Север. Реалии: Военно-полевой обман. Как забыли женщин, спасавших бойцов в Афганистане

15 февраля 1989 года с территории Афганистана были выведены советские воинские части. В составе ограниченного контингента наравне с солдатами служили женщины-вольнонаемные – медсестры, повара, секретари. Сегодня их участие в афганской кампании практически забыто, никаких "афганских" льгот, которые есть у "афганцев"-мужчин, у них нет.

– Сейчас многие делают вид, что женщин никогда на той войне не было, – считает публицист Алла Смолина из Калининграда. Она собрала единственный в мире архив о советских "афганках" – со списками погибших, биографиями, судьбами до и после Афганистана. "Тяжело раз за разом возвращаться в войну, – пишет Алла в аннотации к своей работе, – ещё сложнее пропускать через себя чужие судьбы – иной текст такой дрожью окатит, что вроде из-под реального обстрела вышла".

"Мы туда рвались"

Смолина – из семьи военных. " В нашем роду легче перечислить мужчин, непричастных к армии", – рассказывает она. Во время афганской войны Алла служила начальником канцелярии военной прокуратуры Джелалабадского гарнизона с 1985 по 1988 год.

Первое место службы Смолиной – 66-я отдельная мотострелковая бригада на границе с Пакистаном, в городе Джелалабаде. Месторасположение бригады обстреливали моджахеды. Больше всего Смолина, по ее словам, боялась ночных обстрелов. Днем было видно, куда примерно летит снаряд, а ночью все погружалась во тьму: казалось, снаряды летят отовсюду.

– Когда я вернулась, казалось, все идет отлично – дочь растет, муж продолжает служить, я работаю. Но афганская война догнала меня через 20 лет, – говорит Смолина.

У нее начался так называемый афганский синдром: посттравматическое стрессовое расстройство. Ей снились снаряды, как они обрушивались на голову. Чтобы избавиться от этого, Смолина стала записывать свои воспоминания, а потом искать оставшихся в живых "афганок" (так называли женщин – гражданских специалистов в военной среде. – СР).

В собранном Смолиной архиве есть списки раненых, погибших, оставшихся в живых; она записывала их рассказы, выступала на радио. Смолина боролась за права женщин, проходивших службу в составе ограниченного контингента советских войск в Демократической Республике Афганистан. Когда в 2006 году Госдума лишила женщин-вольнонаемных всех ветеранских льгот, Алла Смолина вступила в публичную переписку с председателем Союза Афганцев Францем Клинкевичем, членом комитета Совета Федерации по обороне и безопасности. В ответ на ее открытое письмо посыпались анонимные оскорбления и угрозы, в том числе со стороны представителей российского афганского движения. Смолина была вынуждена уехать из России в Швецию, где жила ее дочь. Кто конкретно ей угрожал, она не говорит.

По подсчетам Смолиной, для жизнеобеспечения советской армии в течение десяти лет было направлено около 21 тысячи гражданских специалистов. В Афганистан приезжали специалисты из разных министерств – сельского хозяйства, строительства, образования, здравоохранения. Обычно местные военные комиссариаты набирали в добровольно-принудительном порядке машинисток, делопроизводителей, телеграфисток, кастелянш, уборщиц, поваров, врачей, медсестер, прачек, продавцов, комендантов, официантов, киномехаников. В трудовых книжках ставилась запись: "заграничная командировка". С женщинами подписывали контракты. Они давали подписку о неразглашении военной тайны.

­­­– Мы хотели с подругой уехать в Афганистан, когда там война началась, – признается медсестра на пенсии Татьяна Владимировна, которая в то время работала в Псковском госпитале для ветеранов войн. – Но у меня уже появился маленький ребенок, из-за этого нас не пустили туда. Почему в Афганистан – я не знаю. Но почему-то мы туда рвались – заработать денег на квартиру. А потом к нам женщина приехала оттуда, рассказала, что вся витебская дивизия там полегла…

Сотрудники военкоматов об опасности для жизни не распространялись.

