Приближая Победу: как РККА обратила вспять «Тайфун»

Сердцевиной плана «Барбаросса» (молниеносной войны Германии против СССР) была операция «Тайфун», представлявшая собой комплекс мощных военных мероприятий по овладению советской столицей. Её центральной частью, в свою очередь, являлась операция «Московские Канны». Чудовищная военная «матрёшка» для человека с воображением действительно походила на мифологический Го́лем – существо, возникшее из сочетания стихий, способное повалить русского Колосса, стоявшего, по утверждению гитлеровских пропагандистов, на глиняных ногах. Все прочие операции германского генштаба по захвату европейских стран и их столиц разрабатывались в срок от одного до семи месяцев, успешно реализовывались зачастую много быстрее, чем обдумывались, имели достаточно скромные названия: «Гельб» («Жёлтый») – план блицкрига против стран Бенилюкса (Бельгии, Нидерландов, Люксембурга), перешедший в план «Рот» («Красный») – захвата Франции, «Вайс» («Белый») – по овладению Польшей. Для захвата Югославии даже имя собственное не искали, оставили как есть – «Операция 25». И только «особая папка», она же «Директива № 21», пребывавшая в крайне тщательной разработке лучших, подчеркнём это особо, стратегов Третьего рейха более года, стала называться «Барбаросса», с каковым именем вошёл в мировую историю незаурядный воитель Средневековья, король Германии и император Священной Римской империи («Первого рейха») Фридрих I Барбаросса, т. е. рыжебородый). «Московские Канны» уводят нас и вовсе в дохристианскую эпоху, в период Второй Пунической войны: близ города с таким названием войсками Ганнибала были полностью окружены и наголову разбиты лучшие легионы Римской республики. Привлечение в целом не склонными к романтизированию германскими стратегами столь пышной символики ярко высвечивает их мечты относительно «Дранг нах Остен». В то же время показывает, сколь опасны бывают исторические реминисценции, а подобного рода символика – сомнительной и коварной. Ведь Фридрих Барбаросса погиб в одном из своих грабительских походов в Палестину, утонув в реке Селиф, где и воды-то стояло по колено. А карфагенский полководец Ганнибал не извлёк никаких практических выгод из своей тактической победы при Каннах, в итоге покончив жизнь самоубийством. Что потом повторил фюрер. В популярной песне Владимира Высоцкого «Солдаты группы „Центр“» многое верно («перед нами всё цветёт – за нами всё горит»), и про сияющие лица, сверкающие сапоги тоже. Ошибок всё же больше. Солдаты армий группы «Центр» не шли, а передвигались с ожесточёнными боями. «За метром метр» брались ими не на марше, овладевались после упорного кровопролитного сопротивления. «Солдаты группы „Центр“» дошли до Москвы. Коготь германской армии зацепился на севере за Химки, на юге – за засечные черты близ посёлка Щербинка. По фронту гитлеровцы находились в нескольких десятках километров от советской столицы. Такого положения они достигли тогда, когда вышли все сроки, обозначенные в плане «Барбаросса», и весьма дорогой ценой. В своём письме к родителям участник событий ефрейтор Отто Залфингер сообщал: «До Москвы осталось очень немного. И всё-таки мне кажется, что мы бесконечно далеки от неё. Мы уже свыше месяца топчемся на одном месте. Сколько за это время легло наших солдат! А если собрать трупы всех убитых немцев в этой войне и положить их плечом к плечу, то эта бесконечная лента протянется, может быть, до самого Берлина. Мы шагаем по немецким трупам и оставляем в снежных сугробах наших раненых… Сегодня мы шагаем по трупам тех, кто пал впереди; завтра мы станем трупами, и нас также раздавят орудия и гусеницы». С мнением простого ефрейтора вполне совпадала позиция командующего группой армий «Центр» Фёдора фон Бока. Главнокомандующему сухопутными войсками Германии Вальтеру фон Браухичу он докладывал в телефонном разговоре 30 ноября: «Положение критическое. Я бросаю в бой всё, что у меня есть, но у меня нет войск, чтобы окружить Москву. Противник понял наш замысел, и он сосредотачивает свежие силы севернее и южнее Москвы. Моя единственная надежда – продолжать фронтальное наступление. Но если это делать, то возникает опасность изнурительной схватки – такой, какая была под Верденом 25 лет назад». «Верденская мясорубка», как известно, перемолола 337 тысяч немцев (из них 143 тысячи убито), стала началом истощения военного потенциала Германской империи и предвестником её полного поражения в Первой мировой войне. Гитлер же пребывал в ином настроении. Накануне, 29 ноября, в своей резиденции «Вольфшанце» он заявил министру иностранных дел фашистской Италии графу Чиано: «Если рассматривать в целом, война уже выиграна… Цель Германии заключалась в том, чтобы сломить сопротивление русских в центре и на южном фланге фронта и затем нанести мощный удар по Москве. Эта операция развёртывается планомерно. Если в России продолжается сопротивление, то оно исходит не от людей, а от природы. Шесть недель хорошей погоды*, и Россия будет ликвидирована Германией». В эту же субботу, 29 ноября (когда фюрер общался с зятем ближайшего союзника – Муссолини, столь высокопарными фразами подбивая его, а заодно и занявших выжидательную позицию своих дальневосточных партнёров по оси «Рим – Берлин –Токио» японцев на более решительные действия), Сталин в Кремле подписал приказ о начале контрнаступления под Москвой. Но даже если бы Гитлеру доложили об этом, он бы не поверил. Для проведения