75 лет назад был вынесен приговор бывшему генералу Красной армии Андрею Власову
Любимец Иосифа Сталина, изменник Родины
Он был способным, перспективным военным. Бывший семинарист, призванный в Красную армию в 1919 году, окончил командирские курсы. Участвовал в боях с белыми на юге России, Северном Кавказе.
Начинал как рядовой, в итоге стал генералом. Сам, без всяких протекций.
В мирное время Власов занимал различные должности, которые вели к повышению в чинах. В конце тридцатых годов работал военным советником в Китае под фамилией Васильев. В благодарность за содействие Чан Кай-ши наградил Власова орденом Золотого Дракона.
Накануне войны он командовал 99-й стрелковой дивизией, ставшей лучшей в Киевском военном округе. В феврале 1941-го приехал в Кремль за орденом Ленина. Воевал в составе Юго-Западного фронта, попал в окружение под столицей Украины, но сумел выбраться из котла, получив ранение.
В ноябре 1941 года Власова, вышедшего из госпиталя, вызвал Сталин и приказал сформировать 20-ю армию. Это соединение отличилось во время контрнаступления под Москвой, освобождая Солнечногорск и Волоколамск. Центральные газеты опубликовали фотографии отличившихся военачальников. Среди них был портрет Власова, награжденного орденом Красного Знамени.
Сталин обратил внимание на генерала. Они встречались еще дважды – в феврале и марте 1942 года. И очень возможно, Власову суждено было стать маршалом в когорте сталинских полководцев. Вождь к нему, по словам Молотова и Хрущева, благоволил.
«Он меня изумил, прежде всего ростом – метр девяносто, потом манерой разговаривать с бойцами – говорил он образно, - писал Илья Эренбург о Власове в книге «Люди, годы, жизнь». – У меня было двойное чувство: я любовался им и меня в то же время коробило = было что-то актерское в оборотах речи, интонациях, жестах. Вечером, когда Власов начал длинную беседу со мной, я понял истоки его поведения: часа два он говорил о Суворове, и в моей записной книжке среди другого я отметил: «Говорил о Суворове, как о человеке, с которым прожил годы». На следующий день солдаты говорили со мной о генерале, хвалили его: «простой», «храбрый», «ранили старшину, он его закутал в свою бурку», «ругаться мастер»… Конечно, чужая душа потемки; все же я осмелился изложить мои догадки, Власов не Брут и не князь Курбский, все было гораздо проще. Власов хотел выполнить порученное ему задание; он знал, что его снова поздравит Сталин, он получит еще один орден, возвысится, поразит всех своим искусством перебивать цитаты из Маркса суворовскими прибаутками. Вышло иначе: немцы были сильнее, армия снова попала в окружение. Власов, желая спастись, переоделся. Увидев немцев, он испугался: простого солдата могли прикончить на месте…»
Если бы Власов не совершил предательства, то Эренбург, конечно, нашел бы для его характеристики иные слова. Но когда они встречались, генерал был истинный боец, патриот. В начале 1942 года он писал своей жене Анне: «Ты у меня одна. Больше нет никого… Родина выше всего - за нее все и отдадим до последней капли крови. Люблю тебя крепко».
Вспоминал Власова в своих мемуарах «Дело всей жизни» Александр Василевский. Но книгу он писал уже после предательства генерала, а потому не стоит говорить об объективности маршала:
«Командующий 2-й ударной армией Власов, не выделяясь большими командирскими способностями, к тому же по натуре крайне неустойчивый и трусливый, совершенно бездействовал. Создавшаяся для армии сложная обстановка еще более деморализовала его, он не предпринял никаких попыток к быстрому и скрытному отводу войск. В результате всего войска 2-й ударной армии оказались в окружении».
И такого бездаря Сталин терпел, награждал? Смешно…
В автобиографии, написанной в 1940 году, член ВКП(б) Власов писал: «Никаких колебаний не имел. Всегда стоял твердо на генеральной линии партии и за нее всегда боролся». Через два года, после того, как генерал сдался немцам, эти слова звучали, как насмешка. Впрочем, о них уже никто не вспоминал.
Почему Власов перешел на сторону врага? Кстати, когда 2-я армия угодила в котел, за ним прилетал самолет. Но он отказался лететь, оправдавшись тем, что не может бросить своих солдат. Это он говорил и позже, когда оказался на стороне немцев…
Власов не был трусом. Хотел жить? Конечно, как и любой человек. Но ведь понимал, что у немцев будет не жизнь, а выживание. К тому же, получил позорное, несмываемое клеймо предателя и нарушителя воинской присяги. Но обратной дороги уже не было…
Немцы явно не доверяли плененному генералу. Полгода он провел в лагере. Потом его освободили, и началась канитель – болтовня, переговоры, лозунги. Он говорил: «Идея равноправного, обоюдовыгодного сотрудничества двух великих народов растет и крепнет… Я зову русский народ на путь сотрудничества и вечной дружбы с великим германским народом…»
И это в то время, когда захватчики топтали родную землю, жгли и разоряли города и веси Отчизны Власова, мучили и убивали его соотечественников!
