Игра «в школу»
Еще с эпохи Древнего мира, когда только начали обучать детей, школа всегда играла особую роль в обществе. Школа призвана не только давать знания, но, если угодно, отбирать для государства людей, обладающих определенным набором качеств и формировать поведенческие стереотипы. Если школа этим не занимается, то плохи дела у страны ее имеющую. Гражданство не впитывается вместе с молоком матери и, соответственно, гражданином не рождаются, а становятся. На уроках истории, географии, литературы и даже математики и физики, человек начинает обретать облик гражданина.
В этой ситуации очень важна личность учителя. Совершенно не случайно все выпускники школ вспоминают первого учителя, чаще всего первую учительницу (у нашей школы женское лицо!). И здесь дело не только в том, что маленьких детей встретил в школе первый учитель, гораздо вернее будет сказать, что он (она) работал один и запомнился так же. Для ученика неудачный опыт общения с учителем в начальных классах – это почти катастрофа. По образу первого учителя школьник в дальнейшем оценивает всех других педагогов. Начальная школа закладывает многие достижения и поражения человека в школе.
Бизнесмены и политики могут рассуждать об экономической составляющей системы образования, но школа, сведенная к экономике и политике – это путь в никуда. Хотите потерять человеческий потенциал государства, расстроить гражданскую жизнь, разобрать общество на элементы, тогда прекратите заниматься школой, сведите все обучение под запросы текущего экономического и политического момента и через поколение вы получите умирающую страну, ослабленную духовно и морально, страну незнаек и эгоистов.
Дети в садиках часто играют «в школу», причем назначая себя учителями, а игрушки, разных там мишек, зайчиков, кукол и роботов-трансформеров, исключительно учениками. Меняются столетия, игрушки, книжки с картинками, но дети играют в школу только так. Если понаблюдать за игрой, так чтобы не было видно, то обнаружиться, что ребенок-«учитель» пользуется своим игровым лидирующим «правом» – ставить оценки, но вот сам процесс «обучения» игрушек скомкан и не интересен. Чему, впрочем, удивляться нельзя, как и возмущаться этим тоже. Ребенку, в силу возрастных особенностей (после шести лет в школу уже не играют!) не хватает элементарных знаний и взрослого такта, чтобы хотя бы казаться «учителем». Хорошо еще если он плюшевому мишке «почитает», то есть перескажет книжку, а не просто поставит в угол за какую-нибудь провинность.
Беда, но в XX и XXI вв., взрослые дяди в Европе, да и в нашей стране, стали относится к школе, как дети в детском саду, разве что на другом уровне, без осторожности, рассудительности и соблюдения морально-нравственных правил. Если малость все упростить, то школа превратилась в поле для социальных экспериментов, учреждение, где не обучают и воспитывают будущих граждан, но учат вовремя чистить зубки и соблюдать отработанный до схем режимчик. Из школ были изгнаны классические языки: латынь и древнегреческий, а в России еще и церковнославянский. А потом все стали удивляться по поводу исчезновения гениев во всех сферах: науке, политике, промышленности и т. д. Эти «ненужные» языки структурировали сознание школьника, приучали к пониманию языка как такового. Далеко не случайно, гимназисты из Царской России, пусть и мучились с латинским языком, зато потом легко усваивали иностранные языки, такие как немецкий, французский, испанский и английский. Из школ так же удалили логику и философию. А ведь та же логика позволяла людям научиться не делать логических ошибок уже в реальной жизни. В позднем СССР логика в обычной школе не изучалась, а мы ныне удивляемся отчего это люди взрослые и вроде бы как разумные, попадались на удочку финансовых пирамид вроде МММ и голосовали на выборах за политиков, раздававших самые безумные обещания.
Так как западная школа нас волнует меньше всего, давайте поговорим о своей, отечественной, причем приближенной к нашим дням.
После революции 1917 года мы имели совершенно разные школы и в разные эпохи. Все началось с резкого изгнания религии из учебных заведений. Процесс секуляризации школы с удалением из программ «Закона Божьего» совершенно не способствовал и становлению ребенка как личности. Но «тогдашних» реформаторов это не интересовало, ведь они оперировали термином «массы» и школе приказали изготавливать «строителей коммунизма», «борцов с капитализмом» и «пламенных интернационалистов». Преподавание в школе истории запрещалось и вводилось некое подобие политических курсов. Старые педагогические кадры, особенно на селе, в большинстве своем были потеряны, сказались гражданская война, голод, эмиграция.
