Бывшие полицейские Сухорученко и Тургунов начали в суде свой рассказ о том, как убивали человека
Сегодня Новгородский районный суд приступил к допросу бывших полицейских Игоря Сухорученко (на фото вверху) и Евгения Тургунова, ныне обвиняемых по ч. 4 ст. 111 УК РФ (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего).
Беда к 80-летней Антонине Александровне Щепихиной пришла в марте 2016 года. Тогда сама она лежала в больнице после операции и очень ждала единственного сына Александра — тем более что был канун его дня рождения: 39 должно было исполниться.
Но сын к ней не пришёл... Рано утром отворилась дверь палаты, и в помещении появились невестка Мария и её мать. И очень долго маялись и мялись перед кроватью, не зная, с чего начать... Потом Антонина Александровна обратила внимание на то, что Маша отворачивается к окну, и слёзы у неё по щекам. Спросила: «А Саша-то где?»
И услышала слова: «А Саша больше не придёт...»
Всё самое страшное случилось за день до этого — 20 марта. Тогда Александр Щепихин и его друг Денис Бартенев отправились в один из баров Великого Новгорода — «Дискобар 9.0» на Северной. Друга позвал туда сам Александр: он уже был в этом заведении с Марией, и тогда всё очень понравилось — и кухня, и обслуживание, и контингент.
Но, увы, раз на раз не приходится.
Конфликт случился из-за пустяка. Александр был высокий и грузный — крупный человек, и, может, и правда, его танцевальные движения не отличались особой грациозностью. Как вспоминали люди, вдруг его неуклюжий танец принялся передразнивать другой мужчина — напротив, утончённой, изящной комплекции.
Между обидевшимся Щепихиным и тем человеком — Евгением Тургуновым, началась перебранка. Бдительные сотрудники бара сразу включили свет, подошли к мужчинам и попросили их выйти из зала. В холл обоих проводил охранник Дмитрий Хаймин. И там, как рассказывал в суде, уже было похоже, что на смену враждебности пришло чисто русское «да, ладно, брат, проехали». Охранник решил, что конфликт исчерпан. И оставил мужчин вдвоём.
Но, оказалось, конфликт исчерпан не был. Спустя некоторое время, когда ни тот, ни другой так и не появились в зале, на улицу устремились друзья: сначала уже упоминавшийся Бартенев, потом друг Тургунова — Сухорученко.
Как можно понять из кадров сохранившейся видеозаписи, на улице была драка. Причём Бартенев, по большей части, конфликтовал с Тургуновым. А Сухорученко — с Щепихиным.
Сам удар, который нанёс Сухорученко, камера не зафиксировала. Он остался за кадром. Зафиксировала лишь падение нокаутированного Щепихина: всей массой тела он рухнул на асфальт — на спину. Потом в кадре появился ещё и Тургунов, который подбежал к лежащему на земле человеку и со всей дури пнул его в голову.
Поскольку Щепихин так и оставался в нокауте, вызвали «скорую». Потом, тот, казалось, начал приходить в себя. И раздались истошные, страшные крики смертельно раненого человека. Он не мог произнести ни единой связной фразы и лишь кричал на одной пронзительной ноте.
А спустя 12 часов, в больнице, была зафиксирована его смерть. Ныне диагностирован перелом основания и свода черепа.
Уголовное дело было возбуждено сразу после ЧП. И возбуждено по логичной ч. 4 ст. 111 УК РФ (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего). В ходе следствия квалификация содеянного претерпела, однако, большие изменения. По истечении определённого времени Тургунов вообще был выведен из числа «фигурантов» этого дела, а Сухорученко обвинение перепредъявили по «щадящей» ч. 1 ст. 109 УК РФ (причинение смерти по неосторожности, где максимум наказания — лишение свободы на срок до 2 лет).
Чем руководствовалось следствие? Как водится, заключением экспертов. Надо сказать, что первоначальная экспертиза, проведённая вскоре после смерти Щепихина 12 апреля 2016 года, пришла к заключению, что «указанные телесные повреждения образовались от совокупности воздействия на область головы различных тупых предметов, (…) а также не менее одного удара, например, ногой».
Но следователю потребовалась вторичная (дополнительная) экспертиза.
