Третий поход Антанты
Откажется ли Россия от участи быть в очередной раз ограбленной англосаксами?
«Призрак бродит по Европе — призрак коммунизма». В то время, когда Карл Маркс писал эти строки, по Европе бродил еще один призрак. Его появление предсказал британский лорд Генри Джон Пальмерстон. И он же еще в 1831 году придумал своему призраку название — «l'Entente cordiale» («сердечное согласие») или сокращенно «Антанта». Так британский политик назвал англосаксо-французский альянс, идеологом которого выступил. Сегодня этот альянс вновь обрел зримые очертания. И цели его немногим отличны от тех, что были сформулированы Пальмерстоном в XIX веке.
К тому времени Великобритания успела первой осуществить промышленную революцию. У ее правящей элиты возникло огромное желание извлечь из этого максимальную выгоду. Главное преимущество индустриализации заключалось в том, что Англия теперь могла поставлять на международные рынки товары, приносящие максимальную прибыль — технологии и оборудовании. Но британцам этого показалось мало. Они решили закрепить свое положение на вершине производственной пирамиды созданием системы глобального разделения производственных процессов. В этой системе всем странам была отведена роль периферии — поставщиков давальческого сырья и потребителей британских товаров. А одним из главных ее аспектов был глобальный отказ от всяких ограничений в торговле. Поскольку английская индустрия была более развитой, открытие иностранных рынков позволяло ей подавить более слабую местную промышленность и превратить другие страны в сырьевые придатки.
Вопрос заключался в том, чтобы заставить другие государства принять такую систему, названную английскими экономистами «свободным рынком».
Конечно, к тому времени в руках у англосаксов был огромный инструментарий подчинения и подавления конкурентов — от подкупа элит до информационных манипуляций. Но в мире насчитывалось достаточно государств, которые обладали способностью противостоять давлению. По отношению к ним Пальмерстон и предложил использовать «решающее средство» — «Ultima ratio regum» («последний довод королей»). То есть — военную силу.
Понимая, что держать в одиночку весь мир под силовым контролем невозможно, британский лорд предложил взять в компанию мощного в военном отношении «партнера», пообещав ему место на вершине пирамиды. На тот момент, по мнению Пальмерстона, таким «партнером» могла выступить только Франция. Этому традиционному конкуренту Великобритании он и предложил стать акционером нового альянса по разделу мира.
При этом британцы не были бы британцами, если не постарались предусмотреть оговорки для невыполнения в будущем своих «союзнических» обязательств. Так, пригласив Париж принять участие в Крымской, а затем и в других войнах, англичане по их окончании не забыли напомнить Наполеону III, что он пришел к власти на деньги английских банкиров. И по этой причине должен уступить львиную долю добычи Лондону.
Когда же в европейской политике стала набирать влияние Германия, англичане фактически предали Францию. В ходе франко-прусской войны они отказали в военной помощи своему «партнеру» по «первой Антанте» Наполеону III.
Позднее точно так же британцы поступили и с другим своим «союзником» по «второй Антанте» — с Россией. Пригласив в 1907 году императора Николая II к участию в антигерманском «сердечном согласии», они ничего не сообщили русскому императору о наличии другого секретного соглашения. За десять лет до этого Великобритания, США и Франция подписали тайный договор, по которому разделили сферы влияния на планете. В числе территорий, которые оказались разделены по этому соглашению, были и земли будущей «союзницы» — России.
Как только в Российской империи (не без помощи англичан) произошла Февральская революция, «партнеры» по Антанте в точном соответствии с соглашением 1897 года бросились делить наследие Романовых. Причем, настолько увлеклись, что перессорились из-за русской собственности…
Если исходить из этих примеров, не лучшую судьбу англосаксы готовят и «союзнику» по третьей Антанте. Уже сегодня, распространяя в своих СМИ тезис о «неформальном лидерстве Франции в Евросоюзе», они не забывают принижать значение Эмманюэля Макрона. Прежде