арктические ветра донесли до него обрывок Норильской газеты. Впрочем, и в других городах края – нужно было ещё разобраться, что выпускают на местных заводах. Если в военное время требовались вооружения и боеприпасы, то теперь в крае стоял острый дефицит гражданской продукции. Заводам было предписано провести конверсию производства. Авиазавод, который ещё недавно делал красивые технологичные самолёты, теперь штамповал обычную посуду. Паровозоремонтный завод освоил выпуск мебели – и так далее. Крупный, как сказали бы сегодня, инфраструктурный проект был затеян в Игарке – в 47-49 годах там решили построить Трансполярную железнодорожную магистраль. Предполагалось связать нашу Игарку с Салехардом, то есть Енисей – с Обью. Экономики в этом проекте было мало, а вот лютых условий – предостаточно. Строили, как можно догадаться, силами заключенных, смертность была высокой. Стройку в итоге забросили, и ненужная железнодорожная линия посреди тайги сохранилась в памяти людей как «дорога на костях». Пассажирская авиация в крае получает неплохой импульс развития. В наследие от Алсиба и ленд-лиза нам остаются американские самолёты, которые теперь выполняют пассажирские рейсы. Жители Богучан или Эвенкии буднично летают домой на импортных Дугласах. Правда, один из таких Дугласов в 47-м году потерпит крушение в районе Хатанги. И ещё много десятилетий останки самолёта и пилота Тюрикова пролежат ненайденными в тундре, как памятник российско-американских отношений. Но даже в это сложное послевоенное время в экономике Красноярского края появляется новый акцент, который быстро становится доминирующим. Мы становимся угольным регионом. Да, богатые угольные месторождения разрабатывались у нас ещё с купеческих времён. Крупным центром считался Черногорск, возле Абакана. Туда купцы за свой счёт даже успели проложить железную дорогу от Ачинска. Но мощная индустриализация региона в годы войны, вкупе с ростом численности населения и жилищного строительства – требовали всё больше энергии. Крупную, построенную в Красноярске ТЭЦ-1 нужно было обильно снабжать углём. Запасов Черногорска уже не хватало, бадалыкская шахта в самом Красноярске – тоже была небольшой. Дошло до того, что уголь стали возить из Кемеровской области. Но потом вспомнили, что до войны учёные писали чего-то про огромный канско-ачинский угольный бассейн. Разобрались и поняли, что у нас, действительно, гигантские запасы углей. Причём, в отличие от соседнего Кузбасса – наш уголь можно добывать без шахт, открытым карьерным способом. В 1949-м году появляется Бородинский разрез – который станет крупнейшим угольным карьером в стране, и первым в череде гигантских карьеров канского-ачинского топливно-энергетического комплекса. Сокращённо – КАТЭК. Красноярский край становится крупнейшим центром добычи энергетических углей в нужное для страны время. КрасАвиа ВРЕМЯ ЛЕТАТЬ www.krasavia.ru Реклама: АО «КрасАвиа» 2W5zFJYm36g
