Патриаршее слово не услышано
Два слова вначале
Взяться за эту статью меня побудило общение с порталом «Православие.ру», и, пожалуй, нужно о том рассказать. Портал отказался публиковать нашу с Ю.А. Григорьевым статью «Останки не царские», в связи с чем я получил такое объяснение: «Последнюю статью не опубликуем, приостановили публикацию мониторинга в рубрике "Екатеринбургские останки"». Это было в конце июля текущего года, в итоге ответ на заявление СК о принадлежности «екатеринбургских останков» Царской Семье был, как мог заметить читатель, опубликован в другом издании.
Через неделю после отказа я послал в редакцию письмо владыке Тихону (Шевкунову) следующего содержания: «Отказ портала "Православие.ру" публиковать материалы, связанные с проблемой "екатеринбургских останков", является прямым нарушением указания Патриарха на необходимость честности, открытости и стремления к истине в данном вопросе». Дней через десять мною был получен ответ: «Ваше сообщение принято к сведению». У меня, однако, было не «сообщение», а письмо, и не в редакцию, а владыке — очевидно, его не переслали. Тогда-то и мелькнула мысль о статье, постепенно я в ней утвердился, и вот пишу.
Должен признаться, что мне претит идея т.н. открытых писем. Что-то есть некрасивое в том, чтобы вынуждать адресата к ответу через публичное ознакомление общественности с личным к нему письмом. Вот и обращение «Останки: итоги и перспективы» было обращением «в воздух». И эта статья, по необходимости обличительного характера, имеет целью не обличение и не призыв. Задача скромная: давайте вспомним, как это было, что затем стало, и на чем сердце не успокоилось и успокоиться не может. Может, у кого молитва «доходчива» (помните, это у Шмелева в книге «Лето Господне» есть такие слова: «у детей молитва доходчива»), и он помолится. Плакать надо, а не обличать. Плакать и молиться — но у меня не выйдет.
На новом витке принуждения
Для православных верующих, почитающих Царскую Семью, лето 2015 года было исполнено больших опасений. Правительство, без какого-либо согласования с Церковью, вознамерилось устроить захоронение в Петропавловском соборе г. Санкт-Петербурга находки 2007 года в качестве останков Великой Княжны Марии Николаевны и Цесаревича Алексея Николаевича, уже и дата была назначена — 18 октября. Между властью и Церковью возникло тогда напряжение. В итоге Церкви впервые была предоставлена возможность принять участие в исследовании «екатеринбургских останков», В.Н. Соловьева отстранили, было назначено новое следствие, также была образована новая комиссия, теперь церковная. Это всем известно.
Но снова и снова возвращаясь в воспоминаниях к тому краткому периоду облегчения и надежды на правду в вопросе об останках, снова и снова сокрушаешься: момент был упущен. Церковь упустила момент, когда могла, имела право потребовать НЕЗАВИСИМОГО ИССЛЕДОВАНИЯ «екатеринбургских останков», ибо у нее были все основания не доверять официальному следствию. Другое дело, что и требование такое трудно представить, и средства на такие исследования не так просто для Церкви изыскать. Но сама постановка вопроса была бы очень важна, ибо в этом случае проникновение в дело соответствующей тенденциозности было б затруднено.
Необходимо было хотя бы поставить задачу обеспечения общественного доверия новому следствию. Но все пошло по накатанной официальной дорожке взаимных рукопожатий.
Вспомним середину ноября 2015 года. Надежда вспыхнула из-за того, что на памятную пресс-конференцию владыки Тихона (Шевкунова) 13 ноября 2015 г. по проблеме «екатеринбургских останков» был приглашен академик, историк В.В. Алексеев. Это было явной демонстрацией с очевидным смыслом: в вопросе об останках Церковь на стороне правды. Напомним, что академик Алексеев был одним из двух (и только двух; вторым был церковный археолог С.А. Беляев) ученых, принимавших участие в работе Правительственной Комиссии 1990-х годов. Главным в позиции академика Алексеева было то, что он неустанно напоминал: без исторического обоснования признание «екатеринбургских останков» царскими невозможно. В неоднократных выступлениях по телевидению конца 2015 года владыка Тихон всегда возвращался также к этому моменту, выделял его, говорил даже педалированно: без исторической основы ни о каком признании «екатеринбургских останков» царскими и речи быть не может.
