Новая беда
На следующий год после Куликовой битвы рязанский князь Олег был вынужден заключить договор с Москвой, по которому признавал свою зависимость от Великого князя. Это был очередной успех Дмитрия Донского, авторитет и власть которого находились на пике. Кроме того, наконец-то помирились Великий князь и митрополит Киприан, который приехал в Москву. Русь избавилась от угрозы мамаевого нашествия и, казалось бы, жизнь налаживалась. Однако вскоре страну ждало новое испытание.
Хан Тохтамыш, еще год назад практически неизвестный в Москве, добил Мамая, занял Сарай и стал законным ханом Золотой Орды. Сразу же он принялся наводить порядок в своем улусе. Первыми были приведены в подчинение города Поволжья, затем вожди кочевых племен Великой степи. Следующим логичным шагом Тохтамыша должно было стать урегулирование отношений с Москвой. Став ханом, он становился сюзереном Дмитрия Донского и имел право требовать с Руси выплату дани. Правда, русский князь после своей победы на Куликовом поле вовсе не видел причин продолжать платить степнякам. Похоже, что он вообще посчитал, что с зависимостью от ордынского хана покончено навсегда.
Вскоре после своего воцарения Тохтамыш послал к русским князьям послов, которые, согласно Симеоновской летописи, поведали про пришествие нового хана, его победу над Мамаем и воцарение в Улусе Джучи. В общем, посольство должно было сообщить о произошедших переменах и объяснить, что теперь у Золотой Орды есть новый законный правитель. Дмитрий Иванович информацию принял к сведению, одарил посланцев, а зимой в степь с ответным визитом отправилась русская делегация. Пока стороны изучали друг друга, о деньгах речи не было. Потребовать дань должно было следующее посольство, которое отправилось в 1381 году на Русь. Посол по имени Акхозя с семью сотнями воинов конвоя дошел до Нижнего Новгорода, но тут ему намекнули, что русские платить не собираются и лучше уважаемому послу возвращаться домой во избежание нехороших происшествий. По словам летописца, Акхозя «на Москву не дерзнул идти» и возвратился вспять.
Таким образом, Тохтамышу стало понятно, что русские платить не собираются и власть его не признают. Нужно было реагировать, иначе поведение Дмитрия Донского могло стать примером остальным данникам. Однако сила Руси, продемонстрированная в 1380 году, заставляла хана серьезно отнестись к проблеме.
Прежде всего хан принял меры, чтобы о его намерениях никто не узнал. Купцы и послы, находившиеся в его владениях, были задержаны и изолированы, чтобы никто не передал русским никакой информации. Вдоль своих границ Тохтамыш развернул настоящий железный занавес, который призван был надежно скрыть приготовления к походу.
Несмотря на это, какие-то сведения все же дошли до русских князей. Однако размер приготовлений был неизвестен, и князья посчитали, что речь идет всего лишь о локальном грабительском налете. Кроме того, сведения дошли слишком поздно. К отражению похода Мамая Москва готовилась два года, сейчас времени уже не было, потому что войско Тохтамыша было собрано и уже двигалось на Русь.
Дмитрий Донской попытался снова собрать общерусскую армию, но это ему не удалось. Князья не поддержали его усилия и не прислали воинов. По словам летописца, князь «начал сбирати вои и совокупляти полки свои, и выехал из града Москвы, хотя идти против татар. И тут начали думу думать князь Дмитрий с прочими князьми русскими, и с воеводами, и с думцами, и с вельможами, и с боярами старейшими. И обретеся в князех розность, и не хотели пособлять друг другу, и не изволиша помагати брат брату». Более того, узнав о подходе ордынцев к своим границам, некоторые князья поспешили изъявить свою покорность и стали помогать им. Князь Олег Рязанский, спасая своё княжество от разорения, дал татарам проводников, которые тайно провели войско к московским границам. Князь Дмитрий Константинович Нижегородский послал к Тохтамышу двух своих сыновей. Тверской князь Михаил Александрович прислал к Тохтамышу посла с извещением о покорности. В итоге оказалось, что союзников у Москвы нет. Дмитрий Донской и Владимир Андреевич Серпуховской приступили к мобилизации собственных сил, для чего первый отправился в Кострому, а во второй – в Волок Ламский. Тут, в стороне от маршрута Тохтамыша, князья планировали собрать армии и, объединив силы, ударить по захватчикам. По мнению Дмитрия Ивановича, хорошо укрепленная Москва, в которой остался митрополит Киприан, могла продержаться до того момента, как он с собранным войском придет ей на помощь. Однако митрополит не пожелал переносить тяготы осады и отправился в Тверь, что вызвало возмущение горожан.
