Письмо Кати Сусаниной из немецкого плена. Исповедь замученной девочки или фальсификация?
Предупреждаю сразу: с очень глубоким уважением отношусь к воинам-освободителям, труженикам тыла, и всем тем, кто своими действиями, помыслами приближал победу над фашизмом во время Великой Отечественной войны. Также глубоко сожалею о тех, кто погиб, умер от ран, причем особенно жестоко, когда жертвами вооруженных конфликтов являются дети. Когда я училась в школе, помню, как глубоко потрясло меня прощальное письмо девочки-подростка Кати Сусаниной, которое я прочитала в книге «Говорят погибшие герои», очень было жаль, что судьба этого подростка сложилась самым жестоким образом.
Привожу текст данного письма-исповеди:
Март, 12, Лиозно, 1943 год.
Дорогой, добрый папенька!
Пишу я тебе письмо из немецкой неволи. Когда ты, папенька, будешь читать это письмо, меня в живых не будет. И моя священная просьба к тебе, отец: покарай немецких кровопийц. Это завещание твоей умирающей дочери. Несколько слов о матери. Когда вернёшься, маму не ищи. Её расстреляли немцы. Когда допытывались о тебе, офицер бил её плёткой по лицу, мама не стерпела и гордо сказала, вот её последние слова: «Вы не запугаете меня битьём. Я уверена, что муж вернётся назад и вышвырнет вас, подлых захватчиков, отсюда вон!» И офицер выстрелил маме в рот... Папенька, мне сегодня исполнилось 15 лет, И если бы сейчас ты встретил меня, то не узнал бы свою дочь. Я стала очень худенькая, мои глаза ввалились, косички мне остригли наголо, руки высохли, похожи на грабли. Когда я кашляю, изо рта идёт кровь — у меня отбили лёгкие. А помнишь, папа, два года тому назад, когда мне исполнилось 13 лет? Какие хорошие были мои именины! Ты мне, папа, тогда сказали: «Расти, доченька, на радость большой!» Играл патефон, подруги поздравляли меня с днём рождения, и мы пели нашу любимую пионерскую песню.
А теперь, папа, как взгляну на себя в зеркало — платье рваное, в лоскутках, номер на шее, как у преступницы, сама худая, как скелет, - и солёные слёзы текут из глаз. Что толку, что мне исполнилось 15 лет. Я никому не нужна. Здесь многие люди никому не нужны. Бродят голодные, затравленные овчарками. Каждый день их уводят и убивают.
Да, папа, и я рабыня немецкого барона, работаю у немца Шарлэна прачкой, стираю бельё, мою полы. Работаю очень много, а кушаю два раза в день в корыте с «Розой» и «Кларой» - так зовут хозяйских свиней. Так приказал барон. «Русс была и будет свинья»,- сказал он. Я очень боюсь «Клары». Это большая и жадная свинья. Она мне один раз чуть не откусила палец, когда я из корыта доставала картошку. Живу я в дровяном сарае: в комнату мне входить нельзя. Один раз горничная полька Юзефа дала мне кусочек хлеба, а хозяйка увидела и долго била Юзефу плёткой по голове и спине. Два раза я убегала от хозяев, но меня находил ихний дворник. Тогда сам барон срывал с меня платье и бил ногами. Я теряла сознание. Потом на меня выливали ведро воды и бросали в подвал.
Сегодня я узнала новость: Юзефа сказала, что господа уезжают в Германию с большой партией невольников и невольниц с Витебщины. Теперь они берут и меня с собою. Нет, Я не поеду в эту трижды всеми проклятую Германию! Я решила лучше умереть на родной сторонушке, чем быть втоптанной в проклятую немецкую землю. Только смерть спасёт меня от жестокого битья. Письмо уберу под выдв (неразборчиво)
Не хочу больше мучиться рабыней у проклятых, жестоких немцев, не давших мне жить!.. Завещаю, папа: отомсти за маму и за меня. Прощай, добрый папенька, ухожу умирать.
Твоя дочь Катя Сусанина...
Моё сердце верит: письмо дойдёт.
Опубл.: 1944. Источник: Комсомольская правда 27 мая 1944 года, с. 3. Катя Сусанина — девочка, жительница белорусского города Лиозно, отданная в рабство гитлеровскому помещику после захвата Лиозно немцами во время Великой Отечественной Войны. Перед смертью написала письмо отцу, которое было найдено после освобождения города. На конверте стоял адрес: «Действующая армия. Полевая почта №... Сусанину Петру». На другой стороне карандашом написаны слова: «Дорогие дяденька или тётенька, кто найдёт это спрятанное от немцев письмо, умоляю вас, опустите сразу в почтовый ящик. Мой труп будет уже висеть на верёвке».
Конечно, данное письмо меня очень глубоко впечатлило, но в то же время поразило то, что о судьбе автора письма ничего не известно, также как и о ее родных. А позднее у меня возникли сомнения, что Катя Сусанина вообще существовала! Своими размышлениями мне хотелось бы поделиться на страницах данной статьи.