И она, проведённая спустя больше чем год со смерти Щепихина — 24 мая 2017 года, пришла к иным выводам: смерть-де наступила не в результате ударов, а… в результате того, что Щепихин упал на землю и стукнулся головой об асфальт. И всё! Свободу Юрию Деточкину!
В августе 2017 года дело направили в суд именно по ч. 1 ст. 109 УК РФ и только в отношении одного Сухорученко — как ни крути, но упал-то потерпевший от его «воздействия». Тургунову была отведена роль свидетеля. Просто свидетеля.
Поскольку дело в суде развивалось очень неторопливо и очень неоднозначно, а сам Сухорученко, находившийся под подпиской о невыезде, являться туда просто перестал, в какой-то момент Антонина Щепихина была вынуждена выйти к областной прокуратуре на одиночный пикет с плакатом: «Моего единственного сына убили полицейские. МВД их уволило. Следствие и прокуратура спасают их от тюрьмы. Требую справедливости».
Сухорученко в суд вернули. А в марте 2018 года судья Новгородского районного суда Наталья Казанцева вынесла ему приговор, полностью согласившись со следственной квалификацией «деяния, приведшего к смерти потерпевшего», и приговорила Сухорученко «по 109-й» к 1 году и 3 месяцам колонии-поселения.
Но туда Сухорученко не добрался. По единственной причине: до рассмотрения апелляционной жалобы мать погибшего при помощи редактора «Русского каравана» Галины Ярцевой обратилась в одно из экспертных учреждений Санкт-Петербурга, где было сделано ещё одно медицинское исследование и вывод: смерть Александра Щепихина находится в причинно-следственной связи с ударами, нанесёнными ему как Сухорученко, так и Тургуновым.
Добрый приговор был отменён, дело вернулось в СУ СК, и со второй попытки обвинение предъявили обоим, и не по «109-й», а по «111-й», где наказание — до 15 лет лишения свободы.
Сегодня суд приступил к допросу обвиняемых. Первым давал показания Сухорученко. Как и на прошлом процессе, он вновь, как мог, пытался обелить себя. Говорил о том, что был трезв (хотя свидетели утверждали обратное). Говорил о том, что не нанёс удар в лицо Щепихину, а лишь толкнул его (хотя свидетели говорили именно об ударе — «акцентированном»). Говорил, в общем, то, что уже было опровергнуто свидетелями, в частности, и Денисом Бартеневым, и Дмитрием Хайминым, которые видели сам удар. Причём Хаймин конкретизировал: «Сначала Сухорученко ударил Щепихина ногой в область живота, а потом кулаком в лицо».
И ещё о чём нельзя не сказать. Если по официальным документам, то оба подсудимых были уволены из полиции (Сухорученко служил в ГИБДД, Тургунов — в кинологической службе) прямо накануне ЧП: Тургунов — 17 марта, Сухорученко — 18 марта 2016 года, что, определённо, не могло не навести на мысли о том, что увольнение из полиции (ну, да, по собственному желанию) было оформлено задним числом.
Сегодня представитель потерпевших Галина Ярцева вернулась к этой теме. Сухорученко стоял на том, что, когда бил Щепихина, в полиции уже не служил.
Но вот ведь незадача: в числе приобщённых материалов Ярцева нашла и карту травматологического больного (Сухорученко по сей день уверяет, что Щепихин ударил его первым и сломал нос) от 20 марта, где указано, что обратившийся — сотрудник ГИБДД, и направление поликлиники УВД в областную больницу, где тоже указано, что направляемый — сотрудник ГИБДД, и медицинскую карту, заведённую на Сухорученко в областной больнице, где тоже указывается, что болящий — сотрудник ГИБДД. Аналогичная история и с Тургуновым.
Кстати, по странному стечению обстоятельств, в травмпункт с жалобами «на нос» Сухорученко явился как раз тогда, когда стало известно, что Щепихин — умер.
Судебное следствие №2 по делу бывших полицейских близится к завершению. На следующем заседании, которое запланировано на 21 апреля, будет допрошен Тургунов. Впрочем, что он расскажет, более чем предсказуемо... А далее — прения и приговор.
Фото автора.