Командование над городом принял князь Остей , сын князя Андрея Ольгердовича Псковского, командовавшего правым флангом русской армии на Куликовом поле. Первым делом Остей запретил боярам покидать город, а у тех, кто сбежал, разрешил вскрывать погреба и использовать их имущество для нужд гарнизона. Затем он приказал сжечь деревянные посады вокруг крепостных стен, чтобы ими не воспользовались ордынцы, и приготовился к осаде. Дружинники, горожане и беженцы из окрестных сел заняли места на стенах, были приготовлены самострелы и тюфяки – первые пушки.
23 августа 1382 года передовые отряды Тохтамыша подошли к Москве, а на следующий день и он сам явился под стены города. Началась перестрелка, в которой, по словам автора «Повести о нашествии Тохтамыша», татарские лучники превосходили московских. Многие защитники города погибли, и тогда ордынцы пошли на штурм. Татары, «сделав лестницы и приставляя их, влезали на стены. Горожане же воду в котлах кипятили, и лили кипяток на них, и тем сдерживали их. Они отходили и снова приступали. И так в течение трех дней бились между собой до изнеможения. Когда татары приступали к граду, вплотную подходя к стенам городским, тогда горожане, охраняющие город, сопротивлялись им, обороняясь: одни стреляли стрелами с заборол, другие камнями метали в них, иные же били по ним из тюфяков, а другие стреляли, натянув самострелы, и били из пороков. Были же такие, которые и из самих пушек стреляли. Среди горожан был некий москвич, суконник, по имени Адам, с ворот Фроловских приметивший и облюбовавший одного татарина, знатного и известного, который был сыном некоего князя ордынского; натянул он самострел и пустил неожиданно стрелу, которой и пронзил его сердце жестокое и скорую смерть ему принес. Это было большим горем для всех татар, так что даже сам царь тужил о случившемся».
В боях прошло три дня, но успеха Тохтамыш так и не добился. Город стоял непреступной твердыней. Но 26 августа случилась трагедия – город пал. По версии, изложенной в «Повести о нашествии Тохтамыша», на четвертый день осады к городским стенам подъехали нижегородские князья Василий и Семен, сыновья князя Дмитрия Суздальского, с татарскими мурзами. Они обратились к народу, говоря, что хан воюет не против них, а лишь против Дмитрия Донского. Поскольку князя нет в городе, то и дальнейшее кровопролитие совершенно излишне. Пусть только знатные горожане выйдут к Тохтамышу с дарами и договорятся о мире. «Повесть…» сохранила слова нижегородских князей: «Верьте нам, мы ваши князья христианские, вам в том клянемся». Защитники доверились своим соплеменникам и открыли ворота, чтобы знатные горожане и священники вышли на переговоры. В этот момент татары атаковали и через открытые ворота ворвались в город. Началась резня. Русские отбивались на улицах, превращали в укрепления каменные церкви, но силы были неравны. Город был полностью разграблен и сожжен. Победителям досталась богатая добыча, в том числе княжеская и церковная казна.
По другой версии, татарские войска, не взяв город, стали отходить, и тогда князь Остей совершил вылазку и атаковал арьергард ордынцев. Однако он попал в засаду, был разгромлен, и на плечах его отступавших воинов татары ворвались в Москву. Как бы там ни было, город был уничтожен. Большая часть жителей или погибла, или была угнана в плен.
Затем Тохтамыш разделил свою армию на отдельные отряды, которые широкой лавиной пошли по Руси, грабя и убивая. Один из таких отрядов подошел к Волоколамску, где свою дружину собирал князь Владимир Серпуховский. После падения Москвы татары не ожидали встретить серьезного сопротивления, и появление русской дружины стало для них неприятным сюрпризом. Князь Владимир атаковал и наголову разгромил вражеский отряд. Узнав об этом, Тохтамыш посчитал, что не стоит рисковать, ввязываясь в большое сражение, и приказал уходить из Руси. На обратном пути ордынцы дочиста ограбили союзное им рязанское княжество. Так был наказан Олег Рязанский, который хотел спастись, помогая татарам воевать против Москвы.
