Гобозов: провозглашение республики было единственным путем к выживанию

В преддверии 25-летия провозглашения Республики Южная Осетия депутат парламента первого созыва, ныне глава Госкомитета по информации и печати Вячеслав Гобозов рассуждает о политико-правовых основаниях существования республики и делится мнением о том, почему международное сообщество не идет на признание Южной Осетии и Абхазии.
Корреспондент Sputnik беседовал с политиком, непосредственным участником событий 25-летней давности.

— Вячеслав Федорович, в новейшей истории Южной Осетии немало важных и судьбоносных дат — день независимости, день признания, день образования республики. Почему все же главным государственным праздником считается именно 20 сентября?

— Действительно, многие путаются в трех главных датах в истории Южной Осетии, поэтому начнем с самого начала. В конце 80-х годов прошлого столетия в грузинских СМИ, советской политической элите и неформальном движении началась антиосетинская и антиабхазская истерия. Выходили публикации с призывом выгнать всех "негрузин" из Грузии, ограничить их рождаемость и тому подобное. На волне такого националистического угара 1989—1990-х годов Верховный Совет тогда еще советской Грузии принял специальный акт, в котором признал незаконными все решения, принятые с 1921 года, то есть с момента советизации Грузии.
Стало понятно, что среди них был и акт об образовании Югоосетинской автономной области. То есть, можно считать, что отменяя все эти решения, грузинская власть отменила и ту самую правовую основу существования Южной Осетии в составе Грузии. Учитывая, что подходил к концу срок полномочий Совета народных депутатов, а новых выборов пока не назначалось, 10 ноября 1989 года Югоосетинский областной совет народных депутатов принял решение о преобразовании области в автономную республику в составе ГССР.
Ничего нового в этом не было, точно такие же процессы к тому времени уже происходили в Советском Союзе. Ни у кого это не вызывало никаких негативных эмоций. Другой момент был с Грузией. Буквально через два дня Верховный совет Грузии отменил это решение, и 23 ноября 1989 года была попытка прорваться в Цхинвал многотысячной орды, возглавляемой не только лидерами неформальных организаций, но и высших партийных руководителей во главе с Гумбаридзе.
Фактически тогда и началась война Грузии против Южной Осетии. Уже летом 1990-го года стало понятно, что Грузия четко взяла курс на ликвидацию Югоосетинской автономной области. Было очевидно, что они хотят заблокировать проведение любых выборов, дождаться того, когда закончится срок полномочий Совета народных депутатов и уже на волне того, что в Южной Осетии не осталось легитимных органов власти пойти на решения по ликвидации автономии.
В этой ситуации 20 сентября 1990 года Совет народных депутатов после неоднократных и безответных обращений принял решение о преобразовании Югоосетинской автономной области в Югоосетинскую советскую демократическую республику в составе СССР. Грузия уже начала сепаратный путь выхода из Советского Союза и согласно закону о порядке выхода из союзных республик, мы имели полное право в этой ситуации сами определять: остаемся ли мы в составе выходящей из СССР Грузии или остаться в составе СССР.
Естественно, мы выбрали второй путь и 20 сентября 1990 года провозгласили республику. Позже она была переименована в Республику Южная Осетия, на 9 декабря 1990 года были назначены выборы в Верховный совет.
20 сентября — это день провозглашения республики. Не день независимости, поскольку в тот момент еще существовал Советский Союз, и Республика Южная Осетия провозглашалась именно как субъект СССР. Ни о каком выходе из его состава не было и речи. Грузины незаконно выходили из его состава, а мы, следуя законодательству СССР и международно-правовым нормам, выбрали вариант провозглашения республики в составе СССР.
9 декабря были проведены выборы, 10 декабря Грузия отменила автономию и в ночь с 6 на 7 января 1991 года началась война. После Беловежской пущи, когда руководители советских республик приняли Алма-Атинскую декларацию о роспуске Советского Союза, 21 декабря 1991 года наш Верховный Совет принял Декларацию о независимости Республики Южная Осетия. Тогда и был сделан первый шаг к независимости.
В январе 1992 года прошел референдум о независимости, где 99,9% поддержали это решение, и 29 мая 1992 года парламентом РЮО был принят Акт о независимости республики.
То есть, именно 29 мая — это день независимости. Ну и соответственно, 26 августа Россия признала эту независимость, и этот день считается Днем признания. Надо четко разделять эти даты.

— Вы были непосредственным участником тех событий. Как принимался этот документ, все ли были единодушны и согласны с выбранным путем?

— Нужно сказать, что первый парламент Южной Осетии был довольно уникальным явлением. Не скажу, что там царило полное единогласие, бывали и жаркие споры о тех или иных путях. Стратегическая цель поддерживалась всеми однозначно, споры были лишь о механизмах ее реализации. Но и они бывали очень конструктивные, мы никогда не переходили на личностные отношения. Все понимали, что мы делаем одно дело, просто надо было выбрать лучший вариант. Это были как раз те споры, в которых рождалась истина.
После распада СССР стало очевидно, что Южная Осетия оказалась в правовом вакууме. Мы провозглашали республику в составе СССР, но он перестал существовать, нам нужно было двигаться дальше. Все понимали, что путь к независимости наиболее реальный, поэтому и Декларация о независимости была принята единогласно, и решение провести референдум и Акт о независимости. Не было никаких сомнений в том, что это единственный путь к выживанию.

