Рецензия на библейский вестерн "Голиаф" Адильхана Ержанова

В "Розе Хутор" стартовал первый фестиваль онлайн-кинотеатров "Новый сезон", который намерен стать трамплином для главных релизов стриминговых платформ страны. Открыл смотр "Голиаф" Адильхана Ержанова - драма, прибывшая в Сочи с мировой премьеры на Венецианском кинофестивале. Кинокритик "Газеты.Ru" Елена Зархина рассказывает о новой работе режиссера, в которой вечный библейский сюжет трансформируется в нео-вестерн.

"Голиаф" разворачивается в пространстве максимальной условности. Здесь главный экстерьер — бескрайняя степь Каратаса, выжженная земля, в которой царит смерть. Ее главным олицетворением становится бандит Пошаев (Данияр Алшинов), который держит в страхе всю округу. Пошаев — хищник с искаженной внутренней моралью и во многом людоед, убивающий других на завтрак, обед и ужин. При этом местные благодаря нему имеют работу, а наркотрафик обходит эти земли стороной.

Когда одна из местных жительниц, устав от бандитского произвола, пытается достучаться до органов правопорядка, Пошаев убивает и ее. У героини остается бывший муж Арзу (потрясающий Берик Айтжанов) — контуженный и хромой отец-одиночка, который последние два года не видел жену, но по-своему оплакивает ее смерть.

Пока Пошаев старается приблизить к себе Арзу, чтобы избежать мести последнего, все окружение бандита подозревает вдовца в тайном намерении расквитаться с виновником смерти супруги. Но для зрителя большую часть фильма намерения самого Арзу остаются неизвестны: когда все — от охранников Пошаева до местного следователя — пытаются склонить его к убийству бандита, он отказывается, понимая, что это ничего не изменит. Ведь Пошаев как Гидра: отрежешь ей одну голову, как на ее месте тут же вырастут новые две. Затравивший всех тиран легко заменим новыми преемниками, тем более что бандит олицетворяет собой не конкретное зло, а всю систему - прогнившую и коррумпированную.

Если Пошаев — это отвердевшая сила, Арзу — сталкеровский образ растущего дерева, гибкого и нежного. Эта внезапная и точно выверенная дуэль двух антиподов оборачивается главным противостоянием истории, в которой Пошаев — тот самый библейский Голиаф, сотканный из силы и мяса, а Арзу (конечно же, Давид) — мягкий, почти хрустальный герой, едва ли не просвечивающийся на солнце. Оба актера за свои роли получили призы независимых итальянских кинокритиков в рамках Венецианского фестиваля.

Половину фильма Пошаев ходит в бронежилете, но его настоящая броня из другого сплава. В своем "правлении" бандит проходит все узнаваемые стадии тирании: от запугивания людей до выбивания из них лояльности к своему режиму. Даже в первом появлении на экране мы видим его в сцене своеобразной инициации, где он по очереди избивает других участников своей банды. Все они терпят и не противятся его ударам, потому что в этом хищном пространстве некому дать отпор этой силе.

Мир "Голиафа" — это мир полураспада, пространство без стен и крыш. Люди здесь как на ладони, и от взора свыше им негде скрыться. Кажется, что уже упомянутый образ про силу в слабости, о котором говорит Сталкер ("когда дерево растет, оно нежно и гибко, а когда оно сухо и жестко, умирает"), как и название фильма Ержанова, заранее предсказывает финал истории: Давид обязан одолеть Голиафа. Вот только сможет ли?

Считается, что во времена тотальной цензуры талантливые авторы ухитряются рассказывать историю так, чтобы объект их исследования не понимал, что речь идет именно о нем. И хотя сам Ержанов разбавляет фильм цитатами из "Государя" Макиавелли вроде "я учил государей становиться тиранами, а подданных — избавляться от них", говорить, что "Голиаф" — аллегория сегодняшней действительности и призыв к действию - значит страшно упростить историю.

Фильм Адильхана Ержанова — более тонкое и объемное кино, в котором вечный сюжет несомненно попадает в нерв времени. Но при этом здесь библейская история внезапно обретает элементы нео-вестерна с погонями на лошадях, перестрелками и дуэлями один на один. Получается своеобразный диптих, в котором одни увидят необычное жанровое переосмысление истории о мести, а другие — символичную притчу о том, как попытаться сделать так, чтобы на безжизненной пустоши выросло живое и гибкое дерево.