Как только Тохтамыш отступил, Дмитрий Донской и Владимир Серпуховский поспешили к Москве. Неизвестно, знали ли они уже о гибели города или нет, но, придя на пепелище, были поражены разгромом. «И повелели они тела мертвых хоронить, и давали за сорок мертвецов по полтине, а за восемьдесят по рублю. И сосчитали, что всего дано было на погребение мертвых триста рублей. А кроме того, сколько принесли татары несчастий и убытка Руси и княжению великому! Сколько сотворили убытков своим ратным нашествием, сколько городов пленили, сколько золота, и серебра, и всякого товара взяли, и всякого добра, сколько волостей и сел разорили, сколько огнем пожгли, сколько мечом посекли, сколько в полон повели! И если бы можно было те все тяготы, и несчастья, и убытки сосчитать, то не смею сказать, но думаю, то и тысяча тысяч рублей не равна их числу!» - с горечью пишет свидетель происходившего .
Похоронив павших, московский князь Дмитрий послал свою дружину в поход на предавшего его князя Олега Рязанского. Тот с небольшим отрядом спасся бегством, но его княжество было полностью разграблено. «Землю его Рязанскую всю захватили и разорили — страшнее ему было, чем татарская рать», - пишет летописец. А еще пару месяцев спустя в Москву прибыл посол от Тохтамыша с предложением заключить мир.
В результате этих событий Русь лишилась позиций, завоеванных в борьбе с Мамаем, и снова должна была платить дань. Самое обидное, что, действуй князья заодно, как это было всего два года назад, нападение могло бы быть отбито. Ведь Тохтамыш вовсе не хотел рисковать в большом сражении. Весь его расчет строился именно на внезапном ударе по неготовым к обороне разрозненным городам. Увидев перед собой сильное войско, он, скорее всего, пошел бы на переговоры.
Некоторые историки и публицисты склонны обвинять Дмитрия Донского в трусости из-за того, что он бросил свою столицу и не дал боя ордынцам. Некоторые авторы считают, что это произошло из-за того, что Тохтамыш был законным ханом, царем, по русской терминологии. Мол, Мамай был узурпатором, поэтому против него можно было воевать, а вот против самого царя русские боялись выступать.
Однако тут дело вовсе не в титуле вражеского полководца. Формально ордынцами в Куликовской битве командовал законный царь Булак, что не помешало русским взяться за оружие . Так что не было никакого особого пиетета перед ханами. Причина поведения Великого князя была в другом. Перед лицом опасности он оказался в одиночестве, преданный всеми своими союзниками. Ведь изначально он собирался драться, но, увидев, что помощи от других княжеств ему не дождаться, он был вынужден отступать вглубь своей земли, чтобы выиграть время и собрать армию.
Именно отсутствие единства среди князей стало причиной успеха Тохтамыша. Разрозненность наших князей в этой ситуации можно отнести к разряду «молчаливых междоусобиц», когда каждый, нажив определенное состояние, как бы замкнулся внутри своей вотчины, не желая участвовать в большом общем деле. Каждый надеялся на то, что его княжество обойдут стороной, что не будет «большого пожара». Кроме того, русская разведка принесла недостоверные данные о численности и планах врага, что привело к самоуспокоению, граничившему с самообманом.
Самонадеянность князей, их упование на «решение свыше», на волю Господа и силу Великого князя усыпили бдительность и привели к разрушительным последствиям. Тут вполне оправдана аналогия с началом Великой Отечественной войны, когда донесения разведчиков игнорировались, когда верили Пакту о ненападении, когда внутренне не были готовы к большой битве. Князья попали в ловушку, выстроенную ими самими. Некоторая внутренняя расслабленность, желание «спрятать голову под крыло», леность отдельных князей, сознательное усыпление их бдительности предателями – все сыграло свою роль. Никто не ожидал такого поворота событий, игнорируя предсказания старцев, нивелируя здравые рассуждения. Расплата за это была тяжела.
Снова Русь платила дань. Более того, в 1384 году Дмитрий Донской вынужден был впервые послать в Орду заложником своего двенадцатилетнего сына и наследника престола Василия . Обострились отношения Великого князя Дмитрия с другими княжествам, которые снова попытались выйти из орбиты Москвы. Олег Рязанский в 1385 году захватил принадлежавший Москве город Коломну. Только личное вмешательство Сергия Радонежского заставило Олега вернуть город без боя и предотвратило очередную междоусобную войну.