— Вы не раз в своих интервью отмечали, что у Южной Осетии есть безупречные правовые основания для признания. Почему же в таком случае международное сообщество этого не признает, и с таким неприятием относится к Южной Осетии, как суверенному государству?

— Чем отличается международно-правовая система от системы национального законодательства? Последнее строго иерархично — есть Конституция, конституционные законы, подзаконные акты и так далее. Есть орган, который следит за тем, чтобы это все выполнялось. Есть центр, который определяет, что правильно, а что нет.

Что касается международной политико-правовой системы, то это система договорная. То есть государства договариваются об определенных правилах игры, но они могут выполняться или не выполняться. С правовой точки зрения считается, что для того, чтобы государство существовало, ему надо эффективно осуществлять свою деятельность, чтобы его поддерживало население, не было беззакония.
Признание не является фактором, который определяет, существует государство или нет. Другой вопрос в том, что любое государство создается не в вакууме, и чтобы оно взаимодействовало с соседями, они должны его признать, как субъект международной системы. В этом вопросе сказываются не правовые, а политические моменты. Каждое государство, а тем более, когда речь идет о великих державах, занимает позицию исходя из своих интересов. Поэтому в данной ситуации, к сожалению, безупречные правовые основания не являются для многих государств аргументом для признания.
Признание фактически — это тот же инструмент политического давления, проталкивания своих национальных интересов.
К примеру, США могут признавать независимость Косово, но при этом не признавать Южную Осетию и Абхазию. Мы часто сетуем на двойные стандарты, но на самом деле в мировой политике они были всегда. Они и будут, потому, что мировая система является договорной, и она напрямую зависит от того, готовы те или иные государства, вступающие в договорные отношения, честно выполнять эти договоренности и насколько одинаково они их трактуют. Пример этого, минские соглашения. Документ есть, но каждый его трактует по-своему.
В сегодняшней геополитической ситуации, когда стало ясно, что однополярный мир перестал существовать, а многополярный еще не просматривается, к вопросу о признании Южной Осетии все страны подходят с учетом того, насколько это им выгодно. Классический пример — это белорусский президент, который несколько раз заявлял, что "мы можем признать Южную Осетию, но что мы можем получить в ответ от России?". 
По сути, сегодня все понимают, что обратного пути нет, что Абхазия и Южная Осетия как состоявшиеся государства — это факт. Другой вопрос, что признать этот факт ни у кого из них не хватает смелости. Западные государства, которые могли бы нас признать, боятся гнева США.

— Как вы считаете, в полной ли мере Южная Осетия использовала те возможности, которые ей дало признание России?

— Нет, Южная Осетия пока еще не в полной мере пользуется этими возможностями. После войны 2008 года был определенный промежуток времени, когда возможностей было намного больше, чем сегодня, но мы их, скажем прямо, проморгали. Коррупционные скандалы, неизвестно куда исчезающие финансовые средства и прочие дела очень сильно сказались на имидже республики. Если после войны отношение к нам было очень благожелательное и, пользуясь этим, можно было многое сделать, то, к сожалению, этот период до 2011 года мы потратили не просто вхолостую, а во вред себе.
С избранием нового руководства мы начали даже не с нуля, а с минуса, с настороженного к нам отношения, не очень хорошей репутации. Фактически мы выправляем ситуацию, имея гораздо меньше возможностей. Тем не менее, их тоже можно более эффективно использовать.
От восстановления надо переходить к развитию. Да, нам нужны социальные объекты, школы, садики, но нужны и проекты, которые будут давать отдачу, и двигать республику вперед. Нужна своя экономика. Я понимаю, что эти вещи быстро не делаются, но их надо делать, потому что нельзя вечно находиться у кого-то на иждивении, даже если это твой стратегический союзник и друг. Надо уметь зарабатывать самим.
Проводить более активную внешнюю информационную и гуманитарную политику, показывать Южную Осетию, не скрывая проблем, потому что в сегодняшнем информационном поле скрыть ничего нельзя. Честно надо объяснять, почему эти проблемы есть, как мы их собираемся решить и насколько это возможно.
И, конечно, не стесняться говорить о своих достижениях. Любому непредвзятому человеку, эксперту и аналитику ясно, что страна, которая из 25 лет своего существования 18 лет находилась в состоянии войны, не может быть чудесной и сразу стать процветающей.
Но стремиться к этому надо, определять свои приоритеты четко. Здесь у нас есть очень большой потенциал, который надо использовать в связи с фактором признания России. В том числе большой потенциал в развитии российско-югоосетинских отношений дает договор о союзничестве и интеграции, который, я надеюсь, не станет формальным документом. Его реализация зависит от нас, и от того, насколько настойчивыми мы будем в этом деле, зависит, насколько поступательно будет развиваться республика.

http://sputnik-ossetia.ru/South_Ossetia/20150919/610288.html