Он возглавил «Комитет освобождения народов России», стал командующим «Русской освободительной армией», составленной из пленных советских военнослужащих». Ходил в специально сшитом для него, гиганта, мундире цвета хаки и форменных брюках с генеральскими лампасами. Никаких знаков отличия у него было, только - значок РОА. Он же был на фуражке.
Но это - антураж Власова в плену. Каковы же были дела его армии?
Их было немного. РОА привлекали к охранно-полицейской службе и борьбе с партизанами, да и то в ограниченных масштабах. Хотя при желании Гитлер мог сколотить мощное военное ядро из захваченных солдат и офицеров Красной армии. Желающих воевать против Сталина было немало. У одних - раскулачили родных, у других - сгноили в лагерях близких. Иным засорила мозги немецкая пропаганда – мол, все равно Советы не устоят перед мощью Третьего рейха…
«Противобольшевицкая пропаганда имела глубокие основания и могла бы иметь успех, - писал генерал Антон Деникин в неизданной рукописи «Генерал Власов и «власовцы». Но, неся клеймо «Made in Germаny», она становилась сплошным лицемерием. Идея «Русского комитета» оказалась потому мертворожденной и никакого влияния на события не оказала. Да и сами немцы не придавали ей политического значения. Используя лишь, как это будет дальше видно, в качестве идеологического прикрытия для набора русского пушечного мяса…»
Ближайшим соратником Власова стал выходец из дворян, участник Первой мировой, бывший генерал-майор Красной армии, заместитель начальника штаба Северо-Западного фронта Федор Трухин. Он попал в плен в конце июня 1941 года в Литве.
Кстати, во время Великой Отечественной немцы захватили более 80-ти советских генералов. Из них более двадцати были осуждены за сотрудничество с оккупантами. Почти все были казнены...
Власовцев бросали затыкать прорехи, которые то и дело возникали в редеющих рядах вермахта – отправляли в Италию, Грецию, Югославию. Русскоязычная газета «Доброволец» писала, что солдаты РОА воевали на Западном фронте против высадившихся в июне 1944 года союзников. Однако изменники, которых было немного, не оказали серьезного влияния на ход боевых действий. Это была чисто декоративная акция.
На Восточном фронте вояки РОА появились только в 1945 году. Существенной помощи немцам они оказать не смогли, и небольшие отряды власовцев были раздавлены наступающими частями Советской армии. А вот в боях за освобождение Праги они проявили себя, но – встав на сторону восставших.
«Затем батальоны эти, избегая столкновения с подходившей Красной армией, повернули, стараясь пробиться в зону союзников, - писал Деникин. - Некоторым это удалось, другие погибли, третьи рассеялись, влившись частично в местные противосоветские партизанские отряды, оккупированных Сталиным стран. Сам Власов, по одним сведениям, захвачен был пограничным НКВД при попытке перейти из советской зоны, по другим – выдан большевикам американцами».
Но Власов мог спастись. Его звали к себе американцы, предлагал убежище на Пиренеях диктатор Испании Франциско Франко. Он собирался прислать за Власовым, в котором видел соратника в будущей антикоммунистической борьбе, специальный самолет. Однако генерал отказался от предложения, сказав, что не может бросить на произвол судьбы своих подчиненных. Видимо, Власов, как и тогда в 1942-м, решил покориться судьбе…
Согласно решениям Ялтинской конференции, союзники обязались выдать СССР всех советских военнопленных, надевших немецкую форму. Те понимали, какая участь ждет их на родине и всеми способами искали смерти – перерезали себе горло бритвами, поджигали бараки, чтобы сгореть заживо, бросались на штыки охраны…
Судьба Власова и его захваченных сообщников не вызвала сомнений, тем более, они признали свою вину. Оставалось завершить последние формальности. Они были выполнены на закрытом процессе в конце июля 1946 года. Хотя смертный приговор был известен заранее, судьи для видимости совещались целых семь (!) часов.
Для советских людей Власов на многие десятилетия стал олицетворением подлого предательства, грязной измены родине. Обладатели этой распространенной фамилии были вынуждены даже писать в анкетах, что родственниками генерала-предателя не являются.
P.S. Спустя много лет после Великой Отечественной войны появилась версия, что Власов попал в плен еще под Киевом в 1941 году и был завербован немцами. Согласно другому предположению, генерал был сотрудником советской разведки, который с 1938 года работал в Китае. Там он добывал ценные сведения для Москвы о военных секретах Японии и Германии. Во время Великой Отечественной войны он продолжил свою разведывательную деятельность на более высоком уровне, то есть, был по существу, «реальным Штирлицем». После войны его ликвидировали как опасного и ненужного свидетеля.
Все эти версии объясняются лишь одним – дефицитом правдивых сведений. Любое мало-мальски важное событие Великой Отечественной войны окружено плотной завесой тайны. И все потому, что, раскапывая завалы прошлого, можно наткнуться на опасную и неожиданную находку. Воистину, у нас непредсказуемая история…