Впрочем, Дмитрий Донской не опускал руки и делал все, чтобы возродить свои владения. Понемногу ему это удалось, и он снова стал непререкаемым лидером Руси. Да и отношения с Ордой были уже не теми, что во времена Узбека. Русь признала превосходство ордынцев в силе и свою зависимость. Однако и хан убедился в силе Руси и опасности перегибать палку в отношениях с князьями. В результате дань была определена вполне терпимая. В 1389 году умирающий Дмитрий Донской передал Великий стол Владимирский своему сыну Василию как вотчину. Впервые будущий Великий князь не получал ярлык на княжение, а занимал трон по праву рождения. Кроме того, именно с этого времени Великое княжество Владимирское стало частью Великого княжества Московского.
В конце четырнадцатого века на Руси после многолетнего перерыва снова стали чеканить собственную монету – денгу. Долгое время считалось, что эта инициатива принадлежала Дмитрию Донскому, однако, в последнее время стали известны монеты, выпущенные в период правления его отца князя Ивана Ивановича . При Дмитрии Донском чеканка монет стала явлением обыденным и массовым. Следом за Москвой собственные монеты появляются в Нижегородском и Рязанском княжествах.
В Москве к концу XIV в. сложилась следующая система счета: серебряный слиток (рубль) весом около 200 грамм равнялся двум полтинам, 200 деньгам или 400 полуденьгам. Все русские монеты этого периода чеканились по ордынской технологи из расплющенной серебряной проволоки и несли русские и арабские надписи. Это было вызвано тем, что долгое время на Руси ходили ордынские дирхемы, и население их хорошо знало. Поэтому при введении собственной монеты в русских княжествах их делали похожими на татарские.
Известны монеты, надписи на двух сторонах которых были выполнены только на арабском. Но большинство денег на одной стороне имели изображение и русскую надпись, а на второй – арабскую с именем правившего в Орде хана. Например, на монетах Дмитрия Донского на одной стороне была арабская надпись «Да будет славен хан Тохтамыш, да продлится его правление». При этом на сегодня неизвестны татарские монеты с таким оформлением и надписью. Следовательно, штемпель резал русский мастер, прекрасно владевший арабским языком. Вторая сторона монеты несла изображение воина и русскую надпись с именем князя Дмитрия.
***
В весьма короткие сроки новый хан вернул силу и единство Золотой Орде. Вассалы были усмирены, знать приведена к покорности, с бандитскими шайками, грабившими купцов, нещадно боролись. Казалось, что вернулись золотые времена Улуса Джучи, но недолгим был этот период возрождения. Закат империи был скорым и ужасным.
Опору Тохтамыша составляла кочевая знать, которая жаждала войны и добычи. Чтобы не лишиться их поддержки, хан должен был вести их на дальнейшие завоевания. Целью стала область Ширван в современном Азербайджане и Персия. Пройдя через Дербентский проход в Закавказье, многотысячная армия Тохтамыша в 1385 году осадила богатый город Тебриз. Этот город был одной из столиц государства Хулагидов и поэтому был не только богатым, но и хорошо защищенным. Взять его штурмом ордынцам не удалось, и они предложили жителям откупиться. Те согласились и собрали требуемую сумму, но в момент передачи денег воины Тохтамыша кинулись на ничего не ожидавших горожан и устроили резню. Город, поверивший в мир, был захвачен и разграблен. Такая же судьба постигла его окрестности. По свидетельствам иранских авторов, только пленными Тохтамыш увел более двухсот тысяч человек. Еще больше было убито.
Этот поход, да и вообще стремление Тохтамыша к завоеваниям в Центральной Азии вызвали недовольство эмира Тимура, который двигался из своего Мавераннахра на запад и уже начал завоевание Ирана. Столкновение интересов Улуса Джучи и Тамерлана становилось неизбежным. Однако Тохтамыш был всем обязан Тимуру, и тот ожидал, что хан уступит, но, как говорится, «оказанная услуга немного стоит». Справедливость требовала, чтобы хан оставил в покое земли южнее Каспия и отдал их без боя эмиру, но Тохтамыш не захотел помнить, как Тимур спас его и много лет подряд поддерживал. Гордыня и алчность застлали глаза татарину, и он решился на войну со своим благодетелем.