заключительной фазы операции «Тайфун» по его приказу под руку фон Бока была передана треть войск группы армий «Север», осаждавшей Ленинград, и значительная часть подразделения группы армий «Юг». Концентрация германских войск достигла без малого двух миллионов человек при 13500 орудиях и миномётах, 1170 танках и 615 самолётах. РККА располагала при этом чуть ли не вполовину меньшим количеством орудий и миномётов (7652 единицы), на 40 процентов уступая в танках (774), на столько же превосходя самолётами (1000), имея под ружьём не более 1 миллиона 250 тысяч человек личного состава: нормальный расклад сил для обороняющей армии, но никак не наступающей, которая должна превышать силы противника минимум вдвое-втрое. Кто бы мог решиться в таких условиях на контрнаступление? Везде и всюду германские войска начинали попытки захвата городов-столиц с интенсивных бомбардировок с воздуха. В Лондоне, к примеру, от бомбёжек погибло более 40 тысяч жителей и было разрушено свыше 60 процентов зданий. В Москве же за июль-ноябрь 1941-го от взрывов и осколков 1327 человек были убиты и 1931 человек тяжело ранен, уничтожено 402 жилых дома, разрушено 22 промышленных объекта. Относительно малый урон объясняется умелыми действиям ПВО столицы, в том числе истребительной авиации. К Москве прорвались за всё время только 229 самолётов врага из 7146 пытавшихся. Вот откуда взялся наш единственный перевес – в авиации: нужно было заиметь превосходство в воздухе. И оно было завоёвано, впервые именно под Москвой. Сложнее было с бронетанковой техникой. Почти вся она была потеряна в ходе отступления. До начала массового производства на Урале, куда были эвакуированы танковые заводы, образовавшуюся брешь удалось заполнить инженер-конструктору Н.А. Астрову, создавшему в августе 1941-го лёгкий танк Т-60, через месяц принятый на вооружение РККА. У нас он назывался «Малютка», с этим связана трогательная история постройки такой машины на средства, собранные детьми из своих копилок; немцы именовали его «неистребимая саранча». Он прекрасно показал себя впервые именно в Битве за Москву и дошёл до Берлина, хотя на тот момент уже не в первом эшелоне наступающих войск. Более мощные машины: Т-34, КВ-1, САУ и «Катюши» Сталин распределял тогда лично: давал десяток одному фронту, после выполнения задачи они перебрасывались на другой участок контрнаступления. Москвичи на своих заводах, прежде мирного профиля, организовали производство автоматов, миномётов, выпуск снарядов, мин и другого военного снаряжения. Народное ополчение, как во времена Минина и Пожарского, отправилось на передовую грудью защитить столицу. Женщины и старики ехали на места грядущих боёв для строительства оборонительных укрепления. Все эти меры дали выигрыш во времени, столь необходимого для подхода «сибирских дивизий» (на самом деле резервных войск с Урала и Дальнего Востока, прекрасно экипированных по-зимнему, откуда и пошло гулять их название «сибирские»). Битва за Москву включала оборонительный период (30 сентября – 4 декабря 1941 года), в процессе которого была подана такая серьёзная заявка на победу, как Парад 7 ноября. Последним военным мероприятием этого временного отрезка стала Наро-Фоминская оборонительная операция (1 – 5 декабря), в процессе которой удалось отстоять Никольское, Звенигород, Павловскую Слободу (к северо-западу от Москвы). Первой наступательной стала Калининская операция, начавшаяся 5 декабря. Вслед за ней, уже на следующий день, развернулись Клинско-Солнечногорская и Тульская наступательные операции. К моменту начала четвёртой, Калужской наступательной операции – 17 декабря – Тульская уже была завершена освобождением этой области. К исходу декабря были взяты Клин и Солнечногорск, на 7 января 1942 года (по истечении 6 недель, отводимых фюрером для окончательной победы над СССР) освобождён Калинин (Тверь). За эти полтора месяца ураганами, которым смело можно уподобить все упомянутые наступательные операции, «Тайфун» был обращён вспять. Гитлеровцев отбросили от Москвы на двести-триста километров, сотни населённых пунктов были освобождены от немецкой оккупации. Героев этой величественной эпопеи насчитывается многие тысячи: от Зои Космодемьянской и 28 панфиловцев, конников генералов Белова и Доватора, а также артиллеристов, танкистов, лётчиков** и до Неизвестного Солдата, прах которого нашёл вечный покой у Кремлёвской стены. Битва под Москвой выявила двух величайших полководцев Великой Отечественной – Константина Рокоссовского и Георгия Жукова, первый из которых будет командовать Парадом Победы в 1945-м, а второй – принимать этот парад. …Когда у бывшего начальника штаба Верховного командования вермахта Вильгельма Кейтеля спросили в 1945 году в Нюрнберге, когда он понял, что война проиграна? – пруссак произнёс в ответ одно только слово: «Москва». Очень символично. Лучше, пожалуй, и не скажешь. * Погода, кстати, не подвела: «сибирская плеть», как называют в Европе «русские морозы», отхлестала Москву в 1940 году, когда температура опускалась ниже 40 градусов (самый низкий показатель за 140 лет наблюдений). Зимой 1941-го холода были сравнительно умеренными: 20-25 градусов мороза. «Генерал Мороз», на которого сетуют битые фашисты, воевал по обе стороны фронта, одинаково досаждая обеим сторонам конфликта, испытывая людей и технику обеих противоборствующих сторон. ** Только медалью «За оборону Москвы» было награждено приблизительно 1 028 600 человек Тихомир Павлов