Не «чудо», а закономерность!
Морально-политическое и духовное значение исторической победы в Битве за Москву (к 80-летию события)
Историческое значение победы, которую одержала Красная Армия в Московской битве, следует оценивать как с учётом положения, в котором к декабрю 1941 года находился СССР, так и в контексте международной обстановки, сложившейся в мире в целом. Противник продвинулся в глубь советской территории на 850—1200 км. В оккупации оказались прибалтийские республики, вся Белоруссия, большая часть Украины. Были оставлены Смоленск, Новгород, Курск, Белгород, Орёл. Был окружён Ленинград, пал Киев, Москва находилась в пределах огня дальнобойной артиллерии противника. Были оккупированы 1,5 млн квадратных километров советской территории, на которой до войны проживали 74,5 млн человек и располагалась львиная доля промышленного потенциала страны. Согласно последним подсчётам, проведённым в министерстве обороны РФ, к концу четвёртого квартала 1941 года совокупные безвозвратные потери РККА и ВМФ СССР составили порядка 2993803 человека (без учёта санитарных потерь).
Говоря о международной обстановке, следует отметить, что к декабрю 1941 года для стран антигитлеровской коалиции (которая, к слову сказать, окончательно сформировалась лишь после победного завершения Битвы под Москвой, об этом чуть ниже. — Прим. Н.П.), она складывалась наиболее неблагоприятным образом за весь период Второй мировой войны. В результате внезапного нападения японских авианосных сил на Пёрл-Харбор, главную базу военно-морского флота США на Тихом океане, последовавших ударов японского флота и авиации по Британской Малайе, Индокитаю, Таиланду, Сингапуру, Гуаму, Гонконгу и Филиппинам стратегические позиции США и Великобритании в этом районе мира были катастрофически подорваны. К началу 1942 года на Тихом океане и в Юго-Восточной Азии доминировала японская военная мощь. В своём обращении к американским войскам незадолго до их капитуляции на Филиппинских островах главнокомандующий вооружёнными силами США на Дальнем Востоке генерал Д. Макартур говорил: «Надежды цивилизации ныне неразрывно связаны с действиями героической Красной Армии, её доблестными знамёнами».
Следовательно, разгром немецко-фашистских войск под Москвой имел огромное военно-политическое и международное значение. Он оказал большое влияние на весь ход Великой Отечественной и Второй мировой войны, положил начало коренному перелому.
Первые признаки надвигавшейся на немцев военной катастрофы обозначились в районе города Яхрома Дмитровского района, где 3-я танковая группа вела наступление вдоль канала Москва—Волга. Утром 28 ноября 1941 года передовой отряд немецкой 7-й танковой дивизии под командованием Хассо фон Майнтофеля на восточном берегу канала столкнулся с передовыми частями 1-й ударной армии — соединения, существование которого стало для штаба группы армий «Центр» полной неожиданностью. Продвижение противника было остановлено на Перемиловской высоте ротой бойцов 29-й стрелковой бригады под командованием лейтенанта Г. Лермонтова. Защитники располагали всего двумя противотанковыми орудиями против 14 немецких танков.
В 3 км севернее в тот же день с прорвавшимися к Дмитрову немецкими танками вёл бой бронепоезд НКВД №73, переведённый на угрожающий участок фронта из Вербилок. Немецкие танки в город не прошли. На следующий день 29-я и 50-я стрелковые бригады отбросили немцев на западный берег канала. А уже 1 декабря из района Дмитров — Перемилово в наступление перешла вся 1-я ударная армия с задачей атаковать в направлении Деденёво — Фёдоровка — Клин и создать благоприятные предпосылки для последующего разгрома всей клинско-солнечногорской группировки противника, став фактически первым советским соединением, перешедшим уже не в контратаку, а в планомерное контрнаступление на вверенном участке фронта.
С 3 по 7 декабря к 1-й ударной армии присоединилась 16-я армия, которую противник считал практически разгромленной. В ходе начавшегося 5 декабря всеобщего контрнаступления советских войск под Москвой группе армий «Центр» был нанесён сокрушительный удар: были разгромлены 38 немецких дивизий, в том числе 11 танковых и 4 моторизованных. На полях Подмосковья фашисты оставили тысячи орудий, сотни танков и много другой боевой техники. Например, одна лишь упомянутая нами 1-я ударная только за время декабрьских боёв захватила 363 танка, 216 орудий, 1882 автомобиля и 549 мотоциклов. Отечественный историк Г.А. Куманёв указывал, что за месяцы зимнего контрнаступления Красной Армии только сухопутные войска противника потеряли, по немецким данным, 832 тыс. человек. Противник был отброшен от Москвы на 150—200 км.
