Богословие эпидемии
Это статья иерея Андрей Чиженко «Печаль карантина, или Почему так больно и чего так страшно?»
https://pravlife.org/ru/content/pechal-karantina-ili-pochemu-tak-bolno-i-chego-tak-strashno
(репосты на РНЛ и Сорок сороков)
Статья вышла 9 апреля, то есть уже после выхода патриарших инструкций о мерах санитарной предосторожности в храмах при проведении служб.
Нынешняя эпидемия обозначила четыре круга богословских дискуссии.
- Защищает ли крепкая вера и благочестивая жизнь от болезней.
- Можно ли заразиться в храме.
- Можно ли заразиться конкретно при принятии Причастия.
- Можно ли быть христианином, временно воздерживаясь от хождения в храм.
По первому вопросу ответ, кажется, уже ясен. Заболевают и умирают даже хорошие, лучшие клирики и монахи. Вирус не делает различия между праведными и грешными.
По второму вопросу ответ дает вспышка эпидемии в Киевской Лавре. Где еще могла заразиться сотня монахов, как не в храме (напомню, даже трапезная палата в монастыре это храм). Ну, и опять же, подробные инструкции патриархии о безопасном поведении в храмах показывают, что церковное руководство признает такую опасность. Или же оно просто лицемерит, идя на поводу у властей? Ну-ка, защитники патриарха из сорока сороков, дайте ответ!
По третьему вопросу ответ дает Известие Учительное:
«Если перед освящением Святых Даров попадет в святую чашу муха, то ее надо вынуть, обвить в бумагу и сжечь. Если же попадет паук, или что-либо ядовитое,..
Если это случится после освящения и иерею СТРАШНО ИЛИ МЕРЗКО будет попадшее вместе с Божественной Кровью проглотить, то тогда со всякой осторожностью, чтобы не капнуло никуда от Божественной Крови, должен вынуть попадшее, и трижды вином хорошо вымыть вынутое над другим потиром или чистым сосудом. Вино же это сохранить, а вынутое завернуть в бумагу, или в чистую тряпочку. И после совершения Литургии это попадшее вместе с бумагой или тряпочкой на каменной плите или чистом камне сжечь. Пепел надо вкопать под святой трапезой, или высыпать туда, где бывает умовение рук. Вино же то, которым омывалось попадшее, вылить в текущую реку. Если река находится далеко, то под престол, ископав ямку, где оно не будет попираться ногами».
Ну, и Пидалион преп. Никодима Святогорца, предлагающий промывать уксусом лжицу после причастия заразного больного.
Инструкции Синода 19 века о порядке причастия заразных больных также исходили из признания опасности.
Итак, четвертый вопрос. В обсуждаемой статье он ставится так - «впервые за много тысяч лет перед лицом всепланетарной опасности человечество бежит не к Богу, а от Бога, не в храм, а из храма».
Замечательная «храмоцентричность». Прям как у древних иудеев. Соответственно, вспоминаем беседу Христа с самарянкой.
О поиске Бога в уединении кельи, в пустыне, в Писании, в труде совести, а, главное – в лице ближнего и в заботе о нем, прочно забыто.
Да, веками священники стигматизировали прихожан: идите в храм, без нас нет вам спасения. Но ситуация с коронавирусом показывает, что есть нелинейные решения, что есть какая-то другая святыня, кроме храма - жизнь человека. Для него все субботы, а не он для них.
Вспомнить об этом оказалось задачей из высшей пастырской математики (и далеко не все пастыри и архи- с ней справились).
А ведь в Евангелии есть слова о Боге, который играет в прятки: Он любит прятаться в бомжах, мигрантах, ментах и проститутках - всех тех, кого респектабельные прихожане гнушаются и осуждают. И горе тому, кто Его там не узнает и обидит (см. притчу о Страшном суде). Даже в Житиях есть немало сюжетов с такими "обознатушками".
Но проще все свести к стереотипам: мол, высшее проявление веры это в церкву сходить, свечку поставить, денежку оставить.
Это вопрос аксиологии, то есть взаимного соотношения разных ценностей (ценностей, а не полюсов добра и зла) в случае их конфликта. В чем можно уступить, пойти на жертву? При этом памятуя, что жертва это не подарочек в стиле “на тебе Боже, что нам не гоже”, а отказ от действительно важного и нужногомне самому.
Сегодня это значит отказаться от любимого храма ради незнакомого человека.
Об этом надо было говорить не накануне Пасхи, а еще два месяца назад, после корейского опыта заражения в секте. Увы, даже два дня назад из уст Патриарха мы не услышали этой формулы «Отказ от храма как проявление веры и любви». В той проповеди патриарх 25 раз сказал слово “сила” и ни разу не произнес слов “любовь” или «милость». Это звучало, скорее, как жесткий ответ санитарным властям – сила, мол, все равно с нами.