Однако прошло 15 месяцев, в течение которых никто ничего не знал о деятельности нового следствия и новой комиссии, а владыка Тихон, прекратив упоминание исторической проблематики, время от времени выступал лишь с заверениями самого общего характера: исследования ведутся на самом высоком уровне и при комплексном подходе. Наконец, в марте 2017 года состоялся памятный доклад владыки Тихона на конференции в Соллогубовке, и сразу стало ясно, что дело идет — к признанию останков царскими. О необходимости исторического обоснования в докладе не было ни слова, и по некоторым признакам явно проступала соответствующая тенденция. Прошло еще 3,5 месяца, и в начале июля 2017 года началось обсуждение вопроса на портале «Православие.ру». Для начала выбрано было то, что поэффектнее, первая публикация называлась и представляла собой интервью Анатолия Степанова с проф. В.Л. Поповым.
Примечательно, что проф В.Л. Попов давал затем февраля 2018 г.) уже после (15 января 2018 г.), опровергавшей находку профессора, и ничего не сказал об опровержении, более того, в интервью Тюренкову заново был приведен слайд с изображением двух следов ранения, между которыми на слайде 2 мм (по известному масштабу), в то время, как на самом деле между этими следами на голове Наследника было шесть сантиметров, о чем и рассказано в статье Григорьева.
Впрочем, не станем повторяться. О характере обсуждений на портале «Православие.ру», так же, как и о характере конференции, проходившей 27.11.17 в Сретенском монастыре, достаточно сказано в статье «Проблема останков — не научная».
Тенденциозность проступала так явно, как проступает сыпь в иных серьезных заболеваниях. Дело, однако, не в красном словце, а в реальном заболевании. Симптом тенденциозности мог означать и означает только одно. В лице деятелей, связанных с официальным исследованием «екатеринбургских останков», Церковь пошла на поводу у «кого-то» весьма влиятельного, кто хочет полноценного (церковного) признания останков царскими. Это и ужасает, это-то и достойно оплакивания. Доказать тут ничего не докажешь, но проявления слишком очевидны, в последнее время наиболее показательно в этом плане многомесячное (более полугода) молчание по поводу результатов независимой стоматологической экспертизы (о ней ниже). Скорее всего, здесь тот же «кто-то», существование которого так смехотворно выдал В.Н. Соловьев в частной беседе в середине 1990-х годов: «Вы там спросите, что нужно, я сделаю в лучшем виде» (подробнее см. князь А.К. Голицын «Кому же верить? Правда и ложь о захоронении Царской Семьи», М. 2013, стр. 26). Лучшего вида постарались достичь преемники Владимира Николаевича.
Готовность следовать чьим-то желаниям, сообразуясь лишь с этими желаниями, неизбежно приводит к сознательному противлению истине; чуть выше мы видели, что порою оно вполне очевидно. Остережемся, тем не менее, слишком серьезных слов, применимых к этому явлению. И коснемся темы исторического обоснования «царской могилы».
О пресловутой «Записке»
Невозможно капусту выдать за тыкву. Точно так же невозможно выдать «Записку Юровского» за достоверный рассказ о захоронении «под мостиком» расстрелянных в Ипатьевском доме. Приведу один из ярких примеров несуразности «документа». Если верить «Записке», то расстояние в двести метров от переезда № 184 до места «захоронения» машина с трупами преодолела за... пять часов! Пример этот был оглашен в дебатах на конференции 27.11.17 в Сретенском монастыре и не получил никакого ответа. Впрочем, пространный ответ на был дан Ю.А. Жуком в . Автор проявляет в этой публикации чудеса голословности — отсылаем читателя к .
