Скрипач Притчин: Сегодня никого не удивишь виртуозной техникой, ценится оригинальность и интеллект

Скрипач Айлен Притчин родился в Ленинграде, учился в консерватории в Москве, а сейчас живет в Германии и преподает сразу в двух консерваториях: в Дюссельдорфе и Антверпене. Новая работа не мешает 34-х летнему музыканту по-прежнему много гастролировать по всему миру и давать концерты в России. 22 января его можно услышать в зале имени Чайковского (КЗЧ). Этот концерт и стал отправной точкой в интервью скрипача для ФАН.

— Из серии Ваших январских выступлений перед российскими слушателями я выделила вечер в КЗЧ (22 января) из-за его интересного формата: Вы будете одним из «командных игроков» в составе октета. По состоянию, эмоциям для Вас это другая история, нежели сольный концерт?

— Как бы странно, возможно, это ни звучало, я больше люблю участвовать в камерных концертах, нежели сольных или с симфоническим оркестром. При этом камерных концертов в афишах на порядок меньше. Поэтому для меня всегда большое удовольствие играть камерную музыку. Что касается концерта 22 января, когда на сцену выйдут восемь музыкантов — то это действительно не очень часто встречается. Хотя бы потому, что собрать в одно время вместе такое количество музыкантов сложно, ведь у каждого плотный гастрольный график. Более того, камерная музыка предполагает особые отношения между артистами — доверительность, умение слушать и слышать партнеров, это совсем другая история, нежели солисту играть с симфоническим оркестром, где все предельно расписано и регламентировано, и есть дирижер, который все контролирует. Часто в сочинениях с оркестром у солистов яркие и виртуозные партии.

В камерной музыке чаще всего нет показного шика, вся прелесть — в ансамблевом звучании, когда один музыкант передает другому музыкальную мысль, это напоминает некое говорящее музицирование. Напрашивается аналогия с драматическим театром, когда на сцену выходят герои пьесы и ведут друг с другом диалоги, раскручивая сюжетную линию и подводя ее к кульминации, а затем — и к развязке. Важно каждое слово, а в случае с камерной музыкой — это игра нюансами, поэтому от артистов требуется также и стилистическое чутье. В этом формате нет такого, что кто-то изначально — только на первом плане из артистов, а кто-то — на втором, кто-то лидер, а кто-то, наоборот, аутсайдер. От артистов в ансамбле требуется умение «уступать дорогу» другому ради целостности музыкальной драматургии. Все музыканты важны вне зависимости от инструмента, атмосфера полного равноправия. Сегодня никого не удивишь виртуозной техникой, ценны гибкость, оригинальность музыкальной мысли и интеллект артиста. И в этом единстве индивидуальностей и кроется высшее мастерство «великолепной восьмерки» в нашем случае. Высшее мастерство заключается в умении сохранить свою индивидуальность, не потеряв при этом чувство ансамбля. Кроме того, нужно грамотно составить программу. И если октет для струнных Мендельсона, который мы будем играть, довольно популярен, то второе сочинение — октет Энеску — крайне редко исполняется.

— Камерное музицирование — это попытка уйти от диктата дирижера?

— В определенной степени да. Не всякую оркестровую музыку можно исполнять без дирижера. Но Моцарта — почему бы и нет... В этом случае каждый музыкант на сцене знает свою функцию и понимает, насколько лично он важен в процессе исполнения сочинения. Это совсем другая модель самовыражения отдельно взятого артиста в составе одного целостного коллектива единомышленников.

— В этом случае на первый план выходит вопрос: с кем играть камерную музыку? Случайные люди исключаются по определению?

— Нужны люди гибкие, способные личные амбиции на время отставить в сторону, у которых сердца бьются в унисон. Лично я чувствую себя на сцене более свободно в камерных концертах. Потому что, как правило, рядом оказываются люди, которые тебе приятны, симпатичны в человеческом отношении, со многими из них ты дружишь.

— В 2020 году Вы стали профессором сразу двух консерваторий в Европе. Даже трех — ведь еще Вы недолго работали в консерватории в Брюсселе. Насколько неожиданным был для Вас такой поворот в карьере, ведь всего за год до этого Вы, наоборот, были в роли экзаменуемого на XVI Конкурсе?

— Как известно, из-за пандемии в 2020 году отменили на несколько месяцев все концерты и образовался вакуум. В этот сложный момент мои друзья посоветовали мне попробовать себя в новом качестве преподавателя и отправить документы-заявки в европейские консерватории. Кстати, я снова прошел конкурсный отбор — меня пригласили на собеседование, я играл перед комиссией, давал «показательные» мастер-классы. В Европе это нормальная практика. И только после прохождения всех этих этапов на профессиональную состоятельность как преподавателя я в статусе профессора приступил к работе в консерваториях.

