Как найти себя в политике
7 сентября известному российскому политику и общественному деятелю, депутату госдумы четырех созывов Константину Затулину исполнилось 60 лет. он был одним из авторов компромисса, связанного с амнистией Руцкого, Хасбулатова и других оппонентов Ельцина по событиям 1993 года, в 90-е настаивал
не подписывать договор о дружбе с Украиной до тех пор, пока Украина не подпишет федеративный договор с Крымом… об этом и многом другом он рассказал в интервью журналу "Российская Федерация сегодня"
ИЗ КОМСОМОЛА В ГОСДУМУ
– В 1993 году вы круто изменили свою судьбу, став депутатом Госдумы первого созыва. Почему?
– Я окончил исторический факультет МГУ, в аспирантуре стал писать диссертацию по проблеме управления промышленностью с 1965 по 1980 год, в частности по реформе председателя правительства СССР Алексея Николаевича Косыгина, которая в итоге была сорвана,
а в результате страна вошла в со-стояние, которое принято называть застоем. В итоге я пришел к выводу, что система управления промышленностью нуждается в перестройке. В тот момент Юрия Андропова на посту генсека ЦК КПСС сменил Константин Черненко, и это отразилось на всех обществоведческих дисциплинах. Мне сказали, что партия не ставит вопрос так, как я в своей диссертации. И диссертация не была допущена к защите. Произошло это за несколько месяцев до того, как Михаил Горбачев провозгласил перестройку.
В итоге я занялся комсомольской работой, вошел в Совет молодых ученых при ЦК ВЛКСМ, а затем стал и помощником секретаря ЦК ВЛКСМ Иосифа Орджоникидзе, занимавшегося «комсомольской экономикой» – молодежными жилищными комплексами, ударными стройками и центрами научно-технического творчества молодежи. Из этих центров, кстати, вышли позже не только капитаны отечественной промышленности, но и олигархи.
Я помню, как сиживал у меня в приемной Михаил Ходорковский, возглавлявший один из центров НТТМ – «Менатеп», и многие другие. Кстати, я лично писал проект и устав первого советского акционерного общества по производству игрушек.
Тогда мы искали новый облик комсомола в условиях перестройки, понимали, что грядут перемены, и хотели им соответствовать. Не буду скрывать, я отдал дань всем возможным заблуждениям перестроечного периода. Но никогда не был бизнесменом – человеком, который занимается предпринимательством для извлечения прибыли. Для меня бизнес был интересен как социальное явление, как новый класс элиты, который поможет преобразоваться стране. Достичь этого не удалось, процесс сорвали Гайдар, Чубайс и первое правительство Ельцина. Когда прозвучали призывы обогащаться любым путем и люди ринулись растаскивать народное добро. Когда лозунгом стали слова Ходорковского: «Это безнравственно не украсть у государства». С такими «бизнесменами» мне было не по пути. И я ушел в политику…
"И моя роль, и тех, кто занимался этим вопросом, заключалась в том, что мы не дали России забыть о Крыме, а Крыму забыть о России».
– Вы были депутатом четырех думских созывов и всегда занимались проблемами СНГ, русского зарубежья и соотечественников. Даже создали и возглавили институт. Что повлияло на выбор такой тематики?
– Работа в Госдуме первого созыва и назначение на должность председателя Комитета по делам СНГ.
Начиная с 1994-го это стало делом моей жизни, моральным обязательством. Не все, что считал нужным здесь сделать, удалось реализовать. Хотя и Крым в составе России. И Абхазию с Южной Осетией признали. А вот Приднестровье – нет, от Карабаха стараемся дистанцироваться. Несмотря на то что в 1999 году приняли закон о госполитике в отношении соотечественников, отгораживаемся от них законом о гражданстве, с чем я борюсь на протяжении всех лет.
Побывав еще в середине 90-х в странах СНГ, я столкнулся прежде всего с растерянностью наших соотечественников, которые после распада СССР оказались во враждебной среде. Новым государствам стало выгодно подчеркнуть, что они существовали в империи как колонии, и во всем виноваты русские как имперская нация, поэтому на них можно вымещать все свои обиды и фобии. Помню, в 1994 году я приехал в Казахстан, и наш посол по моей просьбе собрал представителей стихийно возникших русских общин. Два часа они обвиняли Ельцина в том, что брошены здесь и хотят переехать в Россию, чтобы отомстить, причем они совершенно не понимали, как бороться за свои права здесь, в Казахстане. Было важно этому научить. Это также стало одной из причин создания Совета соотечественников.
В 1995 году в стенах российского парламента мы провели первую встречу русских общин из ближнего зарубежья и создали Совет соотечественников при Госдуме. Идея принадлежала мне и появилась после того, как не нашло поддержки другое мое предложение: изменить российское законодательство и выделить для соотечественников за рубежом избирательный округ.
