ИНТЕРВЬЮ: Свидетель Иеговы* ТАТЬЯНА ПАЙК о своем муже – гайянце Шоне Антонио Пайке, томящемся в московском СИЗО. Часть вторая

Начало – ЗДЕСЬ…

Люди в чёрном Е: Мы подошли к самому трудному периоду в вашей жизни. Психологи советуют проговаривать травмы. Давайте проговорим?

Т: Давайте. Е: К вам пришли с обыском 25 августа 2021 года. Это был жаркий летний день…

Т: В седьмом часу утра раздался звонок и стук в дверь. Я вышла в коридор и на мониторе домофона увидела толпу людей в чёрном. Поняла, что это полиция. Не сразу смогла открыть дверь, а Шону коротко сказала, чтобы оделся. Они ворвались с включенной камерой. Я сразу вежливо попросила их вести себя спокойно, адекватно, потому что в доме спят дети. Я постаралась их удержать от резких движений и насилия. Они прорвались на кухню и там зачитали постановление об обыске. Е: Девочки проснулись?

Т: Я перед тем, как открыть дверь, зашла в детскую и попросила старшую Нику лечь в кровать к младшей и не выходить из комнаты. Полиции я сказала, что не разрешаю беспокоить детей, психику которых надо пожалеть. Если я заходила в детскую, они меня сопровождали, но сами туда не ходили. У старшей дочки диабет, она на инсулине, с этим связаны особые сложности. Е: Стресс для нее особенно опасен. Бедная девочка. Как долго шёл обыск?

Т: Шесть с половиной часов. Каждый сантиметр был прощупан, все вещи вынуты, шкафы освобождены, всё перевернуто. Перебирая многочисленные дипломы и сертификаты Шона, один из них удивился: “Сколько же у вас образования?” На что Шон благородно ответил: “Думаю, что у вас не меньше, чем у меня”.

Ничего не нашли. И не знаю что искали. Библию нашли и понесли старшему офицеру. Библия! Я говорю: “Ну и что? Современный перевод. Библия не запрещена. А что ищете?” — “Раз мы пришли, значит не просто так”. Высыпали стиральный порошок и землю из цветочных горшков.

Е: Землю из-под цветов проверяли?

Т: Да. Обыск закончился изъятием телефонов, планшетов, всей техники и банковских карт. Я надеялась, что просто уйдут, раз ничего не нашли. Но они попросили моего мужа последовать за ними, что для меня было полной неожиданностью. Е: Что было дальше?

Т: Позвонили и сказали привезти вещи Шона. Я собрала сумку и поехала в Следственный комитет. Шел допрос, из кабинета раздавались крики. “Бьют его что ли?” — “Нет, не бьют. Он не подписывает протоколы”. А не подписывает, потому что не согласен с тем, что написано в протоколе. Следователь вышел в туалет, а я с булками и йогуртами вошла в кабинет. Шон больше суток не ел. Затем я увидела мужа уже в суде. То был не суд, а цирк шапито. Не предъявлено никаких доказательств, а обвинение звучит чудовищно — статья 282.2 (1) УК РФ1. Продлили содержание под стражей до 24 октября 2021 года, потом еще дважды продлевали, теперь — до 24 февраля, с одной и той же абсурдной мотивировкой, что следствию нужно время на расшифровку аудиозаписей. Кто им может помешать это делать?

На суде я поняла, что за нами велось наблюдение в течение двух лет, где-то с 2017-го по 2019 год. Потом наблюдение было прекращено и материалы положили на полку. В июле 2021 года достали их и присвоили делу номер, но затем опять на месяц прекратили работу над ним до августа. Вопрос: если речь идет об опасном преступнике, которого надо содержать в СИЗО, то почему дело вели с такими паузами?

Верните мне папу!

Е: Как готовитесь к суду?

Т: Адвокат работает. Мы смогли собрать документы в защиту Шона: характеристику с работы, документы о детях… Из них видно, что он обычный человек, у которого есть семья, работа, ипотека. Никаких признаков экстремистской деятельности нет. Е: Как Вероника переносит эту несправедливость и жестокость?

Т: Трудно ей. Возраст ранимый, и она очень чувствительная девочка. Стала вести дневник, что-то пишет для себя, закрылась.

Е: Хорошо, что она умеет излить свои переживания на бумаге. Т: А младшая София нарисовала рисунок, подписала “Верните мне папу!”, и мы отвезли его следователю.