— Никого из экзаменаторов не смутило, что Вам было на тот момент всего 30 с небольшим лет?

— В Европе приветствуется практика, когда педагоги в музыкальных вузах молодые. Более того, по достижении 65 лет там преподавателей отправляют на пенсию, невзирая на их звания, титулы и заслуги. А на их места берут более молодых. Я тут же вспоминаю, что мой педагог в Московской консерватории, Эдуард Давидович Грач, народный артист СССР, которому сейчас 91 год, продолжает вести класс. Причем преподавательской деятельностью он стал заниматься после того, как ему исполнилось 60 лет, а до этого он был концертирующим скрипачом. У студентов есть возможность учиться у великого музыканта. Я не буду давать оценки, где система лучше — у нас или в Европе, в любом случае у каждого подхода есть как плюсы, так и минусы. Но лично для меня преподавательская работа в период активной концертной деятельности очень полезна, ведь на уроках я слышу многие сочинения со стороны, в процессе общения со студентами я вместе с ними начинаю по-другому смотреть на многие моменты в партитуре. Учатся не только мои студенты, но я вместе с ними. Я воспринимаю занятия со студентами как некую творческую лабораторию.

— Насколько сейчас разговоры о национальных музыкальных школах уместны?

— За последние несколько лет эта тема перестала быть актуальной. Сейчас есть единое музыкальное пространство, много музыки звучит в интернете. Поэтому, когда я играю, то, возможно, для кого-то принципиально знать, что я учился в России, а для других эта информация не представляется важной и влияющей на их восприятие моей игры. Но для меня самого очень почетно, что я учился у такого гениального мастера, как Эдуард Давидович Грач.

— Какие-то новые идеи в плане самовыражения у Вас есть? Дирижированием, например, не планируете заняться?

— Чтобы стать хорошим дирижером, нужно основательно погрузиться в эту профессию. Но я пока не могу пойти на совмещение концертной деятельности как скрипача с дирижерской практикой. Этой профессии надо учиться с детства. А вообще, я еще не наигрался на скрипке (смеется. — Прим. ред.) и сокращать концерты в этом качестве я в ближайшее время не планирую. Достаточно того, что я занялся преподавательской деятельностью. К слову сказать, когда объявляют конкурс на должности профессоров в консерваториях Европы, то пишут, что преимущество — у тех соискателей, кто ведет активную концертную деятельность. Я разделяю такую позицию, так как в музыке есть вещи, которые можно понять, только играя на сцене перед публикой. О них не прочитаешь в методических пособиях, теоретических трудах, не наработаешь в небольшой учебной аудитории. Не помогут даже ролики и мастер-классы в YouTube. Только в процессе живого концерта ты открываешь некие мимолетности, нюансы в произведении, которое ты репетировал много времени до этого и вроде бы знаешь, как говорится, вдоль и поперек.

— Сейчас Вы живете в Германии. По родному Питеру скучаете?

— Конечно, скучаю, тем более в городе, где прошло мое детство, где я начинал учиться на скрипке, я сейчас, к сожалению, редко бываю. Но все события, которые были в детстве, очень важны в будущем. Я это стал понимать, когда у меня родилась дочка. Ей сейчас два года. И поэтому я стараюсь в свободное время как можно чаще быть с семьей. Эти положительные эмоции также важны для меня как для музыканта.

ДОСЬЕ. Айлен Притчин родился в 1987 году в Ленинграде. Начал заниматься музыкой в шесть лет, учился в ССМШ при Санкт-Петербургской консерватории в классе Елены Зайцевой. За годы обучения с Эдуардом Грачом в Московской консерватории скрипач стал лауреатом многих конкурсов, в числе которых — конкурс Крейслера в Вене и конкурс Венявского в Познани. В 2014 году Айлен Притчин стал обладателем первой премии конкурса Маргариты Лонг и Жака Тибо в Париже. В 2019 году получил IV премию и специальный приз «За артистическое мастерство и красоту программ» Ассоциации музыкальных критиков на Международном конкурсе им. П. И. Чайковского.

Участник Зальцбургского фестиваля, Международного фестиваля актуальной музыки «Другое пространство», «Возвращение» в Москве. Постоянный участник проектов Московской государственной академической филармонии «Молодые таланты» и «Звезды XXI века». С 2011 года — участник программ Санкт-Петербургского Дома музыки.

Преподавал в Брюссельской королевской консерватории, в настоящее время преподает в Королевской консерватории Антверпена и Дюссельдорфской высшей школе им. Роберта Шумана.