Нейролингвистическое программирование в пропаганде
Аббревиатура «НЛП» из-за её коммерческого использования у многих ассоциируется с каким-то набором ужимок менеджеров-продажников и прочих коммивояжеров. В лучшем случае – с попытками отслеживать невербальные проявления типа жестов или направления взгляда (хотя это больше из гештальта). В самом лучшем – как метод установления раппорта (эмпатической связи).
Но само название «нейролингвистическое программирование» подразумевает программирование мозга с помощью элементов языка.
А это уже оружие и инструмент контроля мышления и поведения.
В 1967 году писатель Самуэль Дилэни опубликовал научно-фантастический роман «Вавилон-17» (получивший премии «Небьюла» и «Хьюго»), в котором озвучил теорию, что с помощью языка можно контролировать мышление, эмоциональную сферу и поведение людей.
Если упрощённо, то «Вавилон-17» – это название искусственного языка, созданного для обучения солдат. Специально отобранных младенцев с детства учили мыслить на этом языке, в котором нет слов «любовь», «жалость», «милосердие», «сопереживание» и так далее. В результате подобного воспитания вырастали безжалостные машины для убийств, напрочь лишённые гуманизма и человеческих чувств.
Станислав Лем раскритиковал роман, заявив, что в нём слишком значительная часть повествования уделена шпионским играм и боевику, а тема контроля сознания с помощью лингвистических технологий расписана недостаточно подробно.
Ведь если в вашем понятийном аппарате отсутствуют определённые понятия (слова, символы, знаки, иероглифы и так далее), то это существенно ограничивает ваше мышление.
Например, явление или свойство есть, а слова для него нет, в результате вы не можете описать это явление и осмыслить его. Одна из функций философов, кстати, и заключается в том, чтобы вычленять из общего ещё не определённые в языке явления (явленные), называть их, описывать и таким образом осмысливать (придавать смысл) – то есть превращать в понятия (понятое).
Но если философ старается описывать каждое явление объективно, беспристрастно описывая его свойства, особенности и признаки, то манипулятор занимается интерпретацией явления в нужном для себя ключе. Одни признаки преувеличивая, другие преуменьшая или вовсе игнорируя, придавая явлению ярко выраженную эмоциональную окраску.
Деятельность манипулятора включает несколько составляющих:
— искажение уже существующих понятий;
— изменение смысла слов;
— придание понятиям и явлениям эмоционально-оценочной окраски;
— создание «птичьего языка», то есть сектантского новояза.
В психосоматике есть термин «пространство отображения-реагирования». Опять же, если упрощённо, то это некая матрица понятий, где к каждому явлению присоединяются:
— определённые эмоции;
— набор ассоциаций;
— личные воспоминания;
— моральная оценка etc.
Когда человек рождается – эта матрица пуста. А затем в процессе жизни, взросления, научения человек наполняет её связями. У каждого человека эти связи свои, индивидуальные (есть нормальные и есть патологические).
Например, нормальные реакции на смерть – страх и горе, патологические – радость и сексуальное возбуждение.
Плюс к этому присоединяются воспоминания, картинки, звуки, запахи и так далее. Это и есть «ассоциации» (или же, реже, их ещё называют «склейки»).
Одна из задач психотерапевта – разорвать патологические ассоциации и заменить их на нормальные.
Задача манипулятора, наоборот, создать нужные ему для контроля сознания и поведения ассоциации. Чтобы, более глобально, контролировать картину мира манипулируемого человека в целом.
Первый вариант нейролингвистического программирования – привязка к какому-то понятию (слову или фразе) чёткой позитивной или негативной аккомодации.
То есть создание ярлыка, шаблона, якоря, стереотипа. С тем, чтобы при его последующем использовании вызвать у объектов манипуляции прогнозируемую оценку/эмоцию.
Например, использование слова «режим» в качестве негативного, осуждающего термина. В современной навязанной пропагандой трактовке подразумевает «плохую тиранию» в противовес «хорошей демократии». Хотя латинское regime – это «управление» или «командование». И применимо к любой системе управления, хоть родо-племенной, хоть к иерархической, хоть к горизонтальным сетям.
Или противопоставления «боевик/повстанец», «террорист/партизан», «шпион/разведчик» и так далее. Два термина, по сути обозначающих одно и то же, но одно с негативной оценкой, а второе – с позитивной.
Американские (или подконтрольные им) масс-медиа никогда не скажут «режим Обамы», равно как и «администрация Путина».
Второй вариант нейролингвистического программирования – это апеллирование к аналогичным шаблонным фразам.
