Коммунке на заметку
1) служба в органах;
2) учеба в силовых и военно-политических вузах, ЛВВПУ, ВПА им. Ленина – вопреки мифам, много бывших не бывает, переметнувшиеся на сторону правды полицейские, прокуроры, следователи – большая редкость, в основном это агенты;
3) открытый разговор на уголовно наказуемые темы по телефону, при наличии в радиусе 10 м включенных телефонов непосредственных собеседников. Нормальный человек из любой граждански активной и околополитической среды знает, что в любой момент может быть записан. Этот момент прекрасно и на весь мир разъяснил петербургский журналист, ныне политэмигрант Роман Захаров, дошедший с делом о прослушке до ЕСПЧ. Штука в том, что даже если вы конкретно считаете, что не представляете интереса для слежки, следить могут за любым из вашего круга. То есть для человека из такой тусовки вероятность хотя бы единожды попасть под прослушку на самом деле в десятки, если не в сотни (по числу контактов), раз выше, чем он думает. Потому что могут записывать интересного спецслужбам не его, а его знакомого. И соответственно пишут собеседников, которые находятся рядом или на другом конце провода. Любой человек в России, несущий сегодня политические риски, знает об этом. Игнорируют правило дураки и агенты;
4) при прямом высказывании подозрений в сотрудничестве попытка сделать вид, будто ничего не произошло. Например, сказали человеку, что подозреваете его в работе на органы, в ответ он улыбается и спокойно дальше живет своей жизнью, выказывая вашим словам легкую насмешливость, чего никогда не будет делать реально невиновный;
5) утверждение, что живет на некие доходы от писательства, консультирования, работы в фондах и общественных организациях, при полном отсутствии такого человека в медиапространстве в качестве автора или эксперта. Здесь закон прост: всех, кто живет текстами, видно: они публикуются. Тех, кто живет экспертными комментариями, тоже видно и слышно; они постоянно мелькают в качестве экспертов. Тысячи остальных «писателей/экспертов» маскируют свои доходы;
6) отсутствие внятной проверяемой биографии до декабря 2011 года. Если есть подозрения, что приехавший недавно из провинции человек сомнителен – проверьте его прошлое. Провинция не фата моргана, все, кто там работал в СМИ, правозащите, политической партии, известны и публичны, в провинции тоже есть публичность. Именно с внедрением агентов под видом провинциалов я столкнулась в 2012 году, когда сама переехала в Петербург – тогда был шквал, я многих взяла под подозрение. О своей репутации никогда не переживала – все мои чихи в Тюмени примерно года с 2005 были публичны. Даже во время жизни в Лондоне я застревала минимум дважды в Тюмени на долгое время и продолжала работать журналистом в той же редакции, откуда уехала в Лондон. А у многих таких, кто тоже перебрался в те протестные годы в Мск-СПб, проверить провинциальное прошлое было нельзя;
7) резкий всплеск интереса к околополитической тусовке с декабря 2011 – мая 2012 гг.;
8) выезд за границу вскоре после увольнения со службы, подразумевающей наличие допуска – это все к бывшим силовикам, перешедшим на сторону добра. Если человек только три года назад уволился из следствия и уже ездит с вами на Форум свободной России, он – агент;
9) большие долги, внезапно списанные или пропавшие без сообщения о банкротстве;
10) уголовная судимость по неполитической статье в прошлом – многих уголовников держат за прошлое;
11) постоянное нахождение с известными/значительными людьми в оппозиционной среде, среди журналистов, политиков при отсутствии сколько-нибудь серьезных собственных достижений – вот если рядом с людьми с общероссийской узнаваемостью постоянно крутятся пареньки и дамы из разряда «никто», это должно насторожить. Допустим, собирается регулярно за пятничным ужином устоявшаяся компания: это – известный экономист, это оппозиционные политики, это урбанисты, это журналисты, это правозащитники оттуда-то, это защитники животных, это любовница защитника животных, а это... а это никто, так, всегда рядом. Вот этот никто, скорее всего, и есть агент;
12) ведение публичного образа жизни, появление на всех мероприятиях, во всех тусовках публичных людей при отсутствии располагающей к этому профессии. Это собственно сказанный другими словами предыдущий пункт. Если кругом в тусовке редакторы, известные журналисты, писатели и с ними постоянно трется не имеющий к этой сфере отношения человек, он подозрителен. Если в кругу либеральных политиков везде на встречах болтается рядом, ходит на попойки тоже черт знает кто, он подозрителен. Какой-нибудь бизнесмен или сотрудник какого-нибудь фонда no name, трущийся постоянно с опальными профессорами «Вышки» и экономистами-эмигрантами, это тоже повод задуматься;
13) неуязвимость для задержаний, уголовных дел при хроническом нарушении репрессивных законов – есть люди, какие всегда быкуют в судах, пишут каждый день в сети на несколько дел себе, на уличных акциях орут, но им ничего не делается;
14) очевидная гей-ориентация и отсутствие участия в ЛГБТ-движении у политического активиста – оппозиционный политик-гей невозможен: или открытый гей-активист как Красовский, или тотально законспирированный;
15) гиперактивность при налаживании социальных контактов, желание общаться, дружить, работать с как можно большим числом представителей общественно-политического мира, невзирая на их убеждения. Если видите человека, который везде крутится – и с либералами, и с националистами, и с экозащитниками, и с другороссами, сразу берите его во внимание;
16) предложение вести рядовые беседы в зашифрованных мессенджерах – просто болтаете с новым хорошим знакомым о политике и пр. в Фейсбуке, он зовет вас перейти в Телеграм или Вотсап – насторожитесь, он хочет, внушив вам ложное чувство безопасности, разговорить вас, если сам он не относится к числу людей, вынужденно занимающихся конспирацией, если вы не обсуждаете требующие конспирации сведения (явки, встречи, деньги), вас в норме не должны вытягивать в якобы безопасные мессенджеры;
17) настойчивое предложение дружбы кому-либо из представителей оппозиции, гражданского общества, независимых журналистов;
18) должность не менее доцента, занимаемая на факультетах истории, политологии, международных отношений еще до второй половины – конца 2000-х это были кузницы кадров для ФСБ, на каждой кафедре имелся связной с конторой, который в том числе поставлял характеристики студентов для потенциальной их вербовки на службу;
19) срочная служба во внутренних войсках/пограничных подразделениях.
Ну и по мелочам, вроде:
20) жизнь не по средствам;
21) выезд за границу при наличии в анамнезе работы, предусматривающей допуск к гостайне;
22) срочная служба во внутренних войсках/пограничных подразделениях.
По просьбе пакетов утащено у Ларионова
Так же в комменты приглашается наш грузинский адвокат!