В архиве у Аллы Смолиной есть воспоминания 20-летней Светланы Рыковой, которую заставляли на комсомольском собрании ехать в Афганистан. "Ты, мол, холостая, молодая, если не поедешь, придется по разнарядке посылать кого-нибудь семейного", – пишет Рыкова. Под давлением общественного порицания Рыковой пришлось ехать.

С вокзала под обстрел

Офицеры готовились к войне в училищах, солдаты – полгода обучались в учебной части, а женщин из военкоматов забирали на вокзал, потом на пересыльный пункт, а оттуда самолетом перебрасывали в Афганистан. Их встречали: ветер, жара – плюс 50 градусов и выше. Обстрелы. Отсутствие воды.

– Колонны с водой обстреливали, они часто опаздывали. Чтобы заглушить неимоверную жажду, я однажды выпила воду из вазы, где стояли цветы, – рассказывает Татьяна Мельник из Архангельска, которая сегодня занимается краеведением.

Войсковая часть 201-й мотострелковой дивизии, куда в 1983 году попала Татьяна Мельник, находилась на горном плато вблизи города Кундуза – туда вода доставлялась в цистернах. Ей, выросшей на Севере, было очень тяжело привыкнуть к жаре, ветру, пескам.

Из Кундуза Мельник перевели в центральный госпиталь №650, который был в Кабуле. Она стала начальником административного отделения. В день празднования медицинского работника в 1984 году госпиталь подвергся массивному обстрелу со стороны душманов. Мельник взрывной волной отбросило в коридор – она осталась жива. На глазах у нее операционная медсестра Зоя Паутова получила тяжелое ранение – ей оторвало ступни ног. Мельник вспоминает, как в шоковом состоянии Зоя выбежала на крыльцо и упала без сознания, ее прооперировали и отправили в Советский Союз. Она выжила.

За годы войны в Афганистане погибло около 70 советских женщин: точные данные неизвестны, так как архивы Минобороны до сих пор засекречены.

Первые потери понесли медицинские работники. Они лечили советских солдат и местных жителей от брюшного тифа, вшей, амебиоза, паротита, гепатита и других болезней. Нагрузка на одного медицинского работника превышала все нормы трудового законодательства.

– Тогда мы мало думали об этом. Были молоды, дружны и всегда понимали, что поможем друг другу, – говорит Лидия Петриева, бывшая медсестра инфекционного отделения в Кабульском госпитале. – У нас было отделение, где лечили гепатит. Страшная болезнь для тех мест. Шел нескончаемый поток – иногда в день забирали кровь у двухсот человек и больше. В нашем отделении лежал Громов, делала ему капельницы. Спасли. (Борис Громов – в 1987–89 годах был последним командующим 40-й армией, выводил ее из Афгана. – СР).

Спасали не всех. 21-летняя Нина Евсина была медсестрой инфекционного отделения при центральном военном госпитале военной части №94777, заразилась гепатитом – вылечить ее не удалось. Она похоронена на гражданском кладбище в городе Тосно. В селе Георгиевском Вельского района Архангельской области есть могила студентки военно-медицинской академии 24-летней Любови Ботолиной, которая также тяжело заболела и умерла 2 августа 1983 года от острой апластической анемии. Фельдшер Надежда Петровна Финогенова погибла в возрасте 45 лет, похоронена на Южном кладбище Санкт-Петербурга.

Под обстрелом погибла 25-летняя младшая медсестра инфекционного отделения госпиталя Вера Корниленко, похоронена в Медвежьегорске.

Согласно военным обязанностям, санинструкторы выходили вместе с бойцами в горы, сопровождали колонны, участвовали в вертолетных десантах по обеспечению горных застав и постов, оказывали помощь раненым и сопровождали их при эвакуации в госпиталь, выявляли инфекционные болезни и своевременно их лечили. Также они обучали санитаров в штате батальона.

