Жизнь налаживается!
1. Чуткое ушко Лиз уловило, как коротко тренькнул домофон. Она сладко потянулась, легко спрыгнула с дивана и отправилась в прихожую.
Через несколько минут отворилась дверь, и в квартиру, тяжело дыша, ввалилась раскрасневшаяся Ксения, волоча за собой здоровенный черный чемодан.
- Кто там? Сенечка, это ты? – донёсся из недр квартиры скрипучий голос старухи.
- Я, бабуль! – устало ответила Ксения. – Гадский лифт, чертов шестой этаж, - буркнула уже себе под нос, плюхнулась на банкетку и, не обращая внимания на вертящуюся под ногами кошку, принялась стаскивать сапоги.
«Что это с ней?» - озадачилась Лиз и недовольно мяукнула.
Обычно девчонка приходила через день. Притаскивала два, наполненных всякими вкусностями пакета; возилась на кухне, мыла полы и лотки. Случалось, что всё это она проделывала второпях, но никогда не бывало чтобы, войдя в дом, Сенька не сказала ей ни слова, не почесала за ушком, не погладила, а лишь небрежно, как сейчас, провела по спинке. Будто отмахнулась.
Лиз осторожно принюхалась к чемодану, который Сенька припёрла вместо всегдашних пакетов. Что там могло быть? Ничем правильным: ни рыбкой, ни, на худой конец, хрустящими катышками от него не пахло. И тут она вспомнила про мягкие пакетики и жестяные баночки с невероятно вкусной начинкой. «Ну, конечно, - растрогалась Лиз, - это они!». И замурчала в предвкушении пиршества, и с нежностью потёрлась мордашкой об углы чемодана. М-м-мурр…
Однако Сенька потащила свою ношу не на кухню, как следовало бы, а в свою комнату.
«Неужели, она хочет всё съесть сама!» – ужаснулась Лиз и, задрав хвост, потрусила следом.
На пороге комнаты появилась старуха и вопросительно уставилась на внучку.
- Да, я вернулась! - с вызовом заявила Сенька.
- Я не удивлена, - ответила старуха.
- Только не надо мне ничего говорить! - с надрывом крикнула Сенька и рванула на чемодане молнию.
Лиз моментально поднырнула под её руку, уставилась в открывшееся нутро и возмущенно мявкнула: внутри оказалось одно тряпьё и никаких баночек и пакетиков.
Лиз была поражена. Сенька, по-видимому, тоже, потому что, тут же закусила губу и зашмыгала носом.
- Немедленно возьми себя в руки! – отчеканила старуха, - и прекрати распускать нюни: он того не стоит!
Она недовольно поджала губы, медленно развернулась и, громыхая костылями, отправилась к себе.
Лиз ничего не оставалось, как согласиться. Старуха была права: чемодан, наполненный никчемной дребеденью, действительно не стоил того, чтобы из-за него расстраиваться.
2.
После возвращения Сеньки для Лиз наступил рай. В мисках всегда была свежая вода и вкусненькие ароматные кусочки, а её золотистая шубка вычесана самым тщательнейшим образом. Хвост стал действительно походить на хвост, а не на растрёпанное помело для сбора пыли. А как легко развевались на бегу её длинные, слегка завивающиеся в районе воротника и штанишек, шерстинки! Теперь Лиз могла вволю охотиться за Сенькиными пятками; пугать её, неожиданно выскочив из-за дивана; гонять под ногами резиновый мячик – словом, делать всё то, что категорически не допускалось по отношению к старухе. Та, в недавнем прошлом, тоже играла с Лиз, но как только завела себе ужасные костыли – совсем испортилась. Стала неповоротливой и ленивой. Вместо того, чтобы поиграть только и знает, как оглаживать свои разбухшие коленки.
Да,с возвращением девчонки в дом вернулась настоящая жизнь!
Лиз мирно дремала у Сеньки на коленях, когда раздался резкий звонок. Сенька вздрогнула, бесцеремонно спихнула кошку в сторону и понеслась в прихожую. Заглянула в глазок и заметалась у зеркала. Быстро подкрасила губы, распустила волосы и причесалась. Потом снова собрала их в хвост, а через секунду распустила опять. И ещё раз губы подкрасила…
Лиз поняла: за дверью стоит чужак.
