От богадельни до «Особняка» – дом №28 на улице Фрунзе (Саввинской)

Редко в каком городе Подмосковья можно найти древние гражданские постройки. Однако в некоторых городских монастырях есть дворцы XVII века: в Сергиевом Посаде – в лавре, в Истре – в Ново-Иерусалимском монастыре, и в Звенигороде. Мы не обращаем внимания на тот факт, что наш город в этом отношении обладает уникальным преимуществом – в нем есть целых два царских дворца – царя и царицы. Правда, столетие, в которое они были созданы, не называет их дворцами, это определение историографов XIX века. Например, звенигородский царский дворец во второй половине XVII века назывался «государевыми хоромами», а в XVIII веке о нем писали как о «ея императорского величества дворцовых каменных палатах» (1764 год).

Это историческое размышление родилось в связи с желанием рассказать о самой ранней точно датированной гражданской постройке Звенигорода – богадельне, стоящей на улице Фрунзе (Саввинской) под Вознесенским холмом. Богадельня построена в стиле классицизм. Некоторые уточнят: «провинциальный классицизм», ведь строение имеет минимум архитектурных признаков этого стиля. Здание было сооружено в 1852–1855 годах – через двести лет после появления в звенигородской обители государевых хором.

Savvinskaya street

Саввинская улица за свою историю имела несколько названий. На плане города 1762 года на ее месте обозначена Столбовая дорога. На прожектированном плане, созданном после 1792 года, улица значится Большой. Примерно с рубежа XVIII и XIX веков на протяжении более ста лет улица носила название Саввинской. В 1920-е годы она получает имя Троцкого – самого экстравагантного вождя русского революции. А после его низвержения и устранения получает современное название. Из всех перечисленных наименований «Саввинская» – самое логичное и естественное, ведь так улица называлась потому, что вела к монастырю покровителя города преподобного Саввы. Своим именем она указывала паломникам путь в святую обитель. С именами Троцкого и Фрунзе ни улица, ни город никак не связаны. Несомненно, что эти чужие имена были присвоены улице в противовес старому – самому звенигородскому наименованию, – чтобы стереть в умах жителей всякие следы памяти о прошлом. Переименование, упразднение прежнего имени – это один из самых действенных приемов в тактике любого завоевателя. Разрушая традиции, стирая память, он стремится подчинить покоренное население.

Если наше время хочет вернуться в русло прежних традиций, то, конечно, необходимо возвращать улицам старые имена. Но говорят, что это очень сложно и, прежде всего, дорого. Последний аргумент сегодня самый весомый. Ответим на него предложением установить уличные указатели с двойным названием улиц: «Улица Фрунзе (бывшая Саввинская)», «Улица Пролетарская (бывшая Дворянская)», «Улица Чехова (бывшая Вознесенская)»…

Немного статистики

Если считать число каменных домов на улицах Звенигорода, то в этом отношении Саввинская улица в XIX – начале XХ века – самая богатая. Для обоснования этого утверждения приведем немного статистических сведений. Количество каменных построек и общее число домов – один из главных показателей экономической состоятельности того или иного города. По данным на 1840 год в этом отношении Звенигород был едва ли на последнем месте: 8 из 209 домов в нем были каменными, в Рузе – 13 из 333, в Серпухове – 156 из 931, в Коломне – 315 из 1101. К началу ХХ века ситуация кардинально не изменилась. В 1910 году в Звенигороде было 407 домов. Из них только 21 был каменным и 10 смешанными (низ каменный, верх деревянный). Все остальные дома были деревянные. Из городских улиц, имевших каменные дома, – Саввинская тогда была на первом месте: 8 каменных, 1 смешанный и 14 деревянных домов. За ней шла Московская, которая является своеобразным продолжением Саввинской, – 5 каменных и 15 деревянных; Торговая площадь: по 3 каменных и смешанных, 16 деревянных и т. д.