Так, на мой взгляд, у наших соотечественников появился бы постоянный голос в парламенте, может, и не один. Сегодня, по данным консульских служб, около двух миллионов россиян проживают за рубежом и, по любым подсчетам, имеют право как минимум на четыре депутатских мандата. Подобная практика существует в верхней палате французского парламента. Но сделать мне это не дали, и тогда родился Совет соотечественников как выборный орган.
В Думе нынешнего созыва я внес пять законопроектов, направленных на упрощение получения гражданства для соотечественников. У меня идея фикс, которую я пытаюсь провести все эти годы: выполнить обещание, данное в законе о государственной политике в отношении соотечественников, – предоставить гражданство им всем, если они таковыми являются и этого хотят. Не мигрантам, подчеркиваю, а именно соотечественникам. Уверен, если бы мы не упирались в этом вопросе и сделали бы такой шаг еще до 2014 года, от трети до половины граждан Украины были бы россиянами.
И смог ли тогда кто-нибудь организовать переворот или начать гражданскую войну? Побоялись бы. Вот цена нерешенного вовремя вопроса.
И чем это теперь оборачивается на востоке Украины?
– Впрочем, не только соотечественники были в центре вашего политического внимания…
– Да, это так. В первой Думе я был одним из авторов компромисса, связанного с амнистией Руцкого, Хасбулатова и других оппонентов Ельцина по событиям 1993 года.
Как глава Комитета по делам СНГ в феврале 1994 года провел первые в России парламентские слушания, посвященные теме российско-грузинского конфликта. Связано это было с предстоящим визитом президента Ельцина в Грузию, где он должен был подписать договор, предполагающий перевооружение грузинской армии и допускающий, таким образом, возможность реванша в связи с поражением в Абхазии. Все члены Совета Госдумы, включая Гайдара, подписали письмо президенту с просьбой не ездить в Грузию или по крайней мере не подписывать договор. Ельцин поехал и подписал, но договор не был ратифицирован.
Все внесенные мною законы были на злобу дня. Например, о моратории на сокращение Черноморского флота. Россия после переговоров с Украиной и Грузией утратила все пункты базирования от Измаила до Батуми, остался только Крым.
А потом и базы в Крыму Россия рисковала потерять. Украина потребовала отдать ей построенную в семидесятые годы ХХ столетия запасную командную базу в Донузлаве. Бороться приходилось не столько с украинцами, сколько со своими соотечественниками. В частности, с главкомом ВМФ адмиралом Громовым, который, кстати, выйдя в отставку, не постеснялся стать членом российско-американского СП по распиловке кораблей. Закон о моратории был принят Думой, но забаллотирован Советом Федерации, что удалось преодолеть квалифицированным большинством депутатов. Однако президент Ельцин так его и не подписал. Буквально полгода назад в процессе расчистки законодательных завалов этот закон сняли с рассмотрения. Но он свою роль выполнил.
Похожий закон о моратории на сокращение 14-й армии в Приднестровье также был разработан по моей инициативе. Я тогда познакомился с генералом Лебедем, и первые свои шаги в политике он сделал при моем участии.
ПЛОЩАДКА ДЛЯ ДИАЛОГА
– Когда создавалось Содружество Независимых Государств, то в политических кулуарах и обществе бытовало мнение, что это лишь форма квалифицированного развода в бывшей семье советских народов. Какую роль, на ваш взгляд, играет СНГ сегодня?
– Не приходится сомневаться, что это форма развода. Он состоялся, но с кем-то перерос в конфронтацию, как с республиками Прибалтики, а теперь и с Украиной. Но СНГ можно рассматривать в двух ипостасях: как организацию и как пространство. Если говорить о СНГ как об организации, то к ней много претензий. Она была зачата в грехе лжи, ведь в Беловежской Пуще заявляли, что СНГ – более современная, крепкая форма объединения. Но тот же Леонид Кравчук, с которым я несколько раз встречался, не скрывал: для него было важно обмануть население Украины. Люди были совершенно запутаны, не понимали, что такое суверенитет, считая, что можно находиться в составе СССР и быть при этом суверенными. Они не осознавали происходящего, и разрушителям помогла декларация об образовании СНГ: избавляемся, дескать, от всем надоевшего Горбачева, а дальше живем, как жили.
Но изначально союз государств не может быть крепче, чем единое государство. Это нонсенс, но именно такую лапшу нам вешали на уши…
СНГ – региональная организация, такая же, например, как организация Американского единства. Раз мы живем рядом – нужна площадка, на которой можно встречаться и разговаривать. Она важна не только России, но и другим входящим в Содружество государствам. Правда, периодически звучат заявления, что они из СНГ выйдут, но жизнь принуждает к тому, чтобы находить какие-то связи. Большего от нее не добиться. А если речь идет об интеграции, то для этого существуют другие формы.
Нам невыгоден развал СНГ, потому что для всего мира Содружество – символ российской зоны влияния. Может быть, многие страны этого не хотят, но остаются в СНГ. Даже Украина не вышла.