Надо сказать, что чужаки в их доме появлялись довольно редко. Приходила тётка Откройтеэтоизполиклиники, которая, не разуваясь, проходила в комнату к старухе и тыкала в неё какой-то блестящей штучкой. От этой гостьи Лиз не пряталась: она была не страшная. После неё по квартире долго витали упоительные запахи с примесью валерьянки, и, вдобавок, она назвала Лиз солнышком и зеленоглазой красавицей.
- Да, - польщено поддакнула старуха. – Наша Лизка чистокровная сибирячка с очень редким золотым окрасом!
- Да у вас вся семья – золотая! – кивнула тётка на фотографию, с которой улыбались старуха и Сенька с Лиз на руках.
Лиз была довольна. Ей нравилось, когда про неё говорили «золотая» или «солнышко» и ненавидела, когда - «рыжая, как и ты», как говорил Враг.
Она не всегда показывалась гостям. Было у неё в прихожей потайное местечко: за старухиной мохнатой шапкой на верхней полке над вешалкой. Отличное место: надежное, проверенное. Лиз прекрасно там отсиживалась когда, например, приходил Слесарь – опасный тип, с противным голосом и отвратительным запахом. Вот и теперь она замечательно там устроилась. И не зря. Потому что в квартиру вошел Враг.
Когда-то он больно схватил её за хвост. Она оставила на его руке три красных отметины. И вот он явился вновь, а эта глупая девчонка его впустила.
- Ксюша! Какая ты ещё маленькая девочка, - снисходительно говорил он. - Слушаешь кого угодно, но только не меня? Это просто смешно – ревновать меня к какой-то перезрелой девице. Ну всё, глупыш, хватит дуться! Давай собирайся, и поехали домой.
Он говорил, переминаясь с ноги на ногу, и также мерно раскачивалась его бритая голова. Это так волновало Лиз, что лишь присутствие Сеньки удерживало её от прыжка…
А Сенька слушала и молчала. Скрестила руки у себя на груди и застыла, точь в точь, как кукла на комоде. Только сжала пухлые губы в узкую щёлочку, как это делает старуха, и подбородок задрала вверх, наверное, из боязни расплескать влагу в своих глазах. Неизвестно, сколько времени продолжалось бы это противостояние, если бы не послышались стук старухиных костылей и шаркающие шаги. Сенька словно очнулась. «Мне надо подумать, - сказала она. – А сейчас, я прошу тебя, Гоша, уходи!». И Враг ушел.
3.
«Все беды из-за Врага!» - злилась Лиз, точа когти о коврик у дверей. После его ухода Сенька и старуха на кухне немного покричали друг на друга, а потом долго плакали каждая в своей комнате.
На Лиз не обращали внимания ни одна, ни вторая.
Вскоре Враг явился опять. Под удивленным Сенькиным взглядом, он занес в гостиную и поставил на пол большую картонную коробку.
- Сейчас мы узнаем, есть ли у тебя сердце! Ты же не оставишь его без своей заботы? – и вытащил из коробки черное чудовище очень похожее на чемодан, только живое и мохнатое.
Чудовище открыло пасть, демонстрируя широкий темно-розовый язык, и завиляло… нет, хвостом этот уродливый обрубок, назвать было нельзя!
«Кошмар и ужас» - содрогнулась Лиз, затаившаяся в этот раз за шторами на подоконнике.
А дура-Сенька радостно захлопала в ладоши:"Ой, щеночек! Какой хорошенький! Просто чудо!Пойду, бабушке покажу! - и, подхватив его на руки, выбежала из комнаты".
Враг самодовольно улыбнулся и вальяжно развалился на диване. Его взгляд по-хозяйски заскользил по высокому украшенному лепниной потолку, тускло мерцающей бронзовой люстре,по замысловато выложенному паркету. Враг наклонился и пальцем поковырял темно-коричневую дощечку. Лиз недовольно засопела. Она тоже любила поскрести пол коготками, за что не раз получала нагоняй. По словам старухи, паркет был штучный, цены не мереной. А если Лиз нельзя, то этому негодяю нельзя тем более! И нечего тут ковыряться!
Зазвонил телефон, и Враг оставил паркет в покое. Он воровато оглянулся на двери и тихо сказал:
- Слушаю тебя, котенок!
«Какой котёнок? Он что, ещё и котёнка притащил?» - разволновалась Лиз.
А Враг поднялся с дивана и вплотную подошел к шторе, за которой она пряталась.