В начале письма девочка пишет о страшной судьбе матери, которую избивал немецкий офицер, а потом застрелил. Причем офицер женщину допрашивал, требуя, чтобы она рассказала, где находится ее супруг, Катин отец. Насколько известно из содержания письма, этот человек воевал в действующей армии, партизаном он не был. Следовательно, откуда женщина могла знать о его местонахождении? Письма на фронт и обратно доходили нерегулярно по понятным причинам, даже если она знала из текста последнего письма, где ориентировочно находится супруг, он мог быть на следующий день быть совершенно в другом месте. И что за важной такой фигурой был этот военнослужащий, что немцу было немедленно узнать о его местонахождении? Более того, допрос велся на оккупированной территории, разве могла быть связь у местных жителей с действующей армией? Даже если всех этих фактов немец не знал и не понимал, женщина вполне могла его дезинформировать, сказать информацию наобум и тем самым спасти себя. Или сказать, что вообще не знает, где находится, якобы погиб или пропал без вести. Проверить немедленно ее слова навряд ли было вполне реально.
Что касается воспоминаний девочки насчет именин, тоже сомневаюсь, что она могла их отмечать, так как вовсю шла антирелигиозная пропаганда и именины (день Ангела) навряд ли они отмечали, тем более, с пионерскими песнями. Но, с другой стороны, Катя могла считать, что именины и день рожденья это один и тот же праздник.
Далее девочка пишет про номер на шее. Очень сомневаюсь, что оккупированным жителям присваивали номера, как в лагерях смерти. Но может быть у хозяина была такая причуда присваивать номера прислуге? В любом случае, данный факт для меня сомнителен.
Следующие строки очень сильно противоречивы: девочка пишет, что живет в сарае, ест со свиньями из корыта, в дом ее не пускают, но в то же время Катя моет пол в доме и стирает белье. Как она может мыть пол в доме, в который ее не пускают? И как стирать белье, если сама грязная и ее сравнивают со свиньями хозяева? Что касается куска хлеба, который дала горничная Юзефа из Польши Кате и за что женщина могла быть избита хозяйкой, в принципе, подобное могло быть, так как есть токсичные люди, которые нужен только повод для издевательств. То же самое касается Кати, которую избивал хозяин, садистом он мог выть вполне. Хотя его фамилия (Шарлэн) совсем не немецкая, больше похожа на французскую, причем Франция была оккупирована Германией, а немцы очень щепетильно относились к «чистоте высшей арийской расы».
Что касается остербайтеров (людей, которых забирали в Германию на принудительные работы), Катя попадала вполне под эту категорию, поскольку их забирали, начиная с 12 лет. Но отправке предшествовала в обязательном порядке медкомиссия, причем были достаточно строгие требования относительно здоровья этих людей.
Остербайтеры в Германии
На другой стороне прошитого нитками конверта написана слезная просьба спрятать от немцев письмо и бросить в почтовый ящик. В связи с чем у меня возникает очередной вопрос: как могла работать почта на оккупированной территории? Каким образом жители могли связаться с действующей армией?
И наконец, когда это письмо опубликовали в «Комсомольской правде», почему никто не откликнулся? Семья Кати Сусаниной жила в поселке городского типа Лиозно (местное население которого на тот период был около 4000 человек), неужели у них не было никаких знакомых, соседей, друзей? Она явно училась в школе, архивных данных, учителей, одноклассников, которые ее знали тоже не было? И неужели у них вообще не было родственников? Однополчан Катиного отца, Петра Сусанина? Во время войны в этом поселке на самом деле творились страшные события, население очень сильно пострадало, но, в любом случае, люди, которые хотя бы немного знали Сусаниных все равно бы существовали. Кроме того, не все люди оставались в оккупации, многие могли быть эвакуированы, среди них тоже вполне вероятно мог быть кто-то, хотя бы немного знавший эту семью.
Улицы ПГТ Лиозно во время Великой Отечественной войны
Анализируя изложенное, предполагаю, что возможно Катя Сусанина не существовала вообще, данный образ, вероятно, был собирательным, поскольку детей, замученных немцами было очень, даже слишком много. Скорее всего, написано данное письмо женщиной, причем достаточно образованной, поскольку стиль изложения несколько пафосный, особенно для 15-летней девочки. Причем автор письма в словесный оборотах использует просторечье, пытаясь выглядеть не совсем грамотной.
В последнее время очень многие идеализируют немцев и то, как они себя вели на оккупированной территории, мол, людей не убивали, не грабили, рассказы про их зверства – ложь. Я не совсем согласна с этим мнением, думаю, что кому как повезло. Были немцы, которые вполне сносно обращались с гражданскими, а были, конечно и садисты. Но, что касается «добрых» немцев, в любом случае – оккупация есть оккупация и большей части местного населения навряд ли было комфортно. Тех, кому при немцах было достаточно хорошо было очень немного.
Также частенько пишут про сладкую жизнь остербайтеров в Германии. Не совсем согласна и с этим утверждением, кому как повезет. Были люди, которые неплохо устроились, но были и такие, к которым отношение было хуже чем к животным, юридически они не были защищены, их жизнь практически ничего не стоила.
Существовала или нет Катя Сусанина – этот факт практически не имеет значения. Имеют значение факты, что были убитые, замученные, умершие от голода и ран дети и подростки во время второй мировой войны. Вечная память и Царство Небесное!
Памятник замученным детям в мемориальном комплексе на месте детского концлагеря в Бобруйске, Беларусь.