Битва под Москвой развернулась в тот период истории, когда нацистская Германия находилась на вершине своего военного могущества и не знала поражений. Миф о её непобедимости не только настойчиво распространялся геббельсовской пропагандой, но и находил благодатную почву в Великобритании, чудом спасшейся от разгрома в Дюнкерке годом ранее, и в США, до последнего момента дистанцировавшихся от европейского конфликта. Не было объективных причин для надежды и у народов Европы, находящихся в оккупации.
Однако события на фронте под Москвой показали, что сопротивление Красной Армии, героизм жителей столицы и бойцов народного ополчения, самоотверженная поддержка фронта советским тылом оказались не по зубам зарвавшемуся агрессору. Международный авторитет СССР существенно укрепился. Победа под Москвой вселила уверенность в ряды французского Сопротивления, югославского и греческого партизанского подполья. Именно после Битвы под Москвой народы мира поверили, что есть сила, способная избавить человечество от угрозы мировой нацистской тирании. Несомненно, вырос и авторитет международного коммунистического движения. Автор предлагает лишь один пример, который считает весьма иллюстративным.
На митинге в Сан-Франциско, организованном комитетом помощи России (так он официально назывался). 20 октября 1942 года, выступил Чарльз Чаплин. Говоря современным языком, в те годы это была медийная фигура мирового масштаба, совершенно точно входящая в десятку наиболее популярных личностей, обходя в этом рейтинге многих политиков. Это был несомненный лидер общественного мнения 30—40-х годов ХХ столетия. «Товарищи!» — так он обратился к переполненному залу, рассчитанному на десять тысяч человек. Аудитория разразилась хохотом, очевидно, думая, что это такая шутка от знаменитого комедианта. Однако Чаплин снова повторил это слово:
«Именно так я и хотел сказать — товарищи! Надеюсь, что сегодня в этом зале много русских, и, зная, как сражаются и умирают в эту минуту ваши соотечественники, я считаю за высокую честь для себя назвать вас товарищами. Я не знаю, что такое коммунизм, но если он создаёт людей, подобных тем, которые сражаются на русском фронте, — мы должны уважать его. Настало время отбросить всякую клевету, потому что они отдают свою жизнь и кровь за то, чтобы мы могли жить. Нам следовало бы отдать не только наши деньги, но всю духовную способность к дружбе, которой мы обладаем, чтобы помочь им».
После этого зал разразился овациями, многие встали.
Пусть читателей не смущает дата приведённого события — 20 октября 1942 года, то есть спустя почти год после Битвы за Москву. В реальности до Сталинградского триумфа оставалось ещё более трёх месяцев, а с момента разгрома противника у стен Москвы никаких других поражений Германии более нанесено не было. Напротив, на Восточном фронте враг дошёл до Волги и Кавказа, а в Северной Африке овладел одной из ключевых опорных баз Великобритании на Средиземноморье — городом Тобрук, что сопоставимо с падением Сингапура, взятого японцами 8 месяцами ранее. В этих условиях весьма показательно, что пример Красной Армии и всего героически сражавшегося советского народа оставался едва ли не единственным мотиватором в борьбе с общим врагом.
Стоит отметить, что именно в период Битвы под Москвой и определённо под впечатлением от её итогов сформировалась антигитлеровская коалиция СССР, Великобритании и США. Газета «Правда» 17 февраля 1942 года привела цитату из выступления премьер-министра Великобритании У. Черчилля по лондонскому радио 15 февраля 1942 года: «Ленинград и Москву не взять. Русские армии находятся на поле боя… Они победоносно продвигаются, изгоняя подлого захватчика с родной земли, которую они так храбро защищают и так сильно любят. Больше того, они впервые развеяли гитлеровскую легенду. Вместо победы и обильной добычи, которую он и его орды собрали на Западе, Гитлер пока нашёл в России только беду, позор нескольких преступлений, избиение или гибель миллионов германских солдат».
16 декабря президент США Ф. Рузвельт направил Сталину телеграмму, в которой сообщал «о всеобщем подлинном энтузиазме в Соединённых Штатах по поводу успехов Ваших армий в защите Вашей великой нации».