Е: Вы сфотографировали рисунок?

Т: Нет, к сожалению, разволновалась и забыла. Но у меня есть другой ее рисунок с письмом папе. Е: В начале сентября появились публикации, что Шона заставляют спать на полу в СИЗО.

Т: Это была унизительная форма давления на Шона, попытка сломать его. Е: Он ссылался на 51-ю статью Конституции?

Т: Да. А его пытались заставить говорить. В СИЗО были свободные спальные места, но решили заставить его спать на полу. Потом его несколько раз переводили из камеры в камеру. Условия и сокамерники бывали разные.

Е: Он в Бутырском СИЗО? Вы туда возите передачи?

Т: Я обычно отправляю посылки по почте, так они целее доходят. Три раза в неделю заказываю еду в магазине СИЗО. Шон пишет ФСИН-письма. Мы часто пишем друг другу.

Он к тому же получил около 1 500 писем из 50 стран от соверующих и сочувствующих.

В нашей семье Шон всегда много занимался с детьми: уроки, музыкальная школа, отдых, лечение. Даже сейчас он находит возможность наставлять детей. В письмах пишет отдельно для каждой дочери, даёт им задания, размышляет вместе с ними о жизни. Он прислал нам по почте большие конверты с письмами и открытками, фотографиями животных, птиц, природы. То, что он получает от друзей, сохраняет для нас. Также Шон даёт мой номер и почту разным друзьями и просит их поддержать нас. И мне пишут. Почти каждый день я получаю письма с разных концов земли со словами поддержки и ободрения: из стран Балтии, Голландии, Англии, Польши, Казахстана, Японии, Австралии, Канады, Америки, Камеруна, России. Нам приходят посылки с подарками для детей от людей, с которыми я никогда не встречалась. Это тоже доказательство того, что мой муж добрый и любящий человек, которого ложно обвиняют в ужасном преступлении. Я понимаю, что допущена чудовищная юридическая ошибка, и она должна быть исправлена. Е: Несомненно. Как Шон себя чувствует сейчас? Что у него со здоровьем?

Т: В октябре-месяце он перенес ковид, две недели лежал в тюремной больнице в “Матросской тишине”, потом его вернули в Бутырку. Е: Осложнения есть?

Т: У него часто поднимается давление, порой до 180, и развивается гипертония. Я смогла передать ему тонометр и лекарства.

Е: Передайте ему от меня пожелание скорейшего выздоровления и освобождения.

Постановление Пленума Верховного суда РФ от 28 октября 2021 года

Т: Спасибо! Обязательно передам.

Я бы хотела отдельно рассказать о предыстории недавнего постановления Пленума Верховного суда РФ. В декабре 2018 года президент выразил недоумение в связи с преследованиями Свидетелей Иеговы* и дал рекомендацию Верховному суду обобщить судебную практику по делам, связанным с религиозными организациями. Однако аресты и посадки продолжались, применялись пытки и выносились жестокие приговоры. Два года спустя, в 2020 году, президент дал поручение Верховному суду подготовить разъяснения “по итогам обобщения судебной практики по делам, связанным с нарушениями законодательства о свободе совести, свободе вероисповедания и религиозных объединениях”.

28 октября 2021 года появилось постановление Пленума Верховного суда РФ с важным разъяснением, что само по себе индивидуальное или совместное богослужение, религиозные обряды, совершаемые последователями религиозной организации, признанной ранее судом экстремистской, — не преступление, а реализация конституционного права человека исповедовать свою религию. Е: Суды, к сожалению, в большинстве своем по-прежнему считают, что богослужение и есть продолжение деятельности той или иной организации как запрещенного юридического лица. Однако после этого постановления уже появилось два оправдательных приговора — дело Дмитрия Бармакина во Владивостоке и Константина Баженова, его жены Снежаны Баженовой и Веры Золотовой на Камчатке. Т: Есть надежда. А как можно веру не исповедовать? Можно ли запретить человеку любить? Если у вас есть муж и вы его любите, то ваша любовь как-то будет выражаться. Вы будете жить вместе — так и верующие собираются вместе, чтобы выразить свою любовь к Богу. Если вы выбрали этого человека в мужья, то конечно вы признаете превосходство этого мужчины над другими. Это следствие. И убеждение, что твоя религия истинная, и в этом её преимущество — это выражение любви, а не ненависти. Люди всегда собираются и общаются по интересам. Не только верующие, но и одноклассники, коллеги, друзья.