В качестве ремарки отметим, что в наше время ситуация коренным образом изменяется. В отношении числа каменных, причем многоэтажных, домов Звенигород в ближайшее время скоро может выбраться на первые позиции среди подмосковных городов, оттеснив назад прежние уездные центры. Сегодня в этом факторе решающую роль играет близость к Москве, и по закону экономики «спрос рождает предложение».

История постройки церковной богадельни

К постройке богадельни приступили не сразу. Для начала нужно было собрать надлежащую сумму. Мы имеем сведения о заблаговременном сборе средств и подготовке строительного материала. Так, в 1848 году появляется сообщение о завещании коллежской асессорши Аграфены Григорьевны Огарковой. Согласно завещанию, деньги, полученные от продажи ее имения в сельце Куркине были направлены на содержание различных храмов Звенигородского уезда. В результате исполнения завещания в Саввин монастырь поступили 2000 руб., на три храма уезда – 1700, на звенигородский храм Вознесения – 500 и на богадельню – 100.

Строительство здания прошло согласование у митрополита Московского и Коломенского Филарета в марте 1850 года и в канцелярии Московского генерал-губернатора летом 1852 года. Постройка была осуществлена радением звенигородского купца и старосты Вознесенского храма Ивана Семеновича Стариченкова, который в августе 1851 года специально под постройку здания купил землю у мещанина Корчагина. В пояснительной записке, представленной вместе с прошением на разрешение строительства, сообщалось, что Стариченков в настоящее время обращает землю в собственность церкви. В богадельне предполагалась разместить 5 бедных лиц мужского пола и 7 лиц женского из духовного звания и звенигородских мещан. Для содержания бедных староста положил 3000 руб. серебром в Московскую сохранную казну с тем, чтобы получаемые с суммы проценты употреблялись на содержание помещенных в богадельню. Одновременно с богадельней Стариченков берется за сооружение вокруг храма новой ограды, поскольку старая пришла в ветхость. И ограда, и здание богадельни строились из церковного кирпича, изготовленного на кирпичном заводе Вознесенского храма. К началу строительства кирпича состояло около ста тысяч единиц. Строительство богадельни было окончено в 1855 году. 2 ноября этого года датировано благословение митрополита Филарета на открытие заведени. Других подробностей о постройке здания богадельни нам пока не известно. Последующие известия добавляют, что богадельня занимала первый этаж дома, а второй этаж сдавался под квартиры с целью получения прибыли для содержания богоугодного заведения. В 1894 году съемщиком квартиры называется Г. Флоринский.

Старосты Стариченковы

Фамилия Стариченковых очень значима для истории Звенигорода в XIX веке. Впервые она встречается в документе 1766 года. Но далее во многих исторических источниках члены семейства упоминаются без фамилии. Первым ярким представителем этого звенигородского семейства стал Иван Семенович Стариченков (1795–1858). Четыре срока с 1834 по 1846 год он исполнял должность Звенигородского городского головы. В источнике 1845 года о нем сообщается, что в Звенигороде он имеет пивоваренный завод. С 1835 года по самую свою кончину Иван Стариченков являлся старостой Вознесенского храма, причем активно благотворил храму задолго до определения в должность. Главным деянием старосты Стариченкова стало расширение трапезной храма с приделами и постройка новой колокольни. Документы датируют эти действия 1838 годом. После расширения храма Стариченков активно занимается его украшением: устройством придельных иконостасов, заказом икон, закупкой богослужебных сосудов, риз и утвари. Многое из перечисленного он сделал на свои средства. После Ивана Семеновича должность старосты при храме Вознесения, можно сказать, унаследовал его сын Петр Иванович (1833–1890). Должность эту он исполнял 30 лет с небольшим – от смерти отца до своей собственной кончины.

Чья богадельня?