Приведем лишь один из аргументов, показывающих, что в ночь с 18 на 19 июля 1918 г. никакого захоронения на Поросенковом Логу быть не могло. Если Юровский в ту ночь и не уехал в Москву (что строго не опровергнуто), то во всяком случае вечером 18 июля он находился в Ипатьевском доме и с Г. Никулиным и А. Кабановым отмывал от крови драгоценности, привезенные им с Ганиной ямы, чтобы везти их в Москву. Так показывал Г. Никулин. Тогда же Юровский был обрит до неузнаваемости — он уезжал в Москву как некий Орлов. Стало быть, вечером 18 июля и последовавшей ночью он никоим образом не был занят добыванием транспорта для перевозки трупов дальнейшими действиями, описанными в «Записке».
Ю.А. Буранов
На лживость «документа» было обращено внимание уже 20 лет назад. В сборнике статей под ред. проф. Ю.А. Буранова «Правда о екатеринбургской трагедии» (М.1998) статьи Ю.А. Буранова, С.А. Беляева и Н.Г. Росса убедительно показывают несостоятельность «Записки» как исторического обоснования «царской могилы».
Неслучайно (хотя вопрос об этом с 1990-х годов ставился неоднократно) так и не было назначено исторической экспертизы «Записки Юровского», и познакомиться с «подлинным документом» хоть и несложно с помощью интернета, все же требует некоторых специальных усилий, но ни о каком научном издании сего текста и речи не было. Так же, как и вообще не было и быть не могло никакого открытого обсуждения исторической составляющей проблемы «екатеринбургских останков», в случае же подлинности ничто бы этому не мешало.
Начало рукописи М.Н. Покровского
Примечательно, что как в мартовском (2017 г.) докладе владыки Тихона, так и в недавнем интервью А.И. Бастрыкина, при замалчивании отсутствия исторического обоснования желаемой версии, удивительно одинаково делается акцент на попутных исследованиях, в частности, на «графологической экспертизе» «Записки». Как будто не было известно уже давно, что исходный текст «Записки» — рукописный, написанный рукою М.Н. Покровского, что было открыто в 1997 г. проф. Ю.А. Бурановым (1933-2004).
Завершим раздел ответом Ю.А. Буранова на вопрос журналистки, что он думает о существовании подлинного доклада Юровского, по приезде в Москву, о совершенном им «революционном деянии». Доктор исторических наук, крупнейший российский архивист ответил так: «Убежден: существует. Не может не существовать! Ну, представьте себе, в Москву приезжает человек, который недавно расстрелял царя. Он привозит документы, привозит ценности. И что, никто не поинтересовался, как происходил расстрел? Что случилось с трупами?.. Разумеется, он должен был письменно во всем отчитаться, все описать, все зафиксировать. Так что это есть — стоит только действительно открыть архивы...» («Литературная газета» 22 января 1997 г.)
Ясно, что исторические проблемы, связанные с «екатеринбургскими останками», не будут решены без открытого доступа к самым секретным архивам. Также ясно, что в обозримом будущем надеяться на это не приходится.
Вернемся, однако, к осени 2015 года. Церковь тогда, несомненно, имела право, ввиду общенациональной значимости вопроса, требовать открытия всех секретных архивов, ставя выполнение такого требования условием исследования «екатеринбургских останков». Этого не случилось, и теперь мы должны были довольствоваться выступлением на конференции 27.11.17 в Сретенском монастыре проф. В.С. Христофорова, эксперта, специалиста по истории НКВД-КГБ, каковое выступление сводилось к односложному «нет» по всем пунктам: «Нет, не обнаружено». Приведем , где А.Д. Степанов спрашивает Христофорова насчет интереса НКВД к царскому делу в 1945-1946 гг., а доктор наук, проф. В.С. Христофоров говорит в ответ, что никаких документов подобного плана не обнаружено, хотя в ГАРФ таких документов десятки.
Упущенное так и оплачивается...