Первые столкновения между отрядами хана и эмира произошли уже во время этого похода Тохтамыша, несколько знатных ордынцев попало в плен, но Тамерлан попытался решить дело миром. Согласно книге «Зафар-намэ » с жизнеописанием Тимура, составленной его служителем Низам-ад-Дином, Тамерлан, узнав о вторжении в Закавказье татар, послал отряд разведчиков, которым приказал: «Так как у нас с царем Тохтамышем есть договор и мы соблюдаем этот договор, то если вы узнаете, что это его войско, воздержитесь от боя и возвращайтесь обратно».
Когда отряды встретились, воины Тимура выяснив, с кем имеют дело, развернулись и стали уходить. Ордынцы приняли это поведение за признак слабости и атаковали, но были наголову разгромлены. Многие ордынцы попали в плен и были доставлены к Тимуру. Он принял пленников как гостей, оказал им почет, спросил о здоровье Тохтамыша и сказал: «Между нами права отца и сына. Из-за нескольких дураков почему погибнет столько людей. Следует, чтобы мы впредь соблюдали договор и не будили заснувшую смуту. И если кто-нибудь сделает противное этому или будет украшать в нашем уме противное этому, следует, чтобы мы с обеих сторон его наказали, казнили, чтобы (это) было примером для других». Затем эмир богато одарил пленников и отправил их домой. Но мирные инициативы эмира не нашли отклика у Тохтамыша.
Спустя два года после взятия Тебриза хан повел свое войско в поход на древние азиатские города Бухару и Самарканд. Армия хана была столь велика, что, по словам свидетелей, «число воинов превосходило число древесных листов и дождевых капель». Для похода хан мобилизовал все народы Улуса, в том числе и русских. Нижегородский князь Борис Константинович по требованию татар привел свою дружину. Однако по просьбе князя русские не пошли в Азию, а были оставлены гарнизонами в поволжских городах.
Весь путь татарской армии был отмечен грабежами и массовыми убийствами. Это уже был прямой вызов Тамерлану, и он принял его. Татары осаждали, но так и не смогли взять Бухару и Ташкент, а узнав, о приближении самого Тамерлана, спешившего на помощь своим городам, отступили. Произошло несколько сражений, в которых ордынцы были основательно потрёпаны и отброшены. Лишь внутренние проблемы в собственном государстве заставили эмира на некоторое время отложить окончательное решение ордынского вопроса.
В 1390 году эмир Тимур повел свою непобедимую армию из Самарканда на Золотую Орду, чтобы наказать дерзкого и неблагодарного хана. Зиму 1390-1391 годов эта армия провела в Ташкенте, готовясь к сражениям, а с наступлением тепла стремительно двинулась на север через казахские степи. Хан не ожидал такого вторжения и отступил практически до Волги, собирая силы для отпора. Воинам Тамерлана пришлось проделать путь длиной почти в две тысячи километров, форсировать реки Тобол и Урал, пока наконец, они не встретили противника на берегах реки Кондурчи в современном Татарстане. Тут в июне 1391 года состоялось грандиозное трехдневное сражение между двумя сильнейшими владыками Азии. Более многочисленное войско ордынцев атаковало, но лучше обученные воины Тимура выстояли и отразили удар. Тогда Тохтамыш попытался окружить врага, но и это не удалось. Затем Тимур перешел в наступление и опрокинул строй противника. Татары стали отступать и вскоре побежали. По их следам, как коршуны, кинулись воины Тимура и гнали их, нещадно убивая.
Среднеазиатский полководец одержал убедительную победу и воспользовался ее результатами, взяв богатую добычу. По словам «Зафар-намэ», обилие захваченной добычи и скота было таким, что пешие нукеры возвращались домой с двадцатью лошадьми, а те, кто перед боем имел одного коня, получили по сотне. Добыча самого Тамерлана была столь огромна, что ее сложно было сосчитать. В это же время к Тимуру прибыли Темир-Кутлуг и Едигей – знатные ордынцы, бывшие давними врагами Тохтамыша. Эмир их принял с почетом и приказал не трогать их кочевья. Воспользовавшись милостью великого полководца, Темир-Кутлуг объявил себя новым ханом Улуса Джучи.
В том году Тамерлан не стал добивать Улус Джучи и вернулся в Среднюю Азию. Получивший по зубам хан Тохтамыш не успокоился и попытался взять реванш, снова вторгнувшись в Закавказье.
Чтобы упрочить свое положение, хан заключил союзы с Великим княжеством Литовским и Египтом. Мир с Литвой обеспечивал надежный тыл, а правители мамлюкского Египта опасались экспансии Тамерлана и были готовы остановить его, пока он не дошел до их границ.