Е: Мы с вами это понимаем. Еще бы до судей это дошло.

Т: Понятия “экстремист” и “христианин” несовместимы, это два полюса. Экстремист исповедует радикальные взгляды, призывает или прибегает к насилию для достижения своих целей. Интересно, что нас обвиняют в экстремизме, когда на самом деле это к нам применяют экстремистские методы: насилие, пытки, ложные свидетели. Христа сегодня тоже, наверное, обвинили бы в экстремизме, по всем пунктам 282-й статьи.

Е: Вы хорошо разобрались в юридических тонкостях. Вы юрист?

Т: Нет, жизнь заставила разобраться. По образованию я медсестра, освоившая профессию косметолога. Е: Теперь вам приходится осваивать роль жены политзаключенного. Т: Да. Первый суд по мере пресечения был для меня большим ударом. Я впервые видела своего мужа в наручниках и в клетке. Я с ужасом слушала жуткие обвинения в разжигании национальной и религиозной розни и тому подобных преступлениях, которые даже выговорить трудно. Очень тяжело видеть этого доброго благородного человека, замечательного мужа и отца, под градом чудовищных обвинений. Мой мозг отказывался воспринимать клевету как реальность. Это невозможно принять. Это театр абсурда или кошмарный сон.

Е: Сколько вы потом в себя приходили после суда?

Т: Долго. Я с первых же дней перестала есть, быстро худела.

Е: А на вас девочки, и Веронике нужен особый уход.

Т: Двое деток, вопросы “Где папа?”, квартира, превращенная в свалку. Как жить дальше? Мне, правда, друзья сразу помогли, забрали девочек к себе. Три дня я ничего не могла убирать, перешагивала через разбросанное и рассыпанное, собирая документы. Потом приехала подруга и осталась со мной на два месяца, помогла мне навести порядок и вытягивала меня из стресса. Люди помогали продуктами. Понемногу я стала ориентироваться в новых обстоятельствах. Шон тоже был растерян: из руководителей проекта — бац, и ты на полу в СИЗО.

Е: Преследования Свидетелей Иеговы* длятся не первый год, но подготовиться к этому, думаю, невозможно.

Т: Я часто думала о том, как я буду реагировать на возможный обыск, какой будет реакция Шона. В итоге, когда эти люди ворвались в квартиру, мы были очень спокойны, предложили им напитки, еду. Я молилась и хорошо чувствовала поддержку Бога. Шон ощущал то же самое. Приглашение на восход Солнца

Е: Что можете сказать о следователе?

Т: У нас было два следователя. Я пыталась беседовать с обоими, рассказать им об истории Свидетелей Иеговы* и об операции “Север”2. Поняла, что люди, которые занимаются этим делом, просто выполняют свою работу, что они имеют очень мало информации о вере преследуемых людей и не желают расширять свой кругозор. Первый следователь разрешил нам звонки на один месяц, ноябрь. Я долго не могла понять, как работает система звонков, а когда разобралась, не было в продаже специальной карты. И наконец, в конце ноября Шон позвонил. Нам дали поговорить три раза по 15 минут подряд, всего 45 минут тепла, родного голоса. Он долго ждал этого звонка и накануне думал о том, как бы нас лучше поддержать, если удастся поговорить. Мы оба старались укрепить друг друга.

Он сказал, что гоним за свою веру, что на его глазах исполняются библейские пророчества, что он невиновен, и эта его невиновность придаёт ему силы. Как христианину ему понятна эта цепь событий.

Это был наш единственный телефонный разговор. Второй следователь не разрешил нам звонить друг другу: “Зачем ему звонки? Вы можете передать Шону секретную информацию”. Я ответила, что все мои секреты — о воспитании дочерей, о том, как помочь им пережить разлуку с отцом и клевету на него. Я часто думаю о том, как воспитать в них доброту, щедрость, сочувствие, преданность, веру, — суть христианской личности.

Удивляюсь, как человеку дано подниматься по лестнице ценностей, терпеть страдания и боль, чтобы помогать другим. Я всю жизнь трепещу перед пониманием того, каким Бог создал человека. И счастлива, что муж у меня настоящий христианин, высокой души человек.

Е: Вы думали о возможной депортации вашей семьи? У вас же два гражданства. Т: Конечно, думала. Мой дом там, где моя семья. Эту истину я поняла благодаря многочисленным переездам. Сейчас я готова к любым переменам, лишь бы вся семья была вместе, и наш милый корги Оливер, которого мы все обожаем. Я недавно получила трогательное письмо от Шона. Он назвал его «Приглашение на восход Солнца».

