«Бегство из Москвы»: самые массовые «исходы» жителей в истории города

17 октября 1941 года Москва была охвачена паникой. Не работало даже московское метро. Говорили, что Сталин покинул столицу, а город вот-вот сдадут немцам. Начался массовый «исход» жителей, Москва стремительно пустела.

Чума, не раз пропалывавшая Европу своей ржавой косой, до центральных городов России почти не доходила, но в 1771 году это «почти» дало сбой. Русскими войсками  в Москву была привезена «черная смерть». Сначала ее никто не заметил, не признавая у захворавших страшного заболевания, которое позже перерастет в эпидемию.  Чуму диагностировал госпитальный врач Афанасий Филимонович Шафонский, он распорядился строить карантинные бараки и выставлять дополнительные охранные посты, чтобы не допустить распространения болезни за пределы города, но и эти меры не смогли предотвратить массовой паники и бегства из Москвы.  Чумная эпидемия была признана таковой слишком поздно. На территории больницы для обеззараживания территории дымом круглосуточно горели костры, над Москвой стоял черный дым. Ежедневно умирало более тысячи человек. Некому было убирать трупы, мертвецами были завалены дома и улицы. Властям даже пришлось прибегнуть к помощи колодников, осужденных на каторгу. Они крюками доставали из домов тела умерших  и зачумленных и отвозили их на кладбище, где зарывали без отпевания в общих могилах. Генерал–губернатор П. С. Салтыков, отчаявшись справиться с эпидемией, уехал в свое родовое имение Марфино. За ним уехали обер–полицмейстер И. И. Юшков и другие градоначальники. Город остался без власти. Мор и мародерство довели до отчаяния жителей Москвы.

Чуму и бунт удалось победить графу Орлову. Он был направлен в Москву Екатериной II. Граф принял решительные меры: разбил Москву на санитарные участки, усилил блокпосты, дома больных заколачивались и на них рисовали красные кресты. В память об этом подвиге Екатерина II велела выбить в честь графа Орлова медаль. На медали выгравировано: «Россия таковых сынов в себе имеет». А ниже: «За избавление Москвы от Язвы в 1771 г.»

Пожары были настоящим проклятьем Москвы. За первые 400 лет Москва горела более 100 раз. Первый пожар, о котором сохранилась память, случился в 1177 году. Потом Москва горела в 1382 году после набега Тохтамыша, в 1493-м — от возгорания Никольской церкви на Берсеневке, в 1547 году пожар унес жизни 1700 людей и знаменовался бунтом против Ивана IV. Самый же знаменитый и крупный московский пожар случился в 1812-м, когда Москву оставили Наполеону. Пожар унес жизни десяти, а то и двадцати тысяч раненых, оставленных в городе при отступлении армии и эвакуации жителей. Полностью были уничтожены целые улицы, многие состоятельные до пожара домовладельцы потеряли все свое имущество. Из 9000 жилых зданий в Москве сгорело более 6500. Эвакуация и бегство людей из Москвы во время крупных пожаров было обычным явлением, существенно влияющим на численность населения города.

Россия — уникальная страна. С начала XVIII века у нашей страны две столицы. Москва, традиционно именуемая «старая столица», пережила большой отток населения, когда официально утратила свой статус. Петр построил город, в который ринулись массы. В Петербург начали переезжать чиновники и сенаторы, а также иностранные посольства. Коснулся «петербургский исход» и обычного населения. В Петербург начали переезжать мастеровые люди и торговцы. Население Москвы в 1638 году составляло 200 тыс. жителей, в 1750 — 130 тыс. Москва «переезжала» в Северную столицу.