За более чем вековой период руководства приходским хозяйством Стариченковыми все постепенно забыли о том, кому собственно принадлежало здание богадельни. Почти сразу после смерти Петра Ивановича в апреле 1890 года его дочь Анна Петровна, старшая среди его наследников, обращается к городским властям с просьбой починить в богадельне пришедший в ветхость коридор с лестницами. В своем письме она называет себя попечительницей церковной богадельни. Но городские чиновники отправляют ее за разрешением к епархиальному начальству, ведь здание относится к церковному ведомству. В другом своем прошении, уже на имя епископа Можайского Александра, она с досадой сообщает, что новый «староста и причт Вознесенской церкви (как дошло до моего сведения), стремятся к тому, чтобы меня от заведывания тем домом, в котором помещается богадельня, отстранить и таковой отторгнуть в собственность церкви. Не желая лично по поводу сего вступать в споры…, а также и в видах установления истины я как опекунша и попечительница малолетних Стариченковых нахожусь вынужденной заявить, что дом, в котором помещалась и помещается церковная богадельня, построен моим дедом купцом Иваном Семеновичем Стариченковым из его собственного материала и на собственной земле, приобретенной им по купчей крепости, совершенной в Звенигородском уездном суде 31 августа 1851 года, по смерти деда перешел во владение к родителю моему почетному гражданину Петру Ивановичу Стариченкову, а после смерти отца к нам как прямым его наследникам. За церковию же дом этот никогда не был укреплен…, так как никогда не был жертвуем ей ни нашим отцом, ни дедом, а лишь временно отдавался ими...». Цель обращения к архиерею свелась, таким образом, в просьбе поставить причт храма в известность о приведенных аргументах.

Но мы-то уже знаем, что не все в письме Анны Стариченковой было верно. В частности то, что дом был якобы построен ее дедом из своего материала. Архиерей поручил консистории рассмотреть обращение. И при исследовании вопроса, по справке благочинного священника Иоанна Рождественского, оказалось, что здание строилось из церковного кирпича. Действительно, у церкви нет документа о передаче ей дома, но и у самой Стариченковой нет свидетельства, подтверждающего ее права на него; Иван и Петр Стариченковы никогда не указывали дом в составе своей собственности. Богадельня всегда была церковной, заведовали ей старосты, которые и давали по ней ежегодные отчеты епархиальному начальству. Ныне капитал на содержание богадельни составляет 7000 руб., но в этой сумме только 3000 руб. являются вкладом Ивана Стариченкова, остальная часть была вложена другими жертвователями, а также дополнена ежегодными квартирными сборами в 100 руб. Тем самым был разбит и постулат внучки о том, что дед содержал богадельню на свои средства. Также открылось, что земля под постройку приобреталась Стариченковым у Корчагина под благие цели и потому «за очень небольшую плату или просто за бесценок». Посему консистория, признав прошение Анны Стариченковой «неосновательным и бездоказательным», поставила причту в обязанность обратиться в светский суд для получения владенного свидетельства. Без разрешения вышестоящего церковного начальства обращаться в суд было не возможно. В ходе судебных разбирательств на первом этапе Московский окружной суд отказал приходу в признании его прав на дом, но и иск Стариченковой оставил без удовлетворения. В сентябре 1893 года Московская судебная палата решила дело уже в пользу церкви, возложив издержки по делу на истицу, которая упрямо продолжала обосновывать права семьи на недвижимое имущество. В августе 1895 года богаделенный дом окончательно был оформлен за храмом.

Последняя глава под названием «Особняк»

В советские годы в здании церковной богадельни долгое время размещались районный клуб и библиотека.

В результате пожара в 1950-х годах была утрачена деревянная пристройка к зданию, располагавшаяся с южной стороны. Она была возобновлена в кирпиче[1].

В самом конце ХХ и в начале ХХI века в доме располагался магазин стройматериалов.

Не так давно здесь был устроен ресторан с оригинальным названием «Особняк».

Широкий смысл понятия «особняк» подразумевает особо (отдельно) стоящее здание. В более узком смысле «особняк» – особое, выделяющееся из общего ряда построек сооружение. И в первом, и во втором смысле здание богадельни, несомненно, достойно этого элитарно-возвышенного наименования, которым его одарила современность.

Дмитрий Седов, Звенигородский музей