– У медицинских работников было много других обязанностей, не прописанных на бумаге, но необходимых для исполнения, – говорит Илья Мамеделеев, бывший командир 1-го взвода 4-й роты 180-го мотострелкового полка. – Санинструктором нашего полка из второго медсанбата была прапорщик Любовь (фамилию не помню). Служила с 1985 по 1987 год. Место ее службы и пункт дислокации: город Баграм, провинция Парван. В горы Любовь поднималась наравне со всеми ребятами. Люба была небольшого роста, светленькая с короткими волосами. Больше улыбалась, чем говорила, очень приветливая.

"Наша Анка"

Афганки, когда требовала обстановка, наравне с мужчинами принимали участие в боевых действиях.

– Начальника нашей аптеки старшего прапорщика Анну Сагун мы сначала приняли в штыки. А в итоге оказалась мировая баба, – говорит Валерий Малый, который служил санинструктором 45-го инженерно-саперного полка в 1986–1988 годах. – За солдата могла "построить" начальника полка. Помню, как она говорила: "Я как подумаю, что моего сына кто-то так прессует – я за него пасть порву". Для рядового солдата она была как мамка.

Однажды советская колонна шла из Кабула в другой город Чарикар. В колонне были военные советники из Москвы. Анна Сагун везла спирт, медикаменты для полка. В одном из кишлаков душманы на дороге устроили засаду – перед КамАЗом выскочил на дорогу афганский грузовик. В результате ДТП советскому водителю зажало ноги.

– Все в колонне встали и раззявили рты. Душманы первой очередью срезали несколько ребят с бронетранспортера прикрытия, – вспоминает Малый. – В бронетранспортере заклинило крупнокалиберный пулемет. Пока пришла подмога из полка, Анка – так мы ее называли – лежала под колесом бронетранспортера и вела огонь по "духам". Позиция у нее оказалась удачной. А мужики заряжали и кидали ей магазины. Товарищи полковники, военные советники из Москвы, в это время тихо "ссались" внутри бронетранспортера. Анна вернулась живой с войны. Без женщин нам бы во сто крат было тяжелей. Но потом я потерял с ней связь. На последней встрече однополчан ее не было.

Военно-полевые жены

В Афганистане, как в годы Второй мировой войны, были военно-полевые жены. Об этом написала Светлана Алексеевич в книге "У войны не женское лицо": многие фронтовички после войны прятали ордена, а некоторых даже родные матери не пускали на порог.

Между офицерами и женщинами-вольнонаемными были и неформальные отношения, некоторые играли свадьбы. Но это была редкость, так как многие офицеры были людьми семейными и обзаводились военно-полевой женой лишь на время своей службы. Зная об этом, женщины не соглашались на такую роль, и за это им мстили.

Алла Житкова, медсестра воинской части №91860, получила смертельное ранение от случайной пули, которую выпустил пьяный прапорщик 2 августа 1988 года. "Прапорщик из 345-го парашютно-десантного полка отмечал день десантника. Приехал в инфекционный госпиталь. Там у него вышла ссора (с женщиной), и он выстрелил из пистолета в стену. А стены – фанера. За стеной в это время другая женщина стелила постель, и он в нее попал. Прострелил ее, можно сказать, всю. Ее эвакуировали в Ленинград, где она от полученных ран умерла. Остался сын 12 лет", – рассказала телеграфистка Ирина Баронова, которая работала в Баграме на узле связи дивизии.

13 ноября 1986 года изнасиловали и сожгли продавца торгово-бытового предприятия №2307 (входила в 70-ю мотострелковую бригаду) Ольгу Поликарпову. В заключении военной прокуратуры сказано, что это "произошло в результате несчастного случая – пожара в подсобном помещении котельной солдатской столовой военной части 71176, где Поликарпова находилась по собственной инициативе во внеслужебное время. Гибель Поликарповой не связана с исполнением служебных обязанностей". Поэтому ее родные никаких положенных по закону выплат не получили.

