Имя судьи уже известно. А теперь выяснилась и связь с Барщевским. Что на самом деле стоит за историей с квартирой Долиной?

Вот так новости, друзья. Сначала тихо, без лишнего шума, покидает свой пост Михаил Барщевский, человек-легенда в юридическом мире, представитель правительства в Конституционном суде. Более двадцати лет на посту — и вдруг «по собственному желанию».

Совпадение?

Не смешите. Это звонок, первый звоночек, который леденит душу. Потому что следом за ним в голову лезет ещё одно имя — Татьяна Перепелкова. Судья Хамовнического суда. Та самая, что вынесла то самое решение по квартире Ларисы Долиной, которое породило «эффект Долиной» и оставило добросовестную покупательницу Полину Лурье ни с чем.

Сидишь и думаешь: как же так выходит? Один уходит, а другая, получается, остаётся? И даже идёт на повышение?

После того, как Верховный суд её решение отменил, назвав, по сути, неверным. Так, на минуточку, уточняю, что случившееся вызвало шок у многих. Вы тоже чувствуете этот привкус? Горький, металлический привкус несправедливости. Барщевский, чья адвокатская коллегия защищала интересы Долиной, — «пал жертвой общественного раздражения», как пишут каналы. А судья, та самая, которая непосредственно приняла спорное решение, — продолжает карьеру?

Извините, но это какой-то странный отбор. Убирают того, кто был где-то на периферии истории, а центр остаётся нетронутым. Или нет? Или я чего-то не понимаю? Давайте вместе разбираться, дорогие друзья.

Обсудим?

Давайте по порядку.

Чтобы понять весь цинизм ситуации, нужно увидеть картину целиком.

Представьте себе обычную, казалось бы, судебную тяжбу.

Певица продала квартиру. Женщина купила.

Потом выяснилось, что певицу, по её словам, обманули мошенники. И она пошла в суд оспаривать сделку.

Логика обывателя проста: раз обманули, значит, верни деньги покупателю — и живи спокойно в своей квартире.

Но нет.

Судья Перепелкова нашла в законах такой изворот, что дух захватывает.

Она признала сделку недействительной, оставив Долиной квартиру, а Лурье — с носом и рекомендацией искать свои миллионы у неведомых аферистов.

Квартира — назад, деньги — в никуда.

Красиво?

И главное — удобно для нашей народной Ларисы Александровны.

Но есть маленький нюанс...

С точки зрения справедливости — просто чудовищно.

С точки зрения создавшегося прецедента — просто бомба.

Теперь любой продавец, «попавший под влияние», мог по этой схеме вернуть себе жильё, а покупатель пусть выкручивается. И такие случаи посыпались по стране.

Люди оставались на улице в полном смысле слова.

А что же судья?

О, её карьера после этого дела не просто не пострадала — она взлетела.

Буквально через считанные недели — указ о назначении в Московский городской суд. Повышение.

Награда за хорошую работу? Или что-то иное?

Вопросы висят в воздухе, тяжелые и неудобные.

И народ, читая об этом, просто беснуется.

Я вижу эти комментарии: «Лишила Дерипаску миллионов, пошла на повышение после дела Долиной». Люди складывают два и два. И получается нехорошая арифметика.

И вот на этом фоне — отставка Барщевского.

Будто бы система дает понять: «Видите, мы реагируем! Мы наводим порядок!».

Но порядок-то выборочный.

Как в том анекдоте: «Наказали невиноватого, чтобы неповадно было всем».

 

Барщевский, фигура крупная, становится этим сигналом. Знаковым уходом.

А судья, чье решение стало спусковым крючком этого беспредела? Она — священная корова? Неприкасаема?

Ведь если начать разматывать клубок именно с неё, то можно дойти до самых интересных вопросов. А на каком, собственно, основании было вынесено то решение? Было ли давление? Или просто «уникальное видение» закона? И как это видение согласуется с её стремительным взлётом?

Верховный суд, к чести его, всё расставил по местам.

Отменил. Вернул квартиру Лурье.

Восстановил, как говорится, статус-кво.

Но это же лакмусовая бумажка!

Если высшая инстанция отменяет решение, значит, в нём были фундаментальные ошибки.

Серьёзные. А за ошибки в любой системе, претендующей на справедливость, должна быть ответственность. Не уголовная, может быть — это сложно доказать. Но дисциплинарная — уж точно. Предупреждение. Выговор. Возможно, лишение повышения. Что-то! Иначе получается, что судья может творить что угодно, зная, что максимум — её решение просто отменят где-то там наверху, а она продолжит свой путь дальше. Без последствий.

Именно это и бесит больше всего. Чувство тотальной безнаказанности. Одного — того, кто был в тени, — система списывает со счетов. Другую — того, кто был на виду и в центре, — будто бы обходит стороной. И возникает жгучее ощущение, что всё это — театр. Театр для публики. «Смотрите, мы уволили большого чиновника!». А суть, корень проблемы, остаётся за кулисами.

 

Поэтому вопрос «А что же судья Перепелкова?» — это сейчас главный вопрос.

Это вопрос не к ней лично, а ко всей системе.

 

Готова ли она к реальной, а не показной самопроверке? Может ли она признать, что ошибка была не случайной опечаткой, а системным сбоем, за который кто-то должен ответить? Или мы так и будем жить в мире, где есть два вида справедливости: одна — для верхов, которые могут всё исправить, и другая — для всех остальных, которые должны безропотно принимать любые решения, какими бы странными они ни были?

История с квартирой Долиной и Лурье перестала быть историей про звёзд.

Она стала историей про нас.

Про нашу веру.

Про то, к кому мы идём за правдой.

 

И если после всего этого цирка с отставками и повышениями мы не увидим внятного ответа на вопрос об ответственности самой судьи, то верить станет не просто сложно. Станет невозможно. А без этой веры любая система превращается в пустой звук.

В декор. В красивую, но бесполезную ширму.