Он годами ковал славу СССР и «Спартака», а его с позором вышвырнули из родного клуба. История о великом Майорове
Большая ошибка руководства красно-белых.
Бориса Майорова, без всяких преувеличений, можно назвать одной из самых больших легенд «Спартака». Великий форвард провел в составе красно-белых всю карьеру и был верен родным цветам до самого конца. Однако с самим нападающим на закате его карьеры поступили не так, как заслуживают того лучшие хоккеисты в истории клуба.
В сезоне-1968/69 команду настиг серьезный кризис. Проблемы носили не столько игровой, сколько межличностный характер. В коллективе были постоянные распри и выяснения отношений — о командном духе игрокам «Спартака» в тот момент оставалось только мечтать. Одним из тех, кто порождал все эти проблемы, был главный тренер Николай Карпов. Да, в том же сезоне он привел команду к чемпионству. Но это не отменяет того, что хоккеисты относились к нему с легким пренебрежением. Все тот же Борис Майоров в своей книге «Хоккейные перекрестки» рассказывал, что в тактическом плане наставник красно-белых абсолютно ничего не дал подопечным. И «пытался казаться лучше, чем был на самом деле».
В сентябре 1968 года произошло то, что не могло присниться преданным болельщикам «Спартака» даже в страшных снах. Руководство и тренерский штаб клуба приняли решение отчислить из команды Бориса Майорова! Человека, который на протяжении 13 лет был мозгом и душой команды. Катализатором ухода олимпийского чемпиона из команды стал инцидент на одной из тренировок. После свистка Карпова разозленный Майоров со всей силы швырнул шайбу в борт. В результате чего «снаряд» чуть не угодил в защитника Евгения Паладьева. Судя по всему, главный тренер команды расценил это действие как саботаж и глубокое неуважение со стороны игрока. Хотя сам Борис впоследствии объяснял, что просто был разочарован безголевой серией, растянувшейся на целый месяц. Эмоциональный всплеск лидера красно-белых видел и начальник команды Александр Игумнов. Именно он, по мнению Майорова, стал главным инициатором отчисления заслуженного ветерана из команды.
«Вернулись на базу в Серебряном Бору, и после обеда начальник команды Игумнов, старший тренер Карпов вызвали к себе на беседу. Без долгих проволочек заявили, что отчисляют из коллектива. Возражать я не стал. Хотя нормального, человеческого, профессионального диалога все-таки ждал. Нет, вообще никакого разговора! Пшел вон, и все! Интуитивно понимал, что, скорее всего, данное решение не самого Карпова, а его помощников, в частности, начальника «Спартака». Старшего тренера как бы подвели к неизбежности подобного шага. Собрал вещи, сел в машину, размышляю, что делать-то? Завершение карьеры в мои планы не входило», — писал Майоров в своей книге «Хоккейные перекрестки».
Нетрудно представить эмоции Бориса после скандального отчисления из команды, которой он посвятил всю карьеру. Он чувствовал обиду и злость. Поэтому в тот же вечер олимпийский чемпион поехал в Лужники, где московское «Динамо» проводило домашний матч с «Торпедо». Целью Бориса было переговорить с главным тренером бело-голубых Аркадием Чернышевым, чтобы тот взял его в команду. На эмоциях Майоров хотел сделать родной команде больно, перейдя в состав ее принципиального соперника. Чернышеву эта идея понравилась — он был согласен взять в «Динамо» одного из лучших нападающих в истории советского хоккея. Однако в итоге до трансфера дело не дошло. Эта ситуация разрешилась сама собой.
«Видимо, после столь важного для обеих сторон разговора динамовцы предприняли определенные шаги, после которых меня вызвали в ЦК КПСС. Борис Гончаров из сектора спорта отдела пропаганды: «Почему покидаете «Спартак»?» — «Не собирался уходить, меня отчислили, чувствую себя нормально, мог дальше играть», — отвечаю. — «А что все-таки случилось?» — дотошно расспрашивал Гончаров. Я терпеливо объяснял. Про начальника команды кремлевский чиновник спросил: каков он, дескать, в роли воспитателя? — «Что это за воспитатель, если у него через слово мат вырывается», — говорю. На том и расстались. Никаких на тот момент оргвыводов, ничего. Нормальная реакция руководителя в таких ситуациях. Между тем «Спартак» уехал на игру в подмосковный Воскресенск и там уступил. Дошло до того, что руководство клуба без всяких на то оснований обвинило ряд хоккеистов в откровенной сдаче этого матча, в числе виноватых оказались и Китаев с Фоменковым. Мол, из солидарности с Майоровым так поступили. Игумнова, к слову, тогда уже освободили от должности. Вероятно, после моей основательной беседы с работником ЦК. Короче говоря, я вернулся в стан красно-белых…», — продолжал рассказ Борис.
Воссоединение Майорова с родным клубом продлилось совсем недолго. В 1969 году легенда «Спартака» повесил коньки на гвоздь и поставил точку в выдающейся карьере.