Генетический тупик
Есть что-то завораживающее в тех «генетических мантрах», которые произносят официальные лица в сообщениях о генетической идентификации «екатеринбургских останков». Разве можно не верить результату, если он облечен в такие одежды? И верят. В одном резком комментарии к моей статье «О доверии к «Записке Юровского» не может быть и речи» так даже сказано: «Если генетическая экспертиза подтвердит подлинность останков, то, значит, «Записка Юровского» — подлинная». С той же верой проф. В.Н. Трезубов говорит, что положительный результат генетической экспертизы подтвердит, что Император страдал дентофобией. На то и расчет, на такую веру.
Стоит заметить, что в относительно недавнее время, в 2013 году, внимание прессы во всем мире было привлечено к эксгумации останков Ясира Арафата для исследования этих останков на предмет отравления. Принадлежность исследуемых останков Арафату удостоверялась и генетической экспертизой. Организация исследований при этом была такова, что какое-либо общественное недоверие исключалось. В случае «екатеринбургских останков» ситуация прямо противоположная: исключается возможность общественного доверия. Что «обеспечивается» полной закрытостью исследований и отсутствием какого-либо общественного контроля — не над действиями ученых, а над тем, какие образцы тканей исследовались, как они извлекались, как поступали в лабораторию — при нормальной постановке дела все эти этапы должны быть документированы.
Существует также серьезная проблема применимости генетических исследований к «екатеринбургским останкам». Это не раз отмечал в своих публикациях Ю.А. Григорьев. Проблема решительно замалчивается. В то же время в случае находки 2007 года, выдаваемой за останки Великой Княжны и Цесаревича, неприменимость генетической экспертизы сразу же следует из статьи «Молекулярно-генетический анализ митохондриальной ДНК в обожженных костях: еще раз о пределах возможного» (журнал «Судебно-медицинская экспертиза» 2018 № 2). В случае же захоронения «под мостиком» необходимо признать, что почва Поросенкового Лога болотистая, с большим содержанием гумусовых кислот, а в почве с такими свойствами неизбежно торфяное дубление захороненных трупов, из чего должно было б следовать (если бы останки были подлинными) а) другой вид останков; б) неприменимость генетической экспертизы. Неслучайно так и осталась непроведенной (несмотря на заявленную необходимость) почвоведческая экспертиза Поросенкового Лога, неслучайно буквально кричал с места на конференции 27.11.18 в Сретенском монастыре сторонник версии «под мостиком»: «Никакого там нет болота! Никакого там нет болота!» — даже с яростью. Сейчас, в условиях «мемориала Романовых», может, действительно, нет болота, а исследование исходного состояния почвы затруднено. Но и геолог А.Н. Авдонин, и археолог Л. Корякова утверждали, что там было именно болото.
Еще момент. Замалчивается серьезная критика генетических экспертиз 1990-х годов японским ученым Тацуо Нагаи и российским ученым Львом Животовским. В связи с Животовским еще и еще раз напомним, что в 2003 году им был исследован палец Великой Княгини Елизаветы Федоровны и получено решительное несовпадение с генетическими данными останков № 7, приписываемых Государыне. Известно, что в недавнее время святые мощи Елизаветы Федоровны к исследованиям не привлекались. Причина понятна: подтвердилась бы ложность останков № 7.
Стоматологическая правда
Снова и снова скажем читателю, что врачом-стоматологом Э.Г. Агаджаняном скрупулезно изучена стоматологическая экспертиза «екатеринбургских останков», проведенная крупнейшими отечественными учеными в начале 1990-х годов, а историком А.А. Оболенским проведено тщательное сопоставление наблюдений Агаджаняна с имеющимися документами, относящимися к вопросу: счетами оплаты лейб-стоматологу, дневниками Государя и Государыни и пр. Приведем основные источники, которыми пользовался Э.Г. Агаджанян: «Заключение комиссионной судебно-медицинской экспертизы скелетированных останков из екатеринбургского захоронения». (М.: Министерство здравоохраниеия РФ. Республиканский центр судебно-медицинской экспертизы, 1991—1998) ; Попов В.Л. «Идентификация останков царской семьи Романовых. (Судебно-стоматологические и судебно-баллистические исследования. / Международные медицинские обзоры. — СПб.: Avalanche, 1994). Вывод уникальной историко-стоматологической экспертизы однозначен: останки не имеют отношения к Царской Семье.