«Демократические страны», «свободный мир», «прогрессивная общественность», «европейские ценности» и другие подобные фразы призваны придать авторитет и позитивный оттенок любому высказыванию, насколько бы абсурдным и ложным оно бы ни было. Правда, у людей, обладающим определённым ментальным иммунитетом к подобным фразам, они могут вызвать обратную реакцию – заведомое отторжение.
Аналогичные фразы с противоположным оценочным знаком – «тоталитарный режим», «азиатские орды», «кровавая гэбня», «отсталая Россия».
Характерным моментом всех подобных шаблонов является «энергосбережение». Единожды сформированная и несколько раз закреплённая реакция на шаблон в последующем уже не поддаётся дополнительному осмыслению (и переосмыслению), вызывая стандартную реакцию и позволяя не думать и не рефлексировать.
Третий вариант нейролингвистического программирования – это создание особого «сектантского новояза», «птичьего языка». Для целевой группы придумываются совершенно новые термины, которые наполняются предзаданным смыслом. И каждый, кто начинает использовать эту терминологию, вовлекается с определённый шаблон мышления.
Так для украинских майданутых были созданы слова «титушки» (якобы наёмные противники майдана, хотя сам Титушко был наёмником от Тимошенко, то есть промайдановским), «Таёжный Союз», «колорады», «ватники», «злочинна влада».
И наоборот, «сотни майдана», «небесна сотня», «киборги», «одвични лыцари» и так далее.
То есть создаётся некое новое понятие, в которое изначально закладывается манипулятивный смысл. Уже содержащее в себе эмоциональную и идеологическую оценку.
Человек, который честно пытается кого-то убедить, использует аргументы и факты, перечисляет события, даты и цифры. Буквально пытается заставить думать.
Манипулятор, наоборот, предлагает «простые решения». Не думай, вот тебе готовый ответ. Зачем напрягаться, искать аргументацию и пытаться опровергнуть оппонента? Можно просто обозвать его «агентом Кремля» или «колорадом». Это проще, экономит энергию и не заставляет напрягаться.
Можно провести аналогию с прогрессорами и регрессорами. Прогрессор говорит «Ты можешь быть лучше, нужно тянуться ввысь, становиться чище, сильнее, благороднее». Регрессор говорит «Оставайся тварью, живи в грязи, жри и трахайся – это приятно и модно».
Опускаться всегда проще, чем подниматься в гору.
Внедрённые шаблоны мышления также иногда называют «мыслевирусами». Внедряться они могут самыми различными способами – картинками, лозунгами, демотиваторами, мемасиками и так далее.
Примером мыслевируса может быть, например, «пжив». Любой, использующий этот мем, поражён инфовирусом, не думает сам, а использует внедрённый в него пропагандистский шаблон.
Четвёртый вариант нейролингвистического программирования – это намеренное искажение слов.
Обычно с целью придать им уничижительное значение или исказить изначальный смысл.
«Рашка», «Роися», «Лугандон», «Домбабве», «русня», «Путлер», «рашизм», «мокшанцы» и так далее. Эти искажённые слова используют преимущественно самые тупые и, вследствие этого, самые некритично воспринимающие информацию особи.
Это особи (людьми их сложно назвать) с магическим мышлением, которые искренне верят, что использование «Путлер» приравнивает Путина с Гитлером, что «рашист» доказывает наличие фашизма в России, а «Шуня» в мой адрес снижает качество моей аналитики и усиливает их, кхм, аргументацию. Или что использование идиотского мема «Домбабве» доказывает неполноценность жителей Донбасса.
Из всех подверженных манипуляциям и программированию людей те, которые используют искажённые слова – самые ущербные. Я глубоко убеждён, что искажение слов приводит к искажению и мышления. В результате эти люди уже corrupted и spoiled, искажённые и испорченные.
Это как метка Хаоса. В психиатрии существуют даже особые термины для таких явлений – глассолалия (говорение на языцех) и шизофазия (составление бессмысленных предложений из формально осмысленных слов).
Собственно, исходя из того, каким образом на вас пытаются воздействовать – взывая к разуму, логике и фактам или закидывая ярлыками, лозунгами и картинками – вы уже можете понять, хотят ли вас убедить или попросту превратить в очередное зомби. Или автор уже сам давно зомби, и думать без убогих клише попросту не в состоянии. Такое тоже бывает.
P.S. Вообще расстройства психики почти всегда сказываются и на структуре как устной речи, так и письма. Чем более искажён текст – перекручены слова и нарушен их порядок в предложении (в том числе и пунктуация), тем более тяжело и заболевание.
Но это уже тема для совсем другой статьи…