«Человек на пенсии — это человек свободный»

 — Откуда взялась идея проекта «Они — это мы»? Почему из всех существующих проблем вас заинтересовала тема, связанная с пожилым возрастом?

Никита: У нас давно была идея сделать проект, посвященный пожилому поколению. Родилась эта идея в 2015 году, даже, наверное, немного раньше, когда мы впервые столкнулись с Лизой Олескиной — руководителем фонда «Старость в радость». Этот фонд помогает одиноким пожилым людям, находящимся в домах престарелых. Лиза была одним из героев нашего фильма, во время съемок которого мы впервые широко задумались над темой, связанной с пожилым возрастом. Еще одним знаковым событием стало знакомство с Вадимом Самородовым — руководителем одного из направлений фонда Тимченко. Таким образом мы принесли нашу идею в фонд, стали вместе ее додумывать. Родилось то, что вы видите на сегодняшний день.

— О каких проблемах вы пытаетесь рассказать с помощью проекта?

Ольга: Проект включает в себя большое количество разных тем. Одна из них — психологический настрой пожилых людей. Понятно, что старость касается не только физиологии, она также касается психологии. Зачастую люди, когда им исполняется энное количество лет, «сходят с дистанции». Причем начинает происходить это уже с возраста примерно 45 лет, когда организм «снимается с природной гарантии». Во многих странах люди стареют значительно позже. Это связано не только с качеством жизни и уровнем медицины, но и с тем, как принято в обществе относиться к возрасту.

Другая тема — это эйджизм, дискриминация человека по возрастному признаку. Многим кажется, как будто после определенного возраста человек становится глупым, недостойным или с ним можно обращаться как с ребенком в самом плохом смысле слова. Это одно из сообщений нашего проекта, что эйджизм — это плохо.

 

Никита: Кстати, одно из проявлений эйджизма в том, что компании не принимают на работу людей после определенного возраста. Это на самом деле форма дискриминации.

Ольга: Еще одна из тем — отсутствие связи поколений. Дети-внуки выросли, уехали, и связь оборвалась. Наш проект не вмешивается в жизнь семьи. Это категорически неправильно. Мы показываем, что есть разные варианты, и человек должен сам сделать свой выбор. Есть ситуации, когда люди отдают своих родителей в дома престарелых. Это может быть как правильным, так и неправильным решением.

Если есть возможность проживания пожилого человека в семье — это одна история. Но представим себе, что пожилой человек не может находиться в квартире один, пока все остальные — его родственники — работают и учатся. Допустим, у этого человека когнитивное расстройство. Он представляет угрозу для себя в первую очередь: он может обжечься, удариться, заблудиться. Тогда появляется такой вариант, как дом для престарелых. Другое дело, что хороших домов для престарелых, где люди находятся в хороших условиях, в первую очередь психологических, очень мало. В таких странах, как Израиль например, вся эта система построена совершенно по другим принципам, куда более гуманным.

Еще одна из тем, которая граничит со старостью, — это тема деревень. Россия во многом сельская страна. Большое количество людей проживает в сельской местности, и эти люди стареют. Получается, что проблема двойная. С одной стороны, деревни находятся в очень трудной финансовой ситуации. Государство и люди, которые должны обеспечивать им нормальную жизнь, часто предпочитают изымать стариков из деревень и переселяют их в дома престарелых, или в любой другой населенный пункт, где они живут в новых условиях. Как показывает опыт, когда это происходит с пожилым человеком, он практически сразу начинает «сдавать» и уходит из жизни очень быстро.

Взаимосвязь пожилого человека и земли, деревни, его корней — это настолько сильная связь, что разрывать ее нельзя. Наоборот, в идеале нужно, чтобы деревни развивались, чтобы туда приезжали молодые, чтобы была возможность работать и зарабатывать деньги, поднимать своих детей.

— Какой эффект проект оказал на общество за год своего существования? Какими результатами вы можете поделиться?