Лишь самая первая публикация Агаджаняна и Оболенского (совместно с Л.Е. Болотиным) (29 ноября 2017 г.) получила отклик проф. В.Л. Попова и проф. В.Н. Трезубова, проводивших, подчеркнем, в начале 1990-х годов указанную экспертизу, а именно, ноября 2017 г.) В заметке экспертов нет ни одного содержательного замечания к наблюдениям и выводам, она лишь выражает пренебрежение, такими, к примеру, фразами: «Профессиональный уровень медицинских оценок в «Заключении» не выходит за пределы знаний студентов стоматологических факультетов» или: «Историческая часть «Заключения» по медицинским вопросам также лишена каких-то ранее неизвестных фактов и источников». А то, что сопоставление известных исторических фактов и медицинских оценок приводит к нежелательным для экспертов выводам, эксперты, конечно, опустили.
Ни на одну из последовавших затем публикаций (с февраля по август 2018 года было 16 публикаций, если считать только те, что имеют отношение к антропологии; в итоге к следствию было направлено более 20 вопросов) ответа не было. Интересующийся читатель может познакомиться со всеми материалами на . Невозможно представить, что эксперты (те же В.Л. Попов и В.Н. Трезубов) игнорировали эти публикации. Невозможно представить, что в случае обнаружения в них ошибки она не была бы предана огласке. Таким образом, молчание означает только одно: наблюдения справедливы, выводы верны.
Понятно, что молчание ни к чему не обязывает. А главное, не требует честности и смелости: признать свое нерадение 1990-х годов (истина могла быть установлена уже тогда) и бесчестье недавних лет. Возникает своеобразная «смелость» в кавычках: известные ученые не боятся войти в историю как печально известные.
Нужна адекватность
Иногда думаешь: ну вот как люди, уверенные в подлинности «екатеринбургских останков» (или убедившие себя в этом, или так или иначе «натянувшие» на себя таковое убеждение) представляют себе дальнейшее? Без публичности все равно же не обойтись! На первой же пресс-конференции (с 13 ноября 2015 года их не было ни одной) журналисты спросят про исследования Агаджаняна и Оболенского! На данный момент это как бы «фигура умолчания». Но ведь большего неразумия (в вопросе об останках) даже и не представить, и уж очень похоже на «страусиную политику»: спрячу голову, авось обойдется... Хочется верить, что благоразумие возьмет верх, но на данный момент такая мысль представляется мне прекраснодушной, слишком «розовой».
Молчаливое «нет»
Хочется также верить, что наше священноначалие помнит формулировки заявления от 30 сентября 2015 года о : 1) Церковь «никогда не имела предубеждений в связи с теми или иными историческими версиями и данными научных исследований; она уважает труд людей, посвятивших годы жизни исследованию вопроса о том, что произошло в 1918 году с царской семьей»; 2) Вместе с тем Церковь «не может игнорировать и голос критически настроенной части общества»; 3) «Позиция Русской Православной Церкви по вопросу установления подлинности останков была и остается неизменной. Церковь настаивает на обеспечении максимальной объективности, научности, абсолютной открытости и максимальной прозрачности исследования на всех этапах его проведения» (выделено мною – А.М.).
В ответ на призыв к объективности, открытости и прозрачности звучит молчаливое «нет» - слишком явственное особенно в последнее время. Более того, не устанем повторять, что игнорирование результатов независимой историко-стоматологической экспертизы есть уже прямое и сознательное противление истине. Хочется верить, что наше священноначалие даст этому верную и нелицеприятную оценку.