Люди впервые убегают от храмов? Двойка по истории. И кремлевские храмы и святыни, бывало, оставлялись москвичами, которые убегали в северные леса - куда подальше от татарских набегов. А уж если в селе или городке не было крепких стен и больших гарнизонов – то тем более бежали в леса при первой вести о приближении врага.
«Человек требует в период коронавируса закрытия храма. И тем совершает святотатство».
Вот истории про закрытие храмов святыми иерархами:
1329 год. Иван Калита приехал в Новгород и, во исполнение воли хана, потребовал к себе беглого тверского князя Александра, чтобы представить его на казнь в Орду. Калита обложил Псков своими войсками и велел Феогносту, митрополиту Киевскому и всея Руси, чтобы тот наложил отлучение на князя Александра и интердикт на весь Псков, не хотевший отрекаться от своего князя. Святой Феогност послушно наложил прокля¬тие и на князя, и на город («и прокля плесковичи» - ПСРЛ т.20, стб. 178). В 1339-м князь Александр все же был убит в Орде.
В 1363 году при 15-летнем князе Дмитрии Донском св. митрополит Алексий вмешался в вопрос о суздальском престолонаследии (два брата – Борис и Дмитрий - не могли поделить престол) – и его послы наложили интердикт на Нижний Новгород, повелев закрыть там все храмы (часто, но ошибочно послом св. Алексея в этом деле считается преп. Сергий Радонежский).
А св. Калинник Царьградский в 695 году так вообще прочитал молитву перед сносом своего собственного патриаршего собора (император Юстиниан 2 пожелал расширить ипподром).
Это всё святотатцы?
А российские императоры 19 века, утвердившие Карантинный Устав, согласно которому местные градоначальники имели власть закрывать храмы на время карантина – тоже святотатцы?
А самое первое упоминание об интердикте (т.е.о закрыти храмов православной же властью - сообщение св. Григория Турского о распоряжении еп. Леодовальда о закрытии церквей в г. Ротомаг (ныне Руан), до тех пор пока не будут найдены убийцы епископа этого города свт. Претекстата (586 год) (История франков 8,311).
Кроме незнания некоторых страниц церковной истории, свящ. Андрей полагает, что что-то он знает. «И еще… Изнесение Честных Животворящих Древ Креста Господня. В Константинополе во время эпидемий и моров различных совершали крестные ходы, пышные и многолюдные, чтобы Господь защитил людей. И Он защищал Животворящим Крестом».
Его не смущает множественное число «эпидемий и моров». Значит, они повторялись вновь и вновь в городе, уже многократно обнесенном Крестом.
Весна 1347 года, Константинополь. Чума. Одной из жертв чумы стал тринадцатилетний Андроник, младший сын императора Иоанна Кантакузина. Византийский историк Никифор Григора писал о «тяжкой чумоподобной болезни», от которой «в большинстве домов все живущие вымирали разом». По свидетельству венецианцев, вымерло 90 % населения города, и хотя эту цифру историки считают преувеличенной, смертность в городе была действительно очень высокой.
Еще о. Андрею «здесь хочется вспомнить историю введения в богослужебный обиход пения «Трисвятого». Ведь всенародной покаянной молитвой тогда Константинополь в V веке был избавлен Богом от землетрясения.»
А что - тогда умели прогнозировать землетрясения? Или начали молиться, когда землетрясение уже началось? Но толчки вообще длятся пару минут вне зависимости от того, кто какие новые молитвы изобрел. Так что время начала землетрясения и время его конца как правило совпадают (афтершоки уже малоопасны).
«Или общеизвестная история с установлением праздника Покрова Пресвятой Богородицы. Влахернский храм был наполнен множеством испуганных, взывающих к Господу людей».
Ничего подобного. Единственный литературный источник о Покрове – роман «Житие Андрея Юродивого». И там при описании этого видения нет ни слова ни про осаду, ни про угрозу городу, ни про страх. (см. https://diak-kuraev.livejournal.com/1365063.html и https://diak-kuraev.livejournal.com/1778615.html)
Теперь о главном:
«Церкви пытаются придать некий утилитарный бытовой характер, как одному из общественных учреждений сервисной, обслуживающей сферы».