Никита: На сегодняшний день сформулировать в четких показателях и критериях, как эти ролики повлияли на среду, невозможно. Чтобы это сделать, нужно подключить ряд профильных организаций и осознанно заниматься как продвижением нашего проекта, так и измерением социального эффекта. Но мы можем говорить об отдельных ситуациях.

Например, есть совет при правительстве РФ по вопросам, связанным с социальной сферой. Этот совет возглавляет вице-премьер Ольга Голодец. В этот совет входят руководители крупнейших российских фондов, которые занимаются разными направлениями в социальной политике. Мы знаем, что наши ролики были показаны в рамках заседаний Совета. Я считаю, что очень важно видеть реальные человеческие истории на экране перед принятием управленческих решений – это позволяет еще раз окунуться в проблематику не на бумаге, а в реальности.

Мы вообще в Лаборатории Социального Кино считаем, что пришло время по-новому освещать социальную проблематику в СМИ и на киноэкране – увлекательным языком. Со своей стороны мы это делаем не только на уровне темы пожилого поколения, но и по другим темам: социальному предпринимательству, волонтерству, жизни людей с инвалидностью. Мы эмоционально и доходчиво, увлекательно и иногда развлекательно формируем пространство универсальных гуманистических смыслов, которые всегда были в нашей стране и которые и составляют основу нашего общества. В этих смыслах всегда есть очень ясное движение – из проблемного поля в решение проблем и созидание.

Мы хотим, чтобы в 2018-2019 годах у проекта «Они – это мы» появились новые партнеры и из бизнеса, и из НКО, и в СМИ, которые помогут двигать проект вперед и добиваться серьезных социальных изменений в вопросах, связанных с пожилым поколением. Прежде всего на уровне ментальности людей.

— Что больше всего волнует людей преклонного возраста? К какому выводу вы пришли в ходе реализации проекта?

Ольга: Я не вижу особой разницы между тем, что волнует пожилого человека и человека любого другого возраста. Ему хочется, чтобы было понимание, чтобы жизнь проходила не зря, чтобы ценности, носителями которых они являются, пригодились кому-то еще. Мне кажется, что это общечеловеческие вещи.

— Как вы считаете, почему тема старости, несмотря на свою актуальность, не имеет широкой огласки?

Ольга: Я скажу сугубо свое мнение. В России не так давно стали обращать внимание на то, что все мы очень разные. Было представление о том, что есть молодые, здоровые, бойкие, и есть все остальные. В категорию всех остальных попадали дети, люди с различными заболеваниями, отклонениями в развитии, пожилое поколение. Это все как бы не про нас — не про тех, кто молодой и кто полон энергии.

Мне часто задают вопрос: «А почему ты снимаешь про людей с инвалидностью? Что ты в их сообществе забыла?» Для меня этот вопрос всегда был странным. Мне кажется, говорить о гуманном отношении к людям с проблемами со здоровьем — это правильно и важно для того, чтобы нам завтра в нашем же обществе было комфортно жить. Чтобы не было этого разделения на бойких и сильных и всех остальных.

Пожилое поколение — это пока в сознании нашего общества вещь из той же странной коробки, куда попадают какие-то «не такие» люди. Хотя это глупо. Если нам повезет, мы все будем в этой коробке.

— Откуда в обществе взялся стереотип, что после выхода на пенсию жизни нет? 

 Ольга: Во-первых, средняя продолжительность жизни в России относительно невысокая по сравнению, например, с такими странами, как Япония или Испания. Получается, после того, как человек вышел на пенсию, ему остается немного. Нет такой ситуации, что «вот сейчас я заживу», «у меня впереди много лет, которые я должен потратить на себя». Люди просто не успевают перестроиться психологически.

Единственное, что остается в таких условиях, это переключиться на внуков. Между тем человек на пенсии — это человек свободный. По идее, на пенсии ему должно быть хорошо: пенсии должно хватать на то, чтобы путешествовать, иметь досуг, иметь возможность выходить в свет, встречаться с друзьями, общаться с внуками, с детьми, с родственниками. А в нашей стране жить на пенсию хорошо сегодня невозможно. Поэтому получается: мало того, что ты пенсионер, так ты еще и бедный. Это — второе.

