Эмиссар (Фантастический рассказ)

Прошедшим латвийским парламентским выборам 6 октября 2018 года посвящается...

 

— К нам едет сам Смит—Гамильтон! — воскликнул Эрик. — Сам! Ну, сейчас достанется нашим дармоедам!

— А что он может сделать? — спросил скептик Янка.

— Что? Разогнать весь этот сброд ко всем чертям!

Эрик имел в виду правительство.

— Черти пригонят его обратно, — заметила Дайна. — Им такое добро ни к чему.

— Я собрал досье на Смита—Гамильтона. За те пять лет, что он стал эмиссаром ООН, он знаете сколько успел! Он ездил в Африку спасать белых носорогов! С его подачи запретили секту этих, как их... натощак не выговоришь... Которые разгромили комбинат по производству пищевых добавок! И когда на Аляске построили университет для эскимосов — это тоже его рук дело! Самый северный университет на планете!

— Но ведь на все это деньги нужны, — сказал Янка. — Откуда берутся эти деньги?

— ООН — богатая организация. Там членских взносов — знаете сколько? Миллиарды! И вот теперь эмиссар едет к нам! Интересно, что он тут сделает?

— Может быть, построит больницу? — предположила Дайна. — Больница нужна.

— Может, и построит. И врачей привезет. Молодых. Наши—то врачи — уже, можно сказать, одной ногой в могиле, — невесело усмехнулся Янка. — Еще — транспорт. Нужны троллейбусы с автопилотами. Те, что нам подарили десять лет назад, стали ломаться. Они, видно, уже тогда были старичками. Новых—то Европа дарить не станет.

Весь вечер на Янкиной кухне строили планы, выдвигали гипотезы и давали советы Смиту—Гамильтону.

Через несколько дней Янка и Дайна утром пошли в гости к Эрику. У него висел на стенке старый плазменный экран, соединенный с компьютером, и Эрик умел подключаться к правительственным трансляциям. Код подключения он, правда, нашел случайно и не был уверен, что имеет право подсматривать за разборками и конфликтами в самых верхах. Но тут такое дело, принимают самого Смита—Гамильтона! Удержаться было просто невозможно.

В зале заседаний половина мест пустовала. Многие государственные мужи предпочитали участвовать в жизни страны дистанционно, сидя дома. На заседания они посылали свои голографические изображения, которые можно было отличить от живых людей по легкому голубоватому свечению, окружавшему фигуры.
Зал заседаний был оснащен по последнему слову техники. Были там разнообразные экраны, по которым электронный переводчик гнал титры, была будочка для живого переводчика, были хитрые устройства для голосования.

— Если тут такую роскошь устроили, то сколько же к рукам прилипло? — спросил практичный Янка.

Из—за бархатных кулис вышел к трибуне с микрофонами эмиссар Генри—Гюнтер Смит—Гамильтон в элегантном костюме и сверкающих ботинках.

— Вай, да он же совсем молоденький! Что он в политике может понимать? — удивилась Дайна.

Эмиссару было никак не больше сорока. И на его строгом лице было выражение: «Готов идти вверх по трупам».

— Добрый день, господа. Не будем тратить время на приветствия, займемся делом. На последнем заседании был обсужден вопрос о русских школах в вашей стране, — сказал эмиссар. — Были подняты и рассмотрены жалобы русскоязычного населения. Мой коллега Ян Гуйфэй подготовил обширный доклад. На китайском языке. Он обработал все материалы и все заявления за последние сорок лет. Заседание единогласно проголосовало — в вашей стране должны быть школы с русским языком обучения. И на это выделяются средства из фонда культурного развития.

Смит—Гамильтон замолчал — ждал аплодисментов или хотя бы возмущенных воплей. Но воцарилось молчание.

— Я повторяю — вы должны восстановить русские школы, — жестко сказал эмиссар. — Иначе с вашей страны будет взыскана задолженность по членским взносам. Восстановить школы — дешевле.

Аудитория словно окаменела.

