Каково это — жить без дорог

Деревня — это лето. Потому что каникулы у бабушки. Потому что речка, парное молоко и душистая земляника. Потому что дорога. И если вам доводилось бывать в наших, великоустюгских деревнях, вы, конечно, согласитесь, что именно так: деревня — это лето, а лето — это дорога.

Сегодня деревни наши забыты. О них не пишет федеральная пресса, молчат красноречивые политики. Ибо грустно. Может, стыдно. Хотя вряд ли…

Деревни наши разбиты. Растащены. Разграблены. Они не вписываются в картину благополучной страны, сильной и гордой. Но других у нас нет. И пока лето мостит дороги в самые дальние уголки нашего района, давайте-ка глянем, каково это — жить без дорог.

Каждое лето заведующая Верхнешарденгской библиотекой Нина Витальевна Постникова организует деревенские праздники для жителей несуществующих деревень. Да, такие у нас тоже есть, и более того, их, пожалуй, большинство. Одни из них числятся населёнными пунктами без жителей — на бумаге, в других ещё живут, но бумага о них уже не помнит — для бюджета, для государства их нет.

Деревня Якушино из категории последних. Девять человек постоянного населения. Десять километров до центральной усадьбы — села Верхняя Шарденьга. Торговли, медицины, хозяйства нет. Есть мобильная связь, но не везде. Есть дорога, грунтовка, но не всегда.

В праздник Троицы, на который назначен день деревни Якушино, с утра лил дождь, а потому наличие дороги в очередной раз оказалось под вопросом. В отличие от настроения организаторов. «Боженька, миленький, мы же хорошее дело делаем, пошли нам солнышка», – полушутя-полусерьёзно выглядывает из-под мокрого зонтика Нина Витальевна, садясь в машину. И странное дело, за первым же поворотом солнце действительно выходит из-за туч, щедро желтя окрестные поля и разбитую дорогу.

Памятный столб

Пока машина вылезает из очередной колеи, логично рассуждаем о наболевшем. Единственная транспортная магистраль, соединяющая Якушино с «большой землёй», с каждым годом становится непроходимей. Ещё в конце девяностых здесь было автобусное сообщение через Верхнюю Шарденьгу с Усть-Алексеевом и Устюгом. А десятилетием ранее Якушино было центром целого сельсовета — Липовского, со своей школой, клубом и передовой бригадой механизаторов. Сегодня по Якушинской дороге зимой и летом тянутся тежёлые лесовозы, увозящие последнее богатство здешних мест.

Ирина Васильевна, одна из наших попутчиц, с грустью вспоминает, как в её родной деревне Загарье, стоящей немного в стороне от Якушинской дороги, в тех же девяностых поставили столб.

– Приехали важные дядьки, что-то замеряли, что-то высчитывали, после чего на въезде в деревню вкопали столб, – рассказывает она. – Обещали, что положат асфальт, а на месте столба будет автобусная остановка. Столб до сих пор видно. А Загарья уже нет.

Без хозяина

Вскоре залитые солнцем поля сменяет другая картина: бескрайние вырубки, грязные, серые, ощетинились сучьями вдоль дороги. Леса в этих местах отданы в аренду. Очевидно, что арендаторы своё дело знают. До самого Якушина тянутся вдоль дороги эти вырубки и огромные поленницы кругляка, наваленного тут же, на обочине дороги.

– Да что же это такое-то! – Вдруг взрывается на переднем сидении Ирина Васильевна. – Витя, останови! – командует водителю и напрямки, через грязь, направляется к лесовозу, вставшему на обочине.

Я с удивлением взираю на маленькую женщину, возмущённо жестикулирующую перед многотонной «фишкой», нагруженной лесом.

– Ругаться пошла, – констатирует водитель Витя. – Только толку-то. Это же работяги, им сказали возить — они и возят. Раньше усть-алексеевские возили, так они в дожди не ездили, давали дороге просохнуть. А эти не наши, месят почём зря. Был бы хозяин — другое дело.

Тем не менее в окно мы видим, что собеседники расходятся явно на дружеской ноте.

– Обещали, что не будут, – сообщает Ирина Васильевна, вернувшись в машину. – На хозяина попала, сказал, что переждут, пока просохнет. А то ведь сил уже никаких нет бороться, всю дорогу убили, до людей не добраться по этим колеям.