Третье соображение — это идея того, что раньше ты приносил пользу. Ты ходил на работу — значит ты был полезен. Многие люди, оказавшись на пенсии, не могут придумать себе новые смыслы, даже если у них все хорошо с деньгами и со здоровьем. Часто подводит вот этот психологический фактор.

— Вы уже несколько раз делали отсылки к другим странам. По вашему мнению, у какой страны нам следует поучиться в плане устройства жизни людей преклонного возраста и почему?

 Ольга: Я, к сожалению, не могу говорить об этом подробно и профессионально. Могу сказать, что наши коллеги постоянно ездят в Израиль, чтобы импортировать опыт, связанный с пожилым поколением, в Россию.

Никита: Хочу добавить от себя субъективно. Ольга наполовину испанка. Родители Ольги сейчас живут в Испании. Мы стараемся приезжать к ним в гости и возим туда своих детей. Могу сказать, что в Испании с пожилым поколением все отлично. Потому что в любом кафе, в которое ты заходишь, сидят женщины 70-80 лет. У всех – прекрасные прически, кружевные блузки, загар, ухоженные ногти, на пальцах кольца. Они отдыхают, смеются и разговаривают. Это особая культура получения удовольствия от жизни. Культура выхода в свет.

Думаю, именно выход в свет определяет степень социальной активности. Выход в свет всегда мобилизует человека. Это действо, к которому ты себя готовишь, украшаешь. В этом смысле я бы хотел, чтобы наши пожилые люди этому, чтобы это стало частью национальной культуры. Другое дело, что все это упирается в финансовые возможности. Нашей пенсии едва хватает на то, чтобы свести концы с концами. Поэтому введение этой привычки в национальную традицию во многом связано с финансовыми возможностями пенсионеров, а сами знаете – у нас с этим не очень.

— Есть ли у вас бабушки и дедушки, и как вы выстраиваете отношения с ними?

 Никита: Да, я в этом смысле богатый человек: у меня в 37 лет есть две живые бабушки и один дедушка. Они все люди социально активные. Моя бабушка — лауреат Золотой маски, одна из ведущих актрис Волковского Драматического театра в Ярославле. Мой дедушка — ученый. Он занимается исследованиями, связанными с кометами: он — профессор МГУ. Они из творческой и академической среды.

Другая моя бабушка живет дома. Она сейчас на постельном режиме: это связано с тем, что у нее нарушено мозговое кровообращение и это мешает при ходьбе. Но последние несколько лет она намного больше стала читать, научилась пользоваться айпадом, сидит в социальных сетях, слушает классическую музыку, смотрит лучшие мировые фильмы на дисках, у нее свои коллекции. У нее есть куча людей, с которыми она общается в WhatsApp-е. Ей около 80 лет. Она говорит, что проживает одни из самых счастливых моментов в своей жизни, потому что живет потрясающе насыщенной духовной и интеллектуальной жизнью. Мне остается только восхититься и порадоваться за нее.

— Что бы вы хотели пожелать людям младшего и среднего возраста при общении со своими пожилыми родственниками?

Никита: Мы не в том статусе, чтобы давать какие-то советы. Каждому его собственное сердце подскажет, как лучше выстроить внутрисемейные отношения. Каждая семья — это отдельный роман, отдельная история, и в каждой семье все очень индивидуально. Поэтому универсальных советов здесь нет.

— А что, по-вашему, нужно сделать каждому из нас, чтобы пожилым людям в нашей стране жилось лучше?

Никита: Мы можем говорить только за себя. Мы, например, вместе с коллегами и партнерами сделали проект «Они — это мы». Мы также стараемся давать знаки любви тому ближнему кругу, который находится вокруг нас. Хорошо, если каждый из нас будет заниматься своими бабушками и дедушками, своими собственными детьми. Если каждый будет подметать рядом со своим домом, в стране будет чисто.

Посмотреть ролики проекта «Они – это мы» и поделиться ими в социальных сетях можно здесь: www.они-мы.рф