МХАТ имени Горького открыл сезон премьерой спектакля "Красный Моцарт"

Вообще композиторы 30-х годов замаскированы автором под музыкальными псевдонимами: Тоников, Субдоминантов… Под Квинтовым, например, настаивающем на том, что музыка должна отражать страдания эпохи, а не тешить толпу, угадывается Шостакович. Но точность биографий в данном случае не важна. Известно, что главную в роль в "Кубанских казаках" сыграла Латынина, а не Орлова, а роман у Дунаевского был с Лидией Смирновой, а не с великой кинодивой Любовью. Да и "музыкальной шарашки" на манер сталинской "шарашки для физиков" не существовало. И генералом режиссер Александров не был. И трубку свою в качестве оберега Сталин ему не дарил. И не крал никто эту трубку. Но все эти несуразности сюжета (очевидно, нужные автору для какой-то логики действия, хотя в данном случае вполне можно было обойтись и без нее) искупаются роскошной музыкальной драматургией, которая замечательно удалась авторам спектакля.

Постановщики смогли здесь то, что вообще редко кому удается на сцене: показать авторскую кухню гения, продемонстрировать, как именно и из какого сора рождаются шедевры.

Выразительный прием явлен нам в самом начале спектакля: Любовь (Елена Терентьева), переодеваясь за ширмой, напевает некую мелодию. И мы узнаем песенку Мэри из кинофильма "Цирк", хотя по сюжету - и до "Цирка", и до его музыкального триумфа еще очень далеко. Но - гигантская тень кинодивы, которая, в сущности, занята таким будничным делом, вырастает до звезд. И становится ясно: песни, которые по велению Вождя, должны достигать небес, уже где-то зреют и непременно родятся.

Вообще многие бытовые сцены спектакля, иллюстрируемые знакомыми композициями Дунаевского, написанными вроде бы совсем "не про то", создают замечательный эффект: узнавания, обновления и какого-то детского веселья. Оказывается, заселение прибывших в дом творчества композиторов вполне созвучно теме конских скачек из "Кубанских казаков", а под "Урожайную" из того же фильма можно славно танцевать рок-н-ролл.

Отличный тандем сложился у режиссера-постановщика Ренаты Сотириади с художником Борисом Красновым. Когда на наших глазах монтируется декорация будущего "Дома творчества", мы видим сперва, что это - форменная тюрьма, каземат. Но - вот две-три детали, новая подсветка - и вуаля! - перед нами роскошное здание сталинского ампира. Эта метафора не раз после обыграется в спектакле: когда мирные стожки сена окажутся шпионами-соглядатаями, а интонацию эпохи тотального страха передадут сцены всеобщей "дрожащей" чечетки.

Но - дух витает, где захочет. И настоящие живые голуби, то и дело вспархивающие на сцену, станут отчетливой метафорой таланта, который прыщет наружу и творит вне зависимости от того, какие режимы царят за окном.

Вообще МХАТ этим мюзиклом "переиграл" себя на своем же поле: музыкально-танцевальная составляющая спектакля оказалась заметно сильнее собственно драматической. Зал то и дело подпевает творящемуся на сцене - трудно удержаться от общего драйва, когда звучит, например песня про "радость невозможную".

Безусловно хорош Сергей Шакуров в образе Сталина, уже обжитом им как удобный костюм. Очень убедительна и точна Елена Терентьева. Соглашаешься и с трактовкой Дуни Воробья, предложенной Тимуром Дружковым: чуть странноватый, нелепый в своей легкомысленности тип. Заметно снижают впечатление от спектакля только речевые длинноты и опереточные шутки в стиле бородатых анекдотов: "Напиши оперу!" - "Совесть не позволяет".

Тем не менее, театр можно поздравить: мы увидели грандиозный спектакль, адекватно отразивший "большой стиль" эпохи. А оркестр военно-космических сил, сопровождающий все действие, придал ему обещанный "космический" масштаб.