Значит, слово «служить» уже не нравится? Да, духовенство это прислуга. Кому? Богу? Но Богу наши службы ну вот совсем не нужны («ненавижу праздники ваши и жертвоприношения ваши»). Ему нужно, чтобы мы служили друг другу. Сфера сервиса, услуг очень разнообразна. Это не только кафешки. Это еще и медицина и образование, и вообще все, чем люди могут помочь друг другу, делясь своими «компетенциями». И получить за это вознаграждение. Причем все отличия нашего церковного служения от остальной «сервисной сферы» мы сами нивелировали своими прайсами.
Ну, а в условиях пандемии все различия стираются самим вирусом. Ему все равно, где найти новое жилище (в смысле – новые легкие) – среди людей, сблизившихся ради торговли или ради молитвы.
«Данная государственная идеология совершенно исключает Бога из своих логических и юридических императивов».
Батюшка только проснулся и впервые узнал, что государства в современном мире светские, и что религия есть дело частное, а не государственное? А если государство в своих представлениях о Боге разойдется с батюшкой и начнет в центр своей жизни и политики ставить Бога, но в еретическом его понимании – что тогда он заголосит? Не станет ли он говорить, что государство должно быть религиозно нейтральным?
«Бог – властитель микробов. Именно Он решает, кому жить и кому умирать, кому заразиться, а кому нет».
А еще Бог благословляет принятие правил, оберегающих человеческие жизни. Это и правила дорожного движения, и правила защиты от преступников и клещей, и правила карантина. Пожелает ли мой тезка, чтобы ему лечили зубы грязным инструментом, зная, что перед этим у этого врача был пациент со СПИДом? Ведь инфекция не передастся ему без воли Бога…
Василий Великий говорил – «Бог создал болезни, но Бог создал и врачей». Так почему бы не послушаться воли Божией, явленной через врачей, а не через вирусы?
Откуда претензия на то, что мы точно знаем, что воля Божия в том, чтобы мы не заразились в храмах? Ведь как бы всё ни повернулось - мы все равно скажем, что, мол, Бог так попустил. Слишком универсальная объясняющая модель на самом деле ничего не объясняет. И в этом случае полезнее сказать, что Бог попустил и вирус и инструкции санитарных властей.
И совсем уже неприлично о. Андрей прячется за спины церковных бабушек, которые неудержимо стремятся в храмы. «Что делать с ними? Что делать с нами? Мы ведь не сможем не придти в храм» - завершает свою горячую речь священник.
Дело пастыря не идти на поводу у паствы, а вести ее, порой даже вступая с ней в конфликт и понуждая к труду мысли и просвещения. Вот и направить бы свои силы и слова не на провоцирование конфликта, а на разъяснение прихожанам если не Евангелия, то хотя бы «позиции Священноначалия».
Призывающие приходить в храмы во время эпидемии священники сродни древним фарисеям. Как и они, нынешние вирусодиссиденты как-то слишком бесстрашны. Ведь за их бахвальство Бог может познакомить их с болезнью, которой они якобы неподвластны. И когда, представ пред Творцом, они потребуют наград за свои принципиальность и веру, точно ли они услышат похвалу, а не порицание? Чтобы осложнить им поиск ответ на этот вопрос, напомню им про неопротестантских пасторов, которые играли с ядовитыми змеями, веруя, что яд им не страшен.
Но дурное богословие этих пасторов угрожает лишь им самим. А эгоизм вирусодиссидентов угрожает множеству других людей. Это форма благочестивого эгоизма. Свету ли провалиться, или вот мне чаю не пить? Я скажу, что свету провалиться, а чтоб мне чай всегда пить.
Если кто расталкивает людей, спеша первым пролезть к Чаше – тому причастие вменится во грех. Но ведь есть опасения, что так же может стать и с теми, кто в условиях эпидемии гонит людей к Чаше.
И еще об одной подмене: речь идет не о закрытии храмов, а о том,чтобы люди не собирались в большие контактные группы. То, что даже православные монахи могут передавать другу другу заразу, никто, надеюсь, спорить уже не будет? А гарантий, что православные неодушевленные святыни будут защищать людей от проявлений их недомыслия, никто не давал. В конце концов, все самое плохое, что только может быть в жизни людей, свершилось в судьбах православных империй. И никакие коллекции реликвий и крестные ходы не спасли их от гибели и поругания.
Но и Писание, и история учат не всех, а лишь тех, кто желает учиться у них. Жрецы же лишь перебирают четки из выгодных для них цитат. Увы, слишком часто священник сегодня - это просто психотерапевт для бедных. Нередко с почти нулевым образованием, просто заучивший пару расхожих цитат для ответа на большинство вопросов. Умножим это на привычку отождествлять себя с Богом, с центром земли,приьавимм опять же привычку требовать, чтобы все служили нам, клиру, а сами мы жили в режиме постоянных исключений и привилегий - и получим "богословие за эпидемию".