Уязвимость не мешала женщинам самоотверженно выполнять свой долг и порой жертвовать жизнью. За несколько дней до демобилизации утонула, спасая афганского ребенка, 33-летняя медсестра Татьяна Кузьмина. Сама она не смогла выбраться из горной реки.

– Я помню, как мы проводили поиски утонувшей Тани Кузьминой, – рассказал ее однополчанин Юрий Переясловец. – Целый день все осматривали вдоль берегов реки, но так и не нашли тело. Очень жаль, что она погибла. Она была прекрасной женщиной, и самоотверженно бросилась в стремнину реки, спасая мальчика.

Военный врач Юрий Захарченко служил в провинции Пули-Чархи, в 50 километрах от Кабула. Вместе с медсестрой 24 июня 1982 года он вез на бронетранспортере раненого советского солдата в Кабул.

– Медсестру звали Галина, она была осетинка из Северной Осетии (для осетинки имя редкое). Фамилию я не помню. По дороге нас подбили кумулятивной гранатой, и мы привезли еще троих раненых. Если бы люки были закрыты, то была бы "братская могила", – говорит он. – Медсестра Галина, оказывая помощь раненым, все делала очень быстро, уверенно и как-то оздоравливающе, тепло. Могу сказать только одно – не будь женщин, будь то медработник, служащая штаба, продавец магазина (в крупных гарнизонах), работник кухни, – многие офицеры, прапорщики, сержанты, солдаты и вольнонаемные просто не выжили бы и не вернулись домой. То, что не мог сделать самый лучший психотерапевт, делали женщины просто своим присутствием. Ласковым словом, каким-то домашним теплом они возвращали веру в жизнь. Любая война – это страшная грязь, коверкающая душу человека. И вот женщины были как раз тем прекрасным лекарством, которое помогало не вымараться в той грязи и остаться нормальным. Женщинам нужно поставить памятник.

Но памятника нет. И льгот – нет.

До 2006 года у женщин были все льготы, которые сейчас есть у мужчин-"афганцев". Все они пользовались бесплатным проездом в общественном транспорте, получали санаторные путевки, меньше платили за коммунальные услуги вплоть до 2006 года, когда Закон о монетизации №122-ФЗ от 29.12.2006 исключил их из числа ветеранов и, соответственно, льготников.

– Это полная дискриминация женского корпуса. Происходит то же самое, что и после Великой Отечественной войны. Я смогла встретиться с Ириной Ракобыльской из 46-го авиаполка, которая мне говорила, что их также заклевывали мужчины, как это происходит сейчас с "афганками", – говорит публицист Алла Смолина. – В Афганистане воевали менее половины служащих в составе введенных советских частей, остальные были обслуживающим персоналом. Некоторые солдаты были пастухами, конюхами. Их сейчас приравняли к ветеранам боевых действий, а девчонок, которые под пулями ездили по всему Афгану, выполняя поставленные задачи, просто оставили за "бортом". Писарь в штабе сидел на одной табуретке с девочкой-машинисткой. Он сейчас пользуется льготами, а она – нет. Как можно было разделить по льготам военного врача и медсестру? Медсестра Женя Камнева проработала пять лет на войне, ее ставили делать операции вместо врача, и она осталась без льгот. Они стояли в одной операционной и вместе спасали жизнь бойцов. А сейчас получается, военный врач может пользоваться льготами, а медсестра – нет.

На Украине и в Белоруссии "афганки" получают льготы наравне с мужчинами. В России общественные организации "афганцев" не поддерживают женщин, желающих вернуть афганские льготы. Председатели афганских ветеранских организаций в Калининграде Юрий Богомолов и в Новгородской области Александр Алленов на запрос редакции Север.Реалии о льготах для женщин, служивших в Афганистане, не ответили. "Ко мне насчет льгот никто не обращался", – заявил Шамиль Ахметов, председатель псковской общественной организации ветеранов-афганцев "Российский союз ветеранов".

https://www.severreal.org/a/30432496.html