Раздался хрип — это кто—то из живых присутствующих, схватившись за сердце, сполз на пол. Эмиссар даже не поморщился.

— Средства уже выделены. За использованием будет строжайший контроль. Мир еще помнит, как вы строили Северный мост, на который вам было выделено девяносто процентов сметы. Я видел несколько вбитых в берег свай. На что потрачены остальные деньги — сейчас выясняет Интерпол.

— Это было при прошлом правительстве... — прошамкал чей—то голос.

— Где теперь прошлое правительство — Интерпол тоже выяснит, — сказал неумолимый эмиссар. — Мой коллега Ян Гуйфэй исследовал, что теперь находится в закрытых русских школах. Некоторые используются как офисные центры. Это старые здания, которые не соответствуют современному учебному процессу. Некоторые разрушены, и на их месте возведены автостоянки. Автостоянки придется снести...

— Какой ужас... — прошептала Дайна.

Ее троюродная сестра по большому знакомству устроилась работать на многоэтажную автостоянку — следить за порядком и объезжать территорию на уборочной технике.

— Мы влипли... — ответил Янка.

— Мы здорово влипли, — подтвердил Эрик. — Вот как теперь объяснить этому надутому индюку, что последняя русская семья выехала десять лет назад? Староверы — и те уехали, кто в Сибирь, кто в Канаду, а они ведь здесь чуть ли не четыреста лет жили.

— У тебя есть знакомые русские, — напомнила Дайна.

— Есть. Но они уже не в том возрасте, чтобы первого сентября идти в школу с букетом гладиолусов. Хотя я не удивлюсь, если это случится. Говорят, все мы после девяноста рискуем впасть в детство...

— Пожалуй, они начнут строить школы... — пробормотал Янка.

— При нынешних темпах строительства первая школа сможет принять учеников через год, — эмиссар был неумолим. — Я лично буду приезжать и контролировать процесс. Мой коллега Ян Гуйфэй будет жить здесь — за счет государства. Он приедет через две недели и проведет следствие по каждому заявлению и по каждой жалобе.

— Интересно, как они ухитрятся купить этого Яна Гуйфэя? — задумчиво спросил Эрик. — В Китае, говорят, одно время за взятки на городских площадях вешали. Старый добрый народный обычай...

— Это они придумают. А вот где русских детей взять? Тут и наших собственных—то не осталось, — напомнила Дайна.

— Я вот университет на Аляске вспомнил, — сказал Янка. — Самый северный. Учится там хоть один эскимос?

Эрик пожал плечами.

— Должен учиться, — неуверенно ответил он. — Но вряд ли у Аляски задолженность по взносам была как четыре годовых бюджета страны.

Год спустя первая школа была открыта. Эмиссар, как обещал, прибыл первого сентября.

У красиво убранного крыльца стояли ребятишки — мальчики в костюмчиках, девочки в платьицах и с огромными белыми бантами.

— Ой, боженьки! — глядя на экран, воскликнула Дайна.

 

Все ребятишки были чернокожие.

К ним подходили телевизионные девушки с микрофонами и вопросами. Вопрос был один и ответ был один.

— Я ест рашн! — кричал ребенок и заливался хохотом.

— Да, ты ест рашн, — подтверждал с большого экрана эмиссар. Судя по лицу — был доволен.

— Выкрутились! — с ненавистью прошептал Эрик. — А я—то думаю — с чего они попросили увеличить миграционные квоты? Все ясно: дети получат четыре урока русского языка в неделю, и все останутся довольны. И пойди возрази — сразу же обвинят в дискриминации чернокожего населения!

— Эрик, ты же умный человек. Ты же помнишь, чем кончались все эти дела с мигрантами. Приедет сотня, посидит тут месяца три, поймет, что нормальной жизни не будет, и в полном составе мигрирует в какую—нибудь Швецию. Пусть нам эту школу покажут ближе к зиме, — сказал реалист Янка.
И он оказался прав.

Рига,
2038 год.

Дарья ПЛЕЩЕЕВА, писатель,
специально для газеты «СЕГОДНЯ».