Трагедия «маленького человека». Михаил Светин о детстве, карьере и кино
«Я не люблю, напыщенных, паркетных персонажей. Моя тема – трагедия «маленького человека», - говорит Михаил Светин. В честь 35-летнего юбилея своей работы в Театре комедии им. Акимова он встретился с поклонниками и рассказал о творческом пути.
Народный артист РФ Михаил Светин известен зрителям своими ролями «маленьких людей» - комичных, находчивых и всегда обаятельных. Артист продолжает радовать публику со сцены театра. Несмотря на свой возраст, 84 года, Светин бодр и полон энергии.
Он редко дает интервью и не проводит творческих вечеров, но в 35-летнюю годовщину своей работы в Театре комедии имени Акимова артист встретился со студентами и преподавателями РГПУ им. Герцена и рассказал о самых ярких моментах актерского пути.
О детстве
- Родился я, как все. Все время играл, много гримасничал, говорил. Меня трудно было остановить. Когда я увидел Чарли Чаплина на экране, я заявил, что хочу быть им. Я думал, что Чаплин – это такая профессия.
Из школы меня просто выгнали. Первый раз – когда я разбирал плитки на полу вестибюля, чтобы убрать ее в класс. Второй раз это произошло в восьмом классе. Несмотря на то, что я киевлянин, отношения с преподавателями украинского языка у меня почему-то не складывались. Когда выгнали окончательно, я не успокоился и пошел в вечернюю школу. Там я продержался месяца три. Но, во что бы то ни стало, я хотел быть артистом, а среднего образования у меня не было.
В то время у нас в квартире снимал угол Федя, студент музыкального училища. Он учился на дирижерско-хоровом факультете и постоянно репетировал около пюпитра. Мне это понравилось: работа непыльная. Я становился перед репродуктором, включал его и тоже дирижировал. Оркестр меня слушал. Я решил поступить в музыкальное училище, чтобы получить среднее образование. Члены комиссии спросили меня: «Где вы проходили практику, где дирижировали?». Я так и сказал: «Перед репродуктором». Так я поступил на класс габоя.
О начале карьеры
- В театральный институт меня не приняли: сказали, что у меня широко расставлены зубы. Я узнал, что в Москве проходят гастроли Аркадия Райкина. Он для меня был кем-то заоблачным. Я нашел гостиницу, в которой он жил и стал звонить ему в номер. На седьмой день поймал его на лестнице. Он спросил: «Что вы хотите?», а я ответил: «К вам в театр». Райкин согласился меня послушать. Я опоздал на час и попал на репетицию. Стал смотреть и подумал: «Как можно так плохо играть? Это же райкиновские!».
Когда я вышел на сцену, попросил закрыть занавес – хотел выходить, как эстрадные артисты. Я читал рассказ Чехова «Оратор». Очень хотел понравиться и поэтому дико наигрывал. Меня попросили подождать. В коридоре ко мне подошел замлит: «Вы знаете, вы понравились Аркадию Исааковичу». Я говорю: «Естественно». В это время подошел какой-то человек и спрашивает меня: «Молодой человек, вы что-нибудь когда-нибудь играли?». «Простите, но я разговариваю с замлитом!» - ответил я и поинтересовался у заместителя, что это за рабочий. А она мне: «Это Зиновий Ефимович Гердт!».
О творческом пути
- Меня взяли учеником Райкина. Дали смокинг. Мне нужно было только приходить на репетиции. Но я никак не мог приучить себя приходить к 11 часам. В итоге окончательно поссорился с женой Райкина, Руфью Марковной.
Потом в одном из спектаклей Райкин играл жениха, а я был костюмером. Он приходил в гости к своей невесте, а потом уходил за кулисы с цветочком в руках. Я подошел к нему и сказал: «Дайте мне цветочек, я вам покажу, как надо». Последней каплей стал такой случай. Я зашел в гримерку к одному из артистов и спросил: «Как вы вообще гримируетесь?». Он говорит: «Нас в институте так учили». Я ему: «Гов...о ты» - и вышел. Меня выгнали.
После театра Райкина я попал в театр города Камышина. Первым, на кого я там наткнулся, была моя жена. За дальнейшие 12 лет я сменил семь театров. Затем меня пригласили в петербургский Театр комедии, где я работаю уже 35 лет.
О кино
- Когда я начал работать в кино, про меня сказали – «комический артист». Я снялся в 120 фильмах. Моя самая любимая роль – господин Испас из фильма «Безымянная звезда». Помню, когда в зале на киностудии были просмотры первых фильмов – «Не может быть!», «Ни пуха, ни пера!» - зрители начинали хохотать и иногда хлопать, я был удивлен. Мне казалось, ничего смешного. Сейчас, став постарше, я смотрю эти фильмы, думаю: не так и плохо.
Вообще, Гайдай очень любил артистов. Когда артисты привносили что-то свое, он ставил им бутылку коньяка. В фильме по рассказам Зощенко «Не может быть!» у меня прищепки на пиджаке – это я придумал сам. В конце фильма, когда жена уходит разводиться с Горбушкиным, мы стоим с Невинным, и возникает пустая пауза. А у Гайдая все сцены заканчиваются репризой. Он остановил съемку, попросил нас что-то придумать и пообещал коньяк. Я придумал, чтобы Невинный сказал фразу «Береги ее». Невинный никак не мог сыграть этот момент - хохотал.
О театре
- Артист должен быть простым. Говоря современным языком – без понтов. Артист должен быть трудоголиком, хотя я сам большой лентяй. Среди нового поколения актеров есть талантливые, а есть и бездарные люди.
Я люблю реалистичный театр – интересные образы, которые понятны мне. Я слежу за жизнью человека на сцене, за определенным характером – как он живет, действует, что происходит. Когда я вижу ходящих на головах, я не понимаю этого. Не хочу угадывать, что этот фокусник хотел показать. Раз зрители смотрят, значит, кому-то это надо.
У меня своя индивидуальность, и я не могу играть полностью противоположного мне человека. Моя тема – трагедия «маленького человека», которого все время унижают, который постоянно голодный, шулер. Я не люблю, напыщенных, паркетных персонажей. Когда у нас спектакль хорошо получается, я прихожу в восторг и не могу заснуть. Это настоящий кайф. Я всегда волнуюсь до тех пор, пока не выйду на сцену, хотя играю уже много лет.