«Самая горячая пора ожидается в середине июля»

Летний пик пожароопасного сезона прогнозируется в июле, рассказал глава Федерального агентства лесного хозяйства (Рослесхоз) Иван Советников. Он напомнил, что весенняя часть сезона выдалась сложной, огонь прошел почти 3 млн га, что больше, чем в прошлом году. Основная часть пожаров пришлась на Забайкальский край и Бурятию. О том, какой ожидается летняя часть сезона и как технологии помогают бороться с огнем, — в интервью Ивана Советникова «Известиям» в рамках ПМЭФ-2025.

«Большую роль сыграли погодные условия и управленческие ошибки»

— Лесопожарный сезон уже в разгаре, каковы итоги весенней его части?

— Скажу честно, она была сложной. Пожары начались рано, уже в апреле у нас активно горел Забайкальский край. Если смотреть на цифры, то данные не очень хорошие. Площадь, пройденная огнем, в первую очередь беглыми низовыми пожарами, за весну составила почти 3 млн га. Но я повторюсь, площадь, пройденная огнем, не равняется площади погибших насаждений.

Эти цифры больше прошлого года, но если мы посмотрим географию, то увидим, что 98% площадей приходится на три района в Забайкальском крае и два района в Бурятии. Причем это в основном достаточно удаленные труднодоступные территории, где мало населенных пунктов, еще меньше дорог и нет делового леса. Там каменные сопки, покрытые мелколесьем, и пожар шел по нему, по лесной подстилке.

Объекты экономики не сгорели, гражданское население не пострадало, в этом плане мы оцениваем результаты неплохо. И в следующем году проведем работы по лесовосстановлению.

— Что стало причиной такого раннего и сложного начала?

— В основном это климатические причины. Весна была аномально сухая, особенно в Забайкалье и Бурятии. Полтора месяца не было ни капли осадков.

Также, к сожалению, традиционно причиной всех весенних пожаров становятся люди. Если посмотреть на мировые новости, то мы видим, что Лос-Анджелес тоже сильно пострадал от лесных пожаров. Там причины ровно такие же, как у нас: ветреная погода, сухо, а граждане грубо нарушают правила пожарной безопасности в лесах.

Пожарные водоемы в Америке были пустыми, команда не набрана, кустарник подходил к населенному пункту, а люди запускали фейерверки. К сожалению, так же происходит и у нас. Сухая, ветреная погода, кто-то мусор выжигает, кто-то сжигает траву на полях, кто-то выезжает в лес на сельскохозяйственной технике.

Был случай, когда мы получили лесной пожар от искры тепловоза, который ехал по железной дороге, вдоль которой не было опашки. Нам, конечно, нужно, как виду, как человеку разумному, поработать над собой и не допускать нарушения правил пожарной безопасности в лесах.

— Вы уже сказали про площадь, пройденную огнем. А в каких регионах ситуация была наиболее сложной?

— В самом начале сезона была небольшая напряженность в Приморье и Еврейской автономной области. А все остальные события развиваются на территории Забайкалья и немного Бурятии. Из 3 млн га площади, пройденной огнем, больше 2,7 млн пришлось на Забайкалье. И достаточно крупная площадь в Бурятии. Основные проблемы сфокусированы в трех районах Забайкалья и двух районах Бурятии.

— В прошлом году вы охарактеризовали ситуацию в Забайкалье как провал управленческого свойства. В регионе поменялся министр природных ресурсов. Почему ситуация повторилась в этом году?

— Сложно ответить однозначно. Сошлось много факторов. Большую роль сыграли погодные условия. Конечно, были и управленческие ошибки. Но сейчас мы сфокусированы на ликвидации пожаров. Перед нами стоит задача потушить, а дальше уже будем разбираться, делать какие-то выводы.

— Были еще регионы, которые провалили подготовку к лесопожарному сезону?

— Часть регионов действительно оказались не полностью готовы. Но глобально ситуация по стране неплохая, в основном мы прошли подготовку и весеннюю часть сезона очень достойно.

«С виновников в лесных пожарах стали взыскивать ущерб»

— Мы уже вошли в летнюю часть лесопожарного сезона. Когда ожидается пик и какие в целом прогнозы на ближайшие месяцы?

— Летний пик лесопожарного сезона традиционно приходится на 10–30-е числа июля, то есть остался примерно месяц. Летний пик делится на две группы. Первая — удаленные пожары, которые возникают от гроз, но это труднодоступные территории. Пока аналитика нам подсказывает, что самая горячая пора будет где-то в середине июля на стыке Иркутской области, Красноярского края и Якутии.

Вторая проблемная точка прогнозируется в Центральном федеральном округе. Там тоже обещают жаркую погоду в этот период. Это густонаселенный округ. Основная причина пожаров там уже не грозы, а люди. И нам, конечно, нужно поработать, чтобы правила пожарной безопасности не нарушались, чтобы пожары вовремя выявляли, и тушили вовремя, и чтобы мы всё это четко и быстро отрабатывали.

