Последствия, оказавшиеся бессрочными

Как известно, благими намерениями усеяна дорога в ад. Так случилось и с освоением целинных и залежных земель в Советском Союзе. Используя методы, которые, помимо первых урожаев, принесли непоправимый ущерб природе, тогдашние руководители страны это вообще-то неплохо понимали.



О точке невозврата, которую именно тогда прошёл СССР, было подробно написано более десяти лет назад (Точка невозврата: превращение в сырьевой придаток Запада и начало конца СССР). Тогда и был сформулирован жестокий диагноз – результаты освоения целинных и залежных земель в обширных сопредельных регионах Казахстана и РСФСР, как позитивные, так и негативные, заранее предвидели в советском руководстве.

Не просто так практически в то же время, то есть в разгар целинной эпопеи, было подписано соглашение с Канадой о долгосрочном импорте пшеницы… Само же освоение этих земель в широком масштабе началось, как известно, с июня 1954 года, что было предписано февральско-мартовским пленумом ЦК КПСС.

Меморандум надежды?

А вскоре в день закрытия небезызвестного ХХ съезда КПСС с развенчанием культа личности покойного вождя – 29 февраля 1956 года – в Оттаве, не в Москве, было подписано советско-канадское торговое соглашение. Де-факто это был меморандум – не ограниченный конкретным сроком действия.

В нём заявлялось, что «стороны, руководствуясь принципами равноправия и взаимной выгоды, предоставляют друг другу безусловный режим наибольшего благоприятствования нации во всех вопросах, касающихся таможенных пошлин и сборов любого характера, налагаемых на импорт или экспорт».

Однако в самом соглашении не были обозначены конкретные объемы взаимных поставок, что развязало руки дельцам от внешторга не только в Канаде, но и в СССР. К тому же к этому документу прилагались обменные гарантийные письма – подчеркнём – о масштабных закупках Советским Союзом в Канаде в течение трёх лет со дня подписания соглашения (именно со дня подписания).

Речь шла о поистине масштабных закупках – «от 1 200 000 до 1 500 000 метрических тонн пшеницы с ежегодными количествами от 400 000 до 500 000 тонн». Причем «по ценам и на условиях, на которых Канадский пшеничный комитет будет продавать пшеницу своим главным покупателям в тот момент, когда будут иметь место советские закупки».


Такие, с позволения сказать, «гарантийные» письма, разумеется, не были тогда опубликованы в СССР… То есть Москва наперёд соглашалась на высокие канадские зерновые расценки. Заранее ожидая неизбежных «послецелинных» проблем с обеспечением зерновыми (и продуктами их переработки) из советских ресурсов.

Не взаимная выгода, но взаимный интерес?

Заинтересованность в импорте из Канады зерновых, продуктов их переработки и мясопродуктов была высказана советской стороной ещё в октябре 1955 года в Москве, когда официально никаких сомнений в успехе целинной кампании не высказывалось. В СССР – нигде и никем.

Примерно тогда на переговоры в СССР прибыла правительственная канадская делегация во главе с премьер-министром Канады Лестером Пирсоном. Это был первый в истории визит такого высокого уровня. Москва и Оттава договорились проработать эти вопросы, что и было сделано к концу февраля 1956 года.


Упомянутое соглашение продлевалось протоколами 1960, 1963, 1966, 1970, 1972, 1975, 1978, 1984 года. Причем с 1978 максимально возможный объём поставок был повышен до 1,75 млн тонн/год. Только в июне 1992 года Москва и Оттава договорись прекратить действие документа…

Основными товарами советского экспорта в Канаду в то время выступали сырьевые товары и полуфабрикаты, в том числе хлопок, пушнина, древесные плиты, фанера (60–62 %), льняные и хлопчатобумажные ткани, подсолнечное масло, чугун, катанка (28–30 %).

При этом внешнеторговые организации СССР закупали в Канаде, помимо пшеницы и муки (свыше 65 % импорта из Канады), промышленное оборудование, синтетический каучук, племенной скот (КРС), шерстяное и кожаное сырьё.

Как позднее было отмечено в канадском документе (Canada: House of Commons Debates, 28th Parliament, 3rd Session Vol. 7. September 7, 1971), «звучали восторженные отклики на «превосходные сделки» с Советами, которые в оплату канадской пшеницы прислали в Канаду тонны золота (выделено авт.). Исключительные дружественные отношения связывают Канадский пшеничный пул (Канадский пшеничный комитет. – Прим. авт.) и советский Экспортхлеб. Реализуется срочная договорённость, в соответствии с которой 3 500 000 тонн пшеницы будут поставлены в СССР до апреля 1972 г.».

Более того: «…После начала массированного импорта американской пшеницы с 1972–1974 гг. Москва продолжала покупать зерно в Канаде (как и в Австралии), что, в силу громадной важности, с удовлетворением отмечалось канадскими, а также американскими политиками и дипломатами» (см. Robert A. D. Ford, «Our Man in Moscow. A Diplomat's Reflections on the Soviet Union», University of Toronto Press, 1989).


Невольно приходишь к выводу, что освоение целинных и залежных земель в СССР было заблаговременно подстраховано канадской пшеницей. Что было вполне логично… Особенно с учётом перебоев с поставками продовольствия в промышленные центры СССР на финише руководства настоящего «чудотворца» Никиты Хрущёва.