Международному престижу Германии, напротив, был нанесён тяжёлый удар. Это касается напрямую тех стран, которые ещё в середине 1941 года всерьёз рассматривали возможность присоединения к «дележу советского пирога», но до определённого момента занимали выжидательную позицию, предпочитая избегать чрезмерных военных рисков. Очевидно, что таким моментом и была Битва за Москву, возведённая германской пропагандой в ранг сражения на Восточном фронте, которое решит исход войны. В первую очередь это относится к Японии, не понаслышке представлявшей себе, что такое прямой военный конфликт с СССР.
Победа РККА под Москвой значительно поубавила энтузиазм вступления Японии в войну против Советского Союза. Напомним, что ещё 2 июля 1941 года японское руководство в ходе совещания Императорского совета приняло курс на подготовку решения проблемы «Севера». Квантунской армии Японии вместе с войсками, дислоцированными в Корее, на Курильских островах, Южном Сахалине и острове Хоккайдо (всего 1 млн человек), ставилась задача путём последовательных ударов на главных направлениях разгромить войска Красной Армии в Приморье, Приамурье и в Забайкалье и заставить их капитулировать; захватить стратегические военные, промышленные объекты, продовольственные базы и коммуникации. На проведение операции отводилось 6 месяцев. Однако после поражения вермахта под Москвой от этой идеи решено было отказаться, и японская военная машина окончательно развернулась в сторону Тихого океана и Юго-Восточной Азии.
Победа под Москвой оказала столь же отрезвляющее воздействие на руководство Турции, хотя и следует признать, что, в отличие от Японии, у Турции не имелось оперативных планов нападения на СССР. Она предпочитала статус «невоюющего союзника» Германии, снабжая рейх стратегически важными материалами и фактически предоставляя беспрепятственный допуск военных грузов через черноморские проливы в обход конвенции Монтрё. Кстати, на всём протяжении войны отношение Анкары к советским грузам, поставляемым по ленд-лизу, было диаметрально противоположным: все корабли подвергались столь придирчивому досмотру, что для поставок в СССР было решено использовать более протяжённый и менее удобный иранский маршрут.
Рассмотрим теперь, какое воздействие оказала победа Красной Армии в Битве за Москву на противника. Помимо очевидных выводов, что была окончательно разрушена концепция блицкрига, нанесено первое крупное поражение военной машине Германии, это событие необратимо сказалось на морально-психологическом состоянии наиболее здравомыслящей части германского генералитета.
Западногерманский историк К. Рейнгардт в своей монографии с весьма символичным названием «Поворот под Москвой» открыто утверждает: «Принято было считать, что только поражение в битве под Сталинградом положило начало повороту в войне. Сегодня, однако, такая интерпретация событий не выдерживает критики. Планы Гитлера и перспективы успешного завершения войны Германии рухнули, видимо, в октябре 1941 года и, безусловно, с началом русского контрнаступления в битве за Москву в декабре 1941-го».
К. фон Типпельскирх, занимавший в период войны пост генерал-квартирмейстера вермахта, писал в своих мемуарах: «Наступление на Москву, начатое 2 октября, остановилось, войска не достигли своей цели. Армиям, наносившим удар на юге, удалось лишь на некоторое время овладеть Ростовом-на-Дону, который уже в конце ноября пришлось отдать обратно. В руках противника продолжал оставаться и Ленинград. Более того, русские войска оказались достаточно сильными, чтобы вместе с резервами, подтянутыми с Дальнего Востока, перейти на центральном участке фронта от обороны к контрнаступлению. Меч возмездия был обнажён. «Быстротечная операция», в ходе которой Советская Россия «должна была быть побеждена», провалилась».
Ф. фон Меллентин, генерал немецких танковых войск и один из самых убеждённых нацистов в вермахте, в своих мемуарах указывал: «После трагедии немецкого наступления на Москву победа для вермахта была уже недосягаема».
Интересна также точка зрения германского штаба верховного главнокомандования (ОКВ). Когда в ходе Нюрнбергского военного трибунала начальнику штаба ОКВ фельдмаршалу В. Кейтелю задали вопрос: «Когда вы начали осознавать, что план «Барбаросса» терпит крах?», он произнёс только одно слово — «Москва».