Доброе утро, любимая. Я встал и сижу на лавочке около речки, разговаривая с Отцом. Затем хочу наблюдать за восходом Солнца. Ты приходи, когда встанешь. Думаю, что успеешь к восходу. Я для тебя взял плед и термос с кофе и твоё любимое печенье. Оливер со мной. Ты знаешь, он по утрам любит играть с зайчиками. Затем придёт, ляжет у моих ног. Ты приходи. Я тебя жду. Сядешь рядом со мной, обниму тебя, с головой твоей на плечо моё, укутаешься в плед, с горячим кофе в твоей руке. Как прекрасно наблюдать за восходом с тобой. Это время ценное, наше, личное, вместе с сердцами полными любви друг к другу и благодарностью к Отцу за его чудо восхода Солнца. Правда знаю Софа будет нас искать, догадается что мы здесь, придет скоро и без извинений сядет между нами, чтобы мы обняли и окутали ее нашей любовью. Солнце уже поднялось над горизонтом, и его тёплые лучи окутывают нас. Запах тостов с маслом доносится до нас и говорит нам, что Ника уже встала и готовит завтрак для всех. Пора вернуться в наш новый дом. Ника собирается с сёстрами в поход и у нас целый день впереди, в новом мире, который обещал Бог. Е: Трогательное письмо. Поэт Шон Пайк.

Т: Вот такой романтичный у нас “экстремист”. Очень хочется, чтобы в этом интервью ещё прозвучала мысль, что мы простые искренние верующие, для которых слова Бога не пустой звук, а путь жизни. И мы это доказываем на деле, несмотря на гонения и несправедливое обращение. Намного легче закрыть глаза на всё, замолчать и жить как большинство. Бог для нас не абстрактное существо, а реальная Личность, Отец и Друг, наш Создатель, к словам Которого мы относимся внимательно. Люди нашей конфессии не просто верят, а меняют себя изнутри. Это большая работа, кропотливый труд. И мы осознаём, что наша способность менять себя — это большой акт доверия Творца к нам. Есть множество историй, как Свидетели изменили свою жизнь, обратившись к Богу.

Вменять экстремизм людям, которые на сделку со своей совестью не способны пойти? У Свидетелей Иеговы* есть высокая репутация честных порядочных доброжелательных людей, стойко переносящих гонения, с честью прошедших через нацистские и советские концлагеря. Россия — единственная страна, где их обвиняют в экстремизме. Единственная! Страна, в которой доминирует христианство, запрещает христианскую конфессию и один из переводов Библии. Уму непостижимо. Вот, пожалуй, и всё. Хочется кричать и объяснять очевидное снова и снова. Надеюсь, что люди с open mind, не загипнотизированные пропагандой и те, кто в судебной юридической системе, смогут поднять свой голос против этой несправедливости и защитить правду. Елена Волкова,

для Портала «Credo.Press»

* В апреле 2017 года Верховный суд РФ признал экстремистскими и ликвидировал все 396 религиозных организаций Свидетелей Иеговы в России, после чего в массовом порядке началось возбуждение уголовных дел против верующих этой конфессии. 1 Статья 282.2 (1) УК РФ: “Организация деятельности общественного или религиозного объединения либо иной организации, в отношении которых судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации или запрете деятельности в связи с осуществлением экстремистской деятельности…”. 2 Операция «Север» — кодовое название операции министерства государственной безопасности СССР по насильственному переселению в Сибирь Свидетелей Иеговы и членов их семей, проживавших в Украине, Белоруссии, Молдавии, Латвии, Литве и Эстонии. Операция была проведена 1 и 2 апреля 1951 года. Всего в ссылку «навечно» были отправлены свыше 10 тысяч человек. В 1965 году в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 30 сентября 1965 г. № 4020-1У со Свидетелей Иеговы были сняты ограничения по спецпоселению и они были освобождены из-под административного надзора. За годы ссылки численность Свидетелей Иеговы в Сибири значительно увеличилась.В 1996 году Указом Президента России Бориса Ельцина все Свидетели Иеговы, депортированные в Сибирь в годы СССР, были признаны жертвами политических репрессий и реабилитированы (Указ Президента Российской Федерации от 14.03.1996 г. № 378 «О мерах по реабилитации священнослужителей и верующих, ставших жертвами необоснованных репрессий»).