3 декабря 1564 года Иван IV отправился на богомолье, но зачем-то захватил с собой драгоценности, а слугам приказал взять семьи. Так состоялся исторический «исход» Ивана Грозного из Москвы.  Прибыв через Троицкий монастырь в Александрову слободу, он посылает оттуда две грамоты в Москву. Их смысл – «бояре, служилые, священники мне изменили, я покидаю царство. На простой люд обиды не держу». Через некоторое время к царю из Москвы пришла делегация – «вернись на трон». Царь согласился при условии, что ему позволят учредить опричнину. В феврале 1565-го царь воротился в столицу, где и сформулировал свои требования. После учреждения опричнины покидать Москву пришлось уже не Грозному.

Церковный раскол, произошедший в середине XVII века был явлением особого порядка. Это был тектонический мировоззренческий сдвиг, который не мог не повлиять на жителей Первопрестольной. По настоянию московского патриарха Иоакима царевна Софья в 1685 году издала против старообрядцев 12 грозных статей. В них старообрядцы обзываются «ворами», «раскольниками», «противниками церкви» и караются страшными казнями. Если кто тайно будет содержать старую веру, того бить кнутом и ссылать в отдаленные места. Приказано бить кнутом и батогами даже тех, кто окажет хоть какую-нибудь милость старообрядцам: дадут им поесть или только испить воды. Установлено было ссылать и бить кнутом и таких людей, у которых старообрядцы только приютились. Все имущество старообрядцев было приказано отбирать и отписывать великим государям. Никонианцы жгли старые иконы, ссылали и казнили старообрядцев, которые в массовом порядке начали покидать столицу, уходя за Урал, на Север. Вдалеке от Москвы старообрядцы создавали общины, продолжая наследовать «старый чин», но и за пределами столицы их продолжали преследовать. Через четыре года после узаконения статей Софьи патриарх Иоаким издал указ: «Смотреть накрепко, чтобы раскольники не жили в волостях и в лесах, а где объявятся — самих ссылать, пристанища их разорять, имущество продавать, а деньги присылать в Москву».

16 октября 1941 года жители Москвы столкнулись со страшным: московское метро было закрыто. Это был единственный день во всей истории московского метро, когда оно не работало. В Москве началась паника. Получила распространение информация о том, что Сталин уехал из Москвы, а город вот-вот сдадут немцам. В Москве перестали топить, закрывались аптеки и поликлиники. Власть, обеспокоенная собственным спасением, попросту не считала нужным оповещать население и как-то координировать действия. В итоге такой халатности Москва опустела, начались стихийные акции мародерства и массовый отток населения.

Кто побогаче — уезжал на машинах, кто попроще — уходил пешком.  Сталин распорядился подготовить к взрыву основные промышленные предприятия и другие важнейшие объекты Москвы. 10 октября взрывчатка была доставлена на заводы. Уничтожению подлежали не только предприятия оборонной промышленности, но и хлебозаводы, холодильники, мясокомбинаты, вокзалы, трамвайные и троллейбусные парки, мосты, электростанции, а также здания ТАСС, Центрального телеграфа и телефонные станции. Жизнь в городе должна была стать невозможной. Рабочие увидели, что предприятия готовят к уничтожению. Информация о том, что они заминированы и могут быть взорваны в любую минуту, подбавила масла в огонь. У москвичей складывалось твердое убеждение конца России, конца Света. Только приказ о том, чтобы к паникерам, мародерам и беглецам применялись самые решительные меры, вплоть до расстрела, смогло остановить панику и массовый исход из Москвы.

Исход из Москвы происходит и сегодня. Мода на дауншифтинг захватила москвичей и начинает приобретать характер эпидемии. Бегство москвичей из Москвы обусловлено наличием у них жилплощади, спрос на которую у провинциалов и жителей Средней Азии остается очень высоким.

Москвичи уезжают за границу, в деревни, на дачи. Возможность сдавать квартиру, не работать, но при этом безбедно жить в каком-нибудь Гоа — перспектива привлекательная. Цены на жилье постоянно растут, позволить себе купить квартиру может далеко не каждый, москвичи вытекают из пятерни старой столицы, впуская в нее все больше мигрантов и тех, кого называют милым словом «лимита».