— В прошлом году вы говорили, что сентябрь по погоде стал четвертым летним месяцем. Может быть, в этом году уже есть прогнозы на осень?

— Пока Росгидромет прогнозирует нам обычную осень, не такую жаркую, как в том году, но мы все надеемся на лучшее, а готовимся к худшему. То есть мы рассчитываем на то, что летний сезон снова продлится до конца сентября. Силы у нас есть, люди готовы, запасы все сделаны, так что наши лесопожарные службы работают в поте лица.

— Сколько уже выписано штрафов за несоблюдение правил пожарной безопасности в лесах?

— Первая цифра по этому году — более 3,5 тыс. протоколов практически на 40 млн рублей. Но у нас нет задачи кого-то оштрафовать. Наша задача — чтобы не было огня в лесу, не было пожаров. Мы ради этого работаем, а не ради штрафов.

С другой стороны, с этого года мы максимально активно внедряем практику, когда с виновных в пожаре мы взыскиваем не только штрафы, но и наши расходы на тушение и ликвидацию ущерба от пожара. То есть цифры будут, конечно, совсем другие. Думаю, даже информация о том, что мы взыскиваем именно ущерб, заставила людей больше задумываться об этом и меньше нарушать правила.

«Знаем каждого лесного пожарного»

— С этого года лесная отрасль перешла на единый федеральный цифровой Государственный лесной реестр, а также заработала Федеральная государственная инфраструктурная система лесного комплекса (ФГИС ЛК). Можно ли подвести первые итоги этого перехода? Как цифровизация повлияла на лесную отрасль?

— Действительно, с 1 января страна перешла на ФГИС ЛК, и впервые государственный лесной реестр ведется в цифре, в электронном виде. Конечно, не обошлось без сложностей, как любое нововведение. Скажу честно, многие были уверены, что мы систему не введем, перенесем сроки. И многие не готовились.

Любому нововведению люди сопротивляются. Первая реакция — отторжение. Люди говорят: «Зачем? У нас было всё хорошо, мы по старинке на бумажке рисовали, договаривались с кем-то».

Но с системой уже не договоришься. С любым человеком можно договориться, надавить, улыбнуться лишний раз. А система так не работает. Системе нужны четкие данные. Данные внес — система пропускает. Неправильно внес данные, не прочитал инструкцию — система отказывает. Конечно, людей это злит, вызывает негативные эмоции. Но мне кажется, эту фазу мы уже прошли.

Сейчас система работает, все госуслуги оказываются исключительно через ФГИС ЛК. И мы видим, что люди к этому уже адаптировались и наладили работу. Совершенно точно мы снизили трудозатраты в отрасли, более четко и ясно понимаем, что и где у нас происходит.

— То есть человеческий фактор исключен?

— Еще не полностью, но мы сильно его сократили. И многие рутинные функции автоматизировали. Это, мне кажется, хороший шаг вперед.

— А какие еще новые технологии можно ожидать в лесной отрасли? Что используется уже сейчас?

— Мы уже активно используем беспилотники. Наверное, лесники одними из первых начали их использовать еще 7–10 лет назад. Мы активно используем космический мониторинг. При этом и в нем, и в наземном мониторинге присутствуют элементы искусственного интеллекта. Очень много рутинных функций мы можем отдать искусственному интеллекту, системе. И нам совершенно точно есть куда развиваться.

— В этом году искусственный интеллект — ключевая тема.

— Совершенно верно. И это реально полезная история. Если ее правильно применять, не заниматься фантазерством, а выявить рутинные процессы и с его помощью их отрабатывать.

— А какие еще законодательные изменения, инициативы ожидаются в лесной отрасли?

— Буквально в ближайшие дни принимают долгожданный закон о лесных дорогах. Более трех лет над ним шла работа, и вот мы наконец дошли до принятия. А в осеннюю сессию планируем обратить внимание законодателей на лесоустройство.

— Вы ранее говорили, что есть определенный кадровый голод в лесной отрасли. На каких позициях особенно остро он проявляется?

— На всех. Я не шучу, не утрирую. У нас, к сожалению, начиная от рядовых сотрудников и заканчивая региональными министрами, острый дефицит людей. Когда общаюсь с губернаторами, в том числе в рамках ПМЭФ, меня регулярно просят помочь с поиском людей на те или иные должности, вплоть до министра.

Есть множество факторов, в том числе зарплатные, по которым мы, наверное, не в лидерах. Но мы стараемся выстроить модель, чтобы кадры все-таки шли в лесное хозяйство.

— Хватает ли специалистов и сил для тушения лесных пожаров сейчас?

— С одной стороны, хватает, с другой стороны, нам это дается с большим трудом. Каждый год мы в начале сезона людей тренируем, учим, прививаем от энцефалита, покупаем спецформу, идут какие-то ротации. Это ручной труд. И мы знаем каждого, кто занимается этой работой в России.