А вот пространство СНГ, или постсоветское пространство, – объективная, существующая реальность. Именно поэтому сайт института мы назвали «Материк», потому что постсоветское пространство – это действительно некий особый материк, и Россия не заинтересована в том, чтобы он терял свое своеобразие.
ИСПЫТАНИЕ УКРАИНОЙ
– Одним из главных направлений вашей деятельности были Украина и особенно Крым. Вы и сегодня – советник руководства Республики Крым. Откуда такой интерес к региону?
– В СНГ в конце 90-х обозначилось два лагеря государств. Одни считали для себя возможным опереться на Россию (Беларусь, Казахстан), а другие сочли необходимым для обеспечения независимости как можно дальше дистанцироваться.
Так стали создаваться союзы вроде ГУУАМ – Грузия, Украина, Узбекистан, Азербайджан и Молдова. Эта идея двуцентризма поддерживается всеми, кто боится России. То, что именно Украина будет главным звеном в антироссийском альтернативном лагере, соответствует доктрине Бжезинского о том, что Россия без Украины не империя, я писал еще в 1996 году в одной из программных статей «Испытание Украиной»… Именно поэтому большую часть усилий – своих и созданного мною института – я посвятил именно Украине и отдельно Крыму.
С точки зрения геополитики, взаимоотношений России с остальным миром, воссоединение с Крымом является очень рискованным шагом. И это ощущается по его последствиям. Безусловно, было лучше, если бы удалось добиться превращения Украины в страну, с которой нас связывают особые, доверительные отношения. Долгое время Россия так и делала. Только Ельцин из-за небрежения проблемой, а Путин – вынужденно, понимая необходимость удержать Украину в орбите России. Но помимо идиотов из Киева, я других слов подобрать просто не могу, этому препятствовало еще и народное чувство.
Крым был украден у России в 1954 году. По эмоциональному воздействию это такая же история, как передача исторического для сербов места – Косова – албанцам.
Для России было бы величайшим поражением, если бы она прошла мимо этой ситуации. И моя роль, и тех, кто занимался этим вопросом, заключалась в том, что мы не дали России забыть о Крыме, а Крыму забыть о России. Невозможно себе представить, что все произошедшее в Крыму было спонтанным. Что не было 23 лет, когда шла пусть не кровавая, но все-таки борьба. Мне в общей сложности шесть раз запрещали въезд на Украину, в первый раз в 1996 году в Крым.
В 90-е я ведь не требовал возвращения России Крыма и Севастополя, но настаивал, чтобы мы не подписывали договор о дружбе с Украиной до тех пор, пока Украина не подпишет федеративный договор с Крымом. Пока Украина не сдаст нам в аренду не пять процентов причалов в Севастополе, а весь город, как сделал Казахстан с Байконуром.
«У меня идея фикс, которую я пытаюсь провести все эти годы: выполнить обещание, данное в законе о государственной политике в отношении соотечественников, – предоставить гражданство им всем, если они таковыми являются и этого хотят».
Это мне провести не удалось. А в глазах националистов Украины я стал украинофобом. Мне не только запрещен въезд на Украину, но еще и киевский суд объявил меня заочно арестованным. Одновременно.
РУССКИЙ ВОПРОС
– Почти два десятка лет вы вели еженедельные авторские программы «Русский вопрос» на канале ТВЦ. И в ходе одной из них поставили вопрос так: «Что же такое Российская Федерация? Это государство «Россия для русских» или это «Россия для всех, кто в ней живет»?» Как сегодня вы отвечаете на него?
– На протяжении столетий Россия развивалась именно по второму, имперскому пути: «Россия для всех, кто в ней живет». А это предполагает, что русские в России должны уважаться, быть государствообразующим народом. И то, что в ныне действующей Конституции это никак не отражено, на мой взгляд, огромный недостаток. У русских другого государства нет.
А «Россия для русских» – это примитивно понятый и возникший вследствие ошибок нашей политики тезис. Он используется теми, кто утверждает, будто Россия как государство не заботится о русском народе. Это смертельно опасно – восстановить русских против России. В своей передаче я пытался доказать, что сейчас главный национальный вопрос – русский. Академики, защищавшие диссертации еще при советской власти, утверждают, что в основе национальной политики должно лежать особое внимание к малым народностям. Это так, но главное – не может быть успешного Российского государства, если русский народ восстановят против своего же государства. У русских есть свои национальные интересы, их нужно учитывать в общем контексте развития страны.
До некоторой степени такое понимание есть. А в то же время недостатки в нашей работе используют враждебные националистические организации, представители которых, например, воюют в Донбассе вместе с украинцами.
– В 2016 году вы стали членом Русского географического общества. Это дань политической моде или новое увлечение?
– Географическое общество для меня очень важно. Ведь не случайно я не чужд таким названиям, как материк. Я рассматриваю Россию как особый край, и мне хочется и в географии найти этому подтверждение. РФС
Беседовал Николай Дорофеев
НОВЫЕ ВЕСТИ
Источник: Институт Стран СНГ в г.Севастополе