Советская школа 20-нач. 30-х гг. XX в. – это сплошное опытное поле. Вводились программы, от традиционного образования, переходили к «проектам», в некоторых местах отменялись оценки, вводился принцип «лабораторно-трудового» обучения, росло количество внешкольных мероприятий, собраний и празднований, школьные «суды» над Богом и литературным персонажем – Евгением Онегиным. Причем качество учительского коллектива желало быть лучшим. Педагогическое образование сводилось даже к двухмесячным курсам. И в середине 30-х гг. обнаружилось, что безграмотные педагоги выпускают очень слабых учеников. Причем чем дальше школа располагалась от столицы, тем все обстояло хуже и хуже. Процитируем газету «Красная Мордовия» (сентябрь 1935 года): «Колоссальный процент педагогов не имеет даже пятиклассного образования, многие из них с трудом сами освоили четыре правила арифметики, почти совершенно не знают орфографии и элементарнейших правил грамматики». И подобное положение дел являлось типичным. В связи с этим была проведена первая аттестация учителей началась в 1936 году. С нее и начались все те аттестации учителей, которые проводятся до сих пор. И что же увидели? Например, что читаем в одном из протоколов аттестации: ««О руководителях партии и правительства не имеет понятия. Совершенно не имеет представления о художественной литературе и методах преподавания. Географии не знает. В политических вопросах не разбирается. Программы начальной школы не освоил». Или в другом документе говорится: «много таких работников, которые имеют образование 4-5 классов, сейчас числятся на заочном обучении за 6 класс, но на самом деле не учатся и не могут ответить ни на один элементарный вопрос, на который любой колхозник даст ответ». Все осложнялось и борьбой с антисоветчиной в школе. Комсомолец, побывавший на мероприятии педагогов в 1935 году сообщает, что «на конференции учителей Темниковского района забыли избрать в почетный президиум Хосе-Диаса, Тельмана, Кагановича и т. д. А когда называлось имя Сталина, учителя не встали!».
В конце концов, советская власть решилась разобраться со всем негативом. Решением Совета Народных Комиссаров № 27 от 26 октября 1940 года вводилась плата за обучение в школах разного типа:
«Учитывая возросший уровень материального благосостояния трудящихся и значительные расходы Советского государства на строительство, оборудование и содержание непрерывно возрастающей сети средних и высших учебных заведений, Совет Народных Комиссаров СССР признаёт необходимым возложить часть расходов по обучению в средних школах и высших учебных заведениях СССР на самих трудящихся и в связи с этим постановляет:
1. Ввести с 1 сентября 1940 года в 8, 9, и 10 классах средних школ и высших учебных заведениях плату за обучение.
2. Установить для учащихся 8-10 классов средних школ следующие размеры платы за обучение:
а) в школах Москвы и Ленинграда, а также столичных городов союзных республик – 200 рублей в год;
б) во всех остальных городах, а также сёлах – 150 рублей в год.
Примечание. Указанную плату за обучение в 8-10 классах средних школ распространить на учащихся техникумов, педагогических училищ, сельскохозяйственных и других специальных средних заведений.
1. Установить следующие размеры платы за обучение в высших учебных заведениях СССР:
а) в высших учебных заведениях, находящихся в городах Москве и Ленинграде и столицах союзных республик, – 400 рублей в год;
б) в высших учебных заведениях, находящихся в других городах, – 300 рублей в год…»
Конечно, можно поиронизировать над введением платного обучения, но в тот момент оно являлось необходимым. Родителей и старших учеников, и студентов подтолкнули самостоятельно следить за образовательным уровнем. Плата это и предполагала.