Люди

– Нам говорят, что деревня доживает, а мы жить планируем, – с ходу заявляет Любовь Образцова, узнав о цели моего визита. – Так и напиши: не дождётесь! – подмигивает мне якушанка.

Признаюсь честно, о семье Образцовых я разузнала заранее и напросилась в гости. Посудите сами: много лет Любовь Валентиновна с мужем Иваном Николаевичем были в разводе, жили в городе, а ныне живут в любви и согласии в Якушине и имеют хозяйство, немаленькое даже по масштабам хорошего села, – можно ли пройти мимо такой истории?

– Как? А надоело всё, – просто отвечает на мой вопрос Любовь Валентиновна. – Так и оказались в Якушине. Я в Устюге строителем работала, отделкой занималась. Веришь-нет, ни дня не было, чтобы кто-то не звонил, не просил, не звал… И так всю жизнь. Всё для чего-то, всё для кого-то. Тишины захотелось. Сначала дачу купила. Грядки посадила, кур завела. Иван стал ездить. А у него здесь земля и дом от родителей остались. Здесь зарастает, а мы на даче копаемся. Вот и решили сюда перебраться.

Сейчас в хозяйстве Образцовых не только куры, но и корова, телята, поросята, козы и даже лошадь.

Сидя за столом в добротном пятистенке, без сомнений веришь в искренность и правильность выбора хозяев. Здесь действительно живёт тишина, описать которую сложно.

Ещё сложней, пожалуй, доказать право этого выбора. Маленькая деревня вдалеке от дорог неудобна, она выпадает из системы, требует нестандартного подхода. Его-то и не хватает жителям Якушина.

– Про нас в районе и знать не хотят, – жалуется Любовь Валентиновна на районную администрацию. – Сами к нам, понятное дело, не ездят, а когда я приехала, на приём не пустили. Говорят, по личным вопросам не пускаем. А как быть, если у меня личный вопрос с деревней связан?

Вопрос этот касался автолавки для жителей Якушина. Магазин на колёсах приезжал в деревню раз в неделю от райпо, но поездки стали невыгодны и райпо от якушан отказалось. К счастью для селян, поставку продуктов взял на себя частный предприниматель, и проблема силами жителей и администрации Верхнешарденгского поселения пока решена. Надолго ли, сказать сложно. Осенью Верхнешарденгское поселение объединят с Усть-Алексеевским, а значит, добраться даже до местной власти будет более чем сложно.

Впрочем, как признаётся Любовь Валентиновна, есть и другие вопросы, которые ей хотелось бы обсудить с главой. В частности, почему лес из Якушина вывозят тоннами, а на постройку хлева их семье выделить не могут? Или как развивать хозяйство жителям села? Ведь официально везде заявляется о всяческой поддержке фермерства, а по факту начинается перепинывание из кабинета в кабинет при решении элементарных проблем.

– Да чего там говорить, – вздыхает моя собеседница. – Выживают людей из деревни. Только мы держимся, поживём ещё!

Праздник

Уже при въезде в Якушино стало понятно, что праздник удался. Почти два десятка машин одолели эту дорогу. На площадке перед бывшим клубом накрывали столы, слышались звуки гармошки.

Собравшись широким кругом, уроженцы деревни вспоминали, как учились в здешней школе, как приходили сюда работать, как уезжали за лучшей долей.

В прошлом году по инициативе Артёма Попова, жителя Северодвинска, на въезде в Якушино был установлен знак населённого пункта.

– Если есть деревня, должен быть и знак, – говорит Артём. – А ещё мы считаем, что если знак есть, то и деревня будет. Якушино — наша родина, место, куда хочется возвращаться.

В тот день Якушино жило, звучало, смеялось и пело. Не знаю, как там, наверху, но мне показалось, что Нина Витальевна делает действительно большое и доброе дело. А солнце, кстати, светило до самого вечера.

И напоследок о символах…
Уезжая с праздника, бросаю последний взгляд на якушинский угор. У бывшего клуба упало крыльцо и через пустые окна видна просевшая крыша. Рядом с выцветшей вывеской трепыхается на ветру яркий флаг «Единой России». Через дорогу синеет в кустах черёмух таксофон. Значит, власть про деревню всё-таки помнит?

Продолжение следует…