– Потерпи, солнышко, - промурлыкал он. - Скоро всё закончится, и я тебя заберу!
«Заберет меня? - обмерла Лиз. – Какой ужас! Пусть только попробует...» - но на всякий случай перебралась за пузатый горшок с чайной розой.
И тут Враг отдернул штору...
Нет, Лиз не стала выжидать, пока он схватит её и запихнёт, как чудовище, в коробку. Она первая бросилась в атаку: вцепилась в лицо, мгновенно разодрав Врагу щеку, и тут же отскочила обратно. Раздулась и угрожающе зашипела.
Враг схватился за лицо и дико заорал:"Ах ты, скотина! Тварь рыжая!" - и замахнулся кулаком.
Но Лиз легко увернулась - оттолкнулась от цветочного горшка и перескочила на штору.
«Бух!» - ухнул свалившийся с подоконника горшок, по пути вывалив своё содержимое на штаны Врага. Враг взревел, как недавно громыхающий в ванной Слесарь, и принялся трясти тяжелую штору чтобы стряхнуть вскарабкавшуюся на самый верх Лиз. Она спрыгнула сама и, как оказалось - вовремя! Потому что, массивный деревянный карниз вдруг сорвался со стены и с оглушительным треском рухнул на голову неприятеля…
Лиз не стала дожидаться пока поверженный Враг выпутается из штор и помчалась спасаться в спальню старухи, совершенно позабыв про чудовище. А оно тут как тут: развалилось посреди комнаты, вывалив безобразно длинный язык. Рядом с ним Сенька, усевшись прямо на полу, и старуха - стоит, опершись на костыли. Все трое уставились на Лиз так, будто она не кошка, а привидение.
А её несло прямо на них. Ещё немного, и она столкнётся с этим ужасным существом! Нет!
Лиз сгруппировалась и взвилась в воздух. Это был первоклассный кульбит! Сначала она прыгнула на стену, потом, оттолкнувшись от неё, развернулась в воздухе на 180 градусов! Правда приземление, не сказать, что удалось: она врезалась в костыль старухи, которой именно в этот момент взбрело в голову сдвинуться с места. Старуха ойкнула, потеряла равновесие и стала заваливаться на Сеньку. А чудовище затявкало и кинулось на Лиз...
Лиз в панике рванула обратно в коридор и тут же наткнулась на Врага. Он как раз выбежал из гостиной, отряхивая с себя остатки земли и ошметки несчастной розы.
Лиз поняла: единственное, что её может спасти - это старухина шапка на верхней полке в прихожей, и опрометью кинулась туда. Она взлетела на полку и, наконец-то, смогла перевести дыхание и осмотреться.
Ситуация оставалась опасной. Из спальни доносились бурчание старухи и Сенькины уговоры, Враг продолжал истерически орать, а прямо под ней, на полу, бесновалось чудовище: визжало, вертелось и подскакивало. Лиз угрожающе выгнула спину и злобно зашипела на Врага и его ужасное животное.
И произошло чудо: чудовище испугалось! Оно жалобно тявкнуло, присело и надуло лужу рядом с ботинками Врага.
Враг остолбенел на целых три секунды - ровно столько ему понадобилось, чтобы вобрать в себя максимальное количество воздуха, - а затем разразился новым потоком брани. Он схватил скулящее чудовище за шкирку, и со всей силы отшвырнул в сторону, угодив прямо в Сеньку, именно в этот момент выскочившую в коридор…
4.
Враг больше не вернется никогда. Он сам так сказал, когда Сенька вышвыривала его ботинки на лестницу. «Можешь оставаться, - выкрикнул он. - Живи со своим зверинцем и полоумной бабкой, а моей ноги здесь никогда больше не будет!».
Старуха понемногу начала поправляться и уже сменила костыли на клюку. Сенька вскоре опять стала смеяться, болтая по телефону. А чудовище осталось жить с ними. Теперь его зовут Шпунька. Он несколько глуповатый, но довольно забавный и, главное: к Лиз относится с должным уважением. Понимает, кто в доме настоящая хозяйка!
На кухне появилась ещё пара мисок. Сенька несколько раз в день выводит Шпуньку из дома, и тогда все миски остаются в полном владении Лиз, и её это вполне устраивает. Так что, всё хорошо. Словом, жизнь налаживается…
© Copyright: Елена Лозовая