Вообще, в СССР поняли, что лучше использовать старые образцы школ, дававшие хорошие результаты, чем бездумно увлекаться «пролетарской» экспериментальной «образованщиной». Пошел поворот в доброй русской гимназии. Идет Великая Отечественная война. И в 1943 г. вводится раздельное обучение мальчиков и девочек. И это отлично учитывало поло-возрастные особенности детства и построение воспитательного процесса в соответствии с ними, а не с мифами идеологического свойства. Позже в школу возвращают логику. Руководитель Советского Союза Иосиф Сталин (бывший семинарист Джугашвили) отлично знал преимущества царской школы и недостатки сугубо советской. И все эти решения не были спонтанными. Государству потребовался гражданин, а не марионетка.
Однако, все закончилось в середине 50-х гг.
В 60-80-е годы советская школа стала постепенно терять свой авторитет, накопленный в послевоенную эпоху. Хотя и оставалось много хорошего. Она ведь была школой гуманистической. И, чтобы там не выдумывали, личность ученика ценилась и понималась. Педагогические вузы работали и выпускали кадры, соответствующие времени. В школу тихой сапой возвращались методы и приемы из педагогики К. Д. Ушинского и других российских корифеев учительства. Но сам учитель и учительская профессия стали умаляться. На мой взгляд очень страшными являются художественные фильмы, повествующие о школьных буднях: «Большая перемена» (1972-1973), «Доживем до понедельника» (1967), «Точка, точка, запятая…» (1973).
Фильмы великолепно снятые, наивные, смешные, добрые и поэтому особо правдивые. Советское кино четко передало упадок. Мужчины для школы становятся уникальным явлением, а воспитывать мальчиков приходится нервическим учительницам. И хоть «Большая перемена» рассказывает о школе для взрослых, где учатся рабочие люди, но там женский коллектив приходит в восторг, что к ним в качестве историка наконец приходит мужчина. И в этом советская школа разительно отличается от царской гимназии, в которую мужчин не надо было заманивать или направлять. Все банально. Труд советского учителя оценивался гораздо меньше, чем преподавателя старой гимназии. Экономия на учителе и явилась одной из косвенных причин гибели СССР. Конечно, можно сослаться на последствия Великой Отечественной войны, говоря об уменьшении количества мужчин в школах, но это оправдание совсем не является честным. В школе 50-х гг. мужской элемент еще оставался сильным.
И огромной бедой советской поздней школы была идеологическая ложь. Фильм «Доживем до понедельника» отлично показывает это. Учитель истории, фронтовик, Илья Семенович Мельников (в роли – Вячеслав Тихонов, известный большинству нынешних зрителей XXI века по сериалу «Семнадцать мгновений весны» (1971-1973)) просто откровенно обманывает учеников, рассказывая о героическом революционере лейтенанте Шмидте. Историк, закончивший университет или хороший педагогический вуз и знакомый с кн6игами добротных советских ученых, не мог не знать, что Шмидт не был тем лицом, которое расписывали учебники. И это было известно давным-давно. Не случайно в сатирическом романе Ильи Ильфа и Евгения Петрова «Золотой теленок» (1931) фигурируют «дети лейтенанта Шмидта», а не какие-нибудь «дети Баумана» и т. п. Советские образованные люди великолепно знали, что Шмидт, даже по революционным лекалам, не может быть насильственно втиснут в «герои».
Российская школа XXI столетия, желаете вы или не желаете, живет советским наследием. И мы, похоже, пусть и частично копируем школу 20-х гг. Новое оказалось достаточно забытым старым. И если в начале XX века хотели вырастить «революционер-интернационалиста, то ныне господствует образ «космополита-потребителя». Вводятся дисциплины, вроде «экономики», а «Закон Божий» в школу не возвращен. «Основы православной культуры» совсем не заняли места основополагающего предмета и в подавляющем количестве регионов России от них отказываются.
Не будем обманываться, школа – это зеркало общества. В школе отражаются все наши проблемы. И нечего на зеркало пенять, коли…
И еще. Личность педагога в школе не занимает первого ряда, а с внедрением «цифровой школы» грозит превратится, вообще, в призрак. Но, ежели личность учителя умалена, то каковой же тогда будет личность ученика? Используя лишь одни технологии гражданина не воспитать. И есть повод задуматься об этом, как и о фразе Гены Шестопала из художественного фильма «Доживем до понедельника»: «Счастье, по-моему, это когда тебя понимают!»
Кстати, «по-моему» Шестопал зачеркнул…