Аналогичного мнения придерживался и начальник штаба сухопутных войск (ОКХ) генерал А. Йодль. «После того, как был пройден кульминационный пункт в начале 1942 года, и генералитету, и фюреру стало очевидно, что победа в войне была уже недостижима», — заявил он на трибунале в ходе допроса представителями союзников.
Насколько очевидно стало Гитлеру, что победа в войне недостижима, — сказать сложно. Впрочем, даже он при всём своём животном фанатизме не мог не осознавать, что разгром вермахта под Москвой нанёс сильнейший удар по военной экономике рейха. Дело в том, что пришлось восполнять огромные потери в живой силе и технике. Потребовалась мобилизация в вооружённые силы наиболее трудоспособной части населения. Это породило острый дефицит высококвалифицированной рабочей силы. К весне 1942 года на германских заводах не хватало около 800 тысяч рабочих, заменить которых «остарбайтерами» из числа военнопленных возможно было лишь на предприятиях, не требующих высокой квалификации. Ещё более серьёзным фактором явилось то, что для ведения длительной войны требовались тотальная мобилизация экономики, реорганизация управления промышленностью, перераспределение рабочей силы и стратегического сырья, нужды в котором не покрывались имевшимися запасами даже до 1941 года. Зимой 1941/42 годов экономическое положение Германии серьёзно осложнилось.
За провал операции «Тайфун» Гитлер сместил с занимаемых постов фельдмаршалов В. фон Браухича, Ф. фон Бока, В. фон Лееба, Г. фон Рундштедта; генерал-полковников Э. Гёппнера, Г. Гота, Г. Гудериана и ещё 35 генералов. Польза от столь масштабной рокировки высшего военного командования, ранее обеспечившего продвижение вермахта на 1200 км в глубь советской территории, представляется весьма сомнительной. Равно как и тот факт, что, сместив с поста главнокомандующего сухопутными войсками военного профессионала фон Браухича, Гитлер занял этот пост самолично, окончательно подменив классическую немецкую военную школу К. фон Клаузевица и А. фон Шлиффена фанатичным авантюризмом собственного авторства.
В противоположность немецкому опыту Битва за Москву стала настоящей кузницей кадров советских военачальников высшего звена. Целая плеяда командиров и командующих, выдержавших под руководством Г.К. Жукова суровый боевой экзамен в Подмосковье осенью — зимой 1941 года, выросла со временем в военачальников высокого ранга. Это ставшие впоследствии прославленными полководцами К.К. Рокоссовский, Л.А. Говоров, И.С. Конев. Это и начальник штаба фронта В.Д. Соколовский, и командармы Д.Д. Лелюшенко, В.И. Кузнецов, И.И. Масленников, И.В. Болдин, И.Д. Захаркин, К.Д. Голубев, и командиры соединений П.А. Белов, И.М. Чистяков, А.П. Белобородов, П.Г. Чанчибадзе, А.Л. Гетман, И.А. Плиев, М.Е. Катуков, П.А. Ротмистров, С.И. Богданов, А.Г. Кравченко, К.П. Трубников, М.Д. Соломатин и многие другие. Большинство из них в последующем командовали фронтами и армиями.
Завершая рассуждения о морально-политическом и духовном воздействии Битвы за Москву на советский народ, союзников по антигитлеровской коалиции и противника, хотелось бы выдвинуть один заключительный тезис. Недавно автору довелось ознакомиться с книгой А.В. Исаева «Чудо под Москвой», вышедшей в 2019 году. Несмотря на то, что события Битвы за Москву изложены в книге весьма добротно, а приводимые выводы подкрепляются солидным перечнем архивных и академических источников, несогласие вызывает уже самая первая фраза, которую читатель встречает во введении: «Произошедшее под Москвой за несколько недель с конца октября до 5 декабря 1941 г. трудно назвать иначе как чудом». Собственно, этим объясняется и название монографии.
Нет, блестящая победа, одержанная советским народом в исторической Битве за Москву, была не чудом, а самой прямой закономерностью, следствием всех титанических усилий, предпринятых каждым советским тружеником тыла, каждым солдатом и командиром РККА, каждым комиссаром и политработником, наконец, каждым членом ВКП(б) — от рядового коммуниста до И.В. Сталина, вынесшими на себе всю тяжесть самого жестокого испытания в истории человечества!
Николай Пархитько,
кандидат исторических наук,
доцент