Правда Пржевальского о Владивостоке
Этой весной у знаменитого путешественника Николая Пржевальского сразу тройной юбилей — ему исполняется 180 лет со дня рождения, 150 лет со дня окончания его путешествия в Приморский край и 140 лет с тех пор, как им была открыта лошадь, впоследствии названная в его честь.
В 1855 г. по окончании гимназии в Смоленске Пржевальский поступил добровольцем в армию. В 1863 г. он окончил Академию Генерального штаба и был назначен в Сибирский военный округ, откуда при поддержке знаменитого исследователя Семенова-Тяньшаньского отправился в экспедицию в Уссурийский край.
«Я еду на Амур, оттуда на реку Уссури, озеро Ханка и на берега Великого океана. Завидная доля и трудная обязанность — исследовать местности, в большей части которой не ступала нога образованного человека», — записал он более 150 лет назад.
В Приморье Пржевальский попал в разгар военного конфликта с жителями соседней Китайской империи, находившимися на приморской территории. Получив указание местных властей очистить остров Аскольд, где пришлые китайцы нелегально добывали золото, последние начали военные действия на материке. Были сожжены поселки Шкотово, Раздольное и Никольское (ныне Уссурийск). Пост Владивосток был объявлен на военном положении. Однако китайцев удалось выбить с территории, и маленький отряд штабс-капитана Пржевальского также принял участие в этом: Пржевальскому с его казаками пришлось конвоировать пленных китайцев во Владивосток.
«Под вечер 26 октября я добрался во Владивосток, — писал Пржевальский, — и в ту же ночь поднялась сильная метель, которая продолжалась до полудня следующего дня, так что снегу выпало вершка на четыре. Замечательно, что еще накануне этой метели я нашел в лесу вторично расцветший куст рододендрона, который так отрадно было видеть среди оголенных деревьев и иссохших листьев, кучками наваленных на землю.
Почти все мои лошади сбили себе спины, частью от дурной дороги, частью от неуменья вьючить, поэтому я решил прожить с неделю во Владивостоке, чтобы заменить сильно сбитых лошадей новыми, а другим дать немного оправиться. Владивосток вытянут на протяжении более версты по северному берегу бухты Золотой Рог, обширной, глубокой, со всех сторон обставленной горами и потому чрезвычайно удобной для стоянки судов.
Не буду приводить цен различных товаров, продающихся во владивостокских лавках; эти цены можно узнать каждому, если помножить на три, а иногда даже на четыре и только в редких случаях на два ту сумму, которую стоит данная вещь в Европе. При сем непременно следует помнить, что каждый из этих товаров самого низкого достоинства: гнилой, подмоченный или каким бы ни было образом, но непременно искаженный.
Исключение, только не в цене, а в качестве, можно сделать для одной водки, которая приготовляется из чистого американского алкоголя и составляет главный предмет торговли и главный продукт потребления в здешних местах».
Кроме Владивостока Пржевальский прошел путь от Ольги до Ханки и Посьета, о чем и написал книгу «Путешествие в Уссурийском крае 1867–1869 гг.». Интересно, что во время путешествия спутник Пржевальского Николай Ягунов сделал первую художественную зарисовку устья реки Сучан (ныне Партизанская) с ее достопримечательностями — горами Сестра и Брат. Корр. «К» связался со Смоленским государственным музеем-заповедником Николая Пржевальского и получил скан рисунков горы Сестра и Брат Николая Ягунова. Впоследствии Ягунов погиб, купаясь в реке.
После Приморья Пржевальский еще 10 лет путешествовал по Монголии, Китаю, Тибету, Центральной Азии. Он открывал новые горные хребты, озера и животных. 24 научных учреждения России и Европы избрали его своим почетным членом и присудили ему свои высшие награды. За свою скитальческую жизнь исследователь, не останавливаясь, прошел 35 тыс. км, немного «недотянув» до величины экватора.
В самом начале очередной экспедиции в Центральную Азию в 1888 г. Пржевальский, изнывая от жары, напился воды из придорожного ручья и скончался от брюшного тифа. Император Александр III повелел переименовать город Каракол, где скончался Пржевальский, в город Пржевальск. С развалом СССР городу вернули его киргизское название — Каракол.
На месте гибели путешественника впоследствии возвели большой бронзовый памятник в полный рост. Но, пожалуй, настоящим памятником его деятельности стала открытая им дикая лошадь.
Лошадь Пржевальского была открыта им в 1879 г. в Северо-Западном Китае, недалеко от границы с Монголией. Это было ее последнее обиталище, хотя когда-то лошадь Пржевальского была распространена от Северо-Западного Китая и Юго-Западной Монголии до Западного Казахстана. Местные называли ее «дикой желтой лошадью».
Долгое время эти лошади считались предками домашних лошадей, но затем выяснилось, что лошадь Пржевальского отличается от домашней числом хромосом. Высота в холке — от 120 до 136 см. Цвет шерсти — рыже-соловый. На спине темный ремень, а на ногах зеброидные полосы. Несмотря на свой небольшой рост, лошадь Пржевальского очень сильная — кобыла дикой лошади легко справлялась с волком. Табуны лошади Пржевальского из 5–11 кобыл и молодняка под предводительством жеребца очень подвижны и постоянно перемещаются, не задерживаясь долго на одном месте.
Лошадь Пржевальского исчезла из дикой природы — в последний раз ее видели в Гоби в 1968?г. В мире в неволе сохранилось около тысячи особей. Они находятся на грани вымирания из-за близкородственного скрещивания — теряют жизнеспособность и способность к размножению, так как все живущие в зоопарках и питомниках мира лошади — потомки трех пар диких лошадей, отловленных в Центральной Азии в конце XIX — начале XX веков, и кобылы Орлицы, подаренной правительством Монголии К. Е. Ворошилову в 1947 г.
Юрий УФИМЦЕВ, специально для «К»