Новая ордынская армия в 1394 году атаковала владения Тимура в Ширване и вынудила его предпринять жесткие меры. Словно неукротимая лавина, железные колонны хромого полководца двинулись в Иран, а затем на север, сметая на своем пути отряды татар и их союзников. Тамерлан перешел Кавказский хребет и перенес войну в землю врага. В апреле следующего года на берегах буйного Терека снова встретились армии хана и эмира.
Тамерлана не зря называют Наполеоном средневековья. Его войско было разделено на отдельные отряды-кошуны, сведенные в корпуса-кулы, которые взаимодействовали с потрясающей точностью. В войске были подразделения тяжелой и легкой кавалерии, многочисленная тяжеловооруженная пехота, пешие стрелки, инженерные подразделения. В результате, его армия по маневренности на поле боя, по управляемости и сложности построений, по дисциплине и использованию инженерных средств превосходила на голову любого соперника. Итог сражения с ордой Тохтамыша был предопределен заранее. Многочисленные, храбрые, но недисциплинированные ордынцы раз за разом проигрывали все столкновения с отлаженной военной машиной правителя Самарканда.
15 апреля 1395 года произошло великое побоище, в котором принимали участие десятки, если не сотни тысяч воинов. По крайней мере, армия Тамерлана, если верить его летописцам, насчитывала двести тысяч человек. Армия Тохтамыша была не меньше.
Итог – полный разгром ханской армии, десятки тысяч трупов, огромная добыча, доставшаяся победителям. Понимая, что бежавший в степи Тохтамыш все еще опасен, эмир Тимур решил устроить такой погром, чтобы вообще вывести Улус Джучи из большой политики. Уничтожая все на своем пути, его армия двинулась сначала вдоль Волги от ее устья до города Сарай. Ордынская столица была взята и разрушена. Такая участь ждала и остальные города Улуса Джучи. От Волги Тамерлан смерчем прошелся по центральной части Золотой Орды в бассейнах рек Волги, Дона, Северского Донца. Везде, где прошли войска хромого полководца, оставалась выжженная пустыня. Если кочевому населению Причерноморья еще можно было спастись бегством, то у оседлых жителей шансов уцелеть не было. Именно с этого момента степи к югу от русских границ, где в ордынский период было немало поселений и даже настоящих городов, превратились в безлюдное Дикое поле.
Досталось Черниговскому и Рязанскому княжествам, по землям которых прошлись отряды азиатов. Был захвачен город Елец , бывший центром удельного княжества. Отсюда Тамерлан мог двинуться дальше вглубь Руси.
Великий князь московский Василий Дмитриевич стал собирать армию у Коломны, чтобы противостоять нашествию. Однако, понимая, что остановить вторжение силой оружия, скорее всего, не удастся, русские обратились к небесным защитникам. Из Владимира в Москву была перевезена Владимирская икона Богородицы, к которой москвичи обратились с молитвами о спасении. И случилось чудо: в день, когда икона достигла столицы, Тамерлан развернулся и отправился на юг. Помогли ли молитвы или сыграли роль другие факторы, нам неизвестно, но для жителей Руси это был явный знак вмешательства высших сил. Скорее всего, эмир Тимур и не собирался воевать в далекой Руси. Во-первых, для него, привыкшего к богатству и многочисленности азиатских городов, наша страна была бедной и малолюдной. Добычи, способной оправдать усилия, тут явно не было. Кроме того, главной целью похода было уничтожение опасного врага, каким были ордынцы. Русские же не угрожали землям государства Тимура, так что воевать с ними не было необходимости. Добивая Золотую Орду отряды Тамерлана прошлись по всему левобережью современной Украины, разорили города Приазовья и Крыма, после чего через Северный Кавказ отправились к Каспийскому морю, а оттуда через Дербентские ворота пустились в путь домой, в Самарканд.
Впереди эмира Тимура ждали новые войны и новые блистательные победы.
В результате походов Тамерлана Золотая Орда получила страшный удар, от которого уже не оправится никогда. Европейская часть Улуса Джучи от Днепра до Волги была разорена и обескровлена. В менее пострадавшей восточной части Улуса власть захватил Темир-Кутлуг, объявивший себя новым ханом. Тохтамыш с остатками своей армии попытался противостоять конкуренту, но не имел для этого сил. Тогда он вспомнил о договоре с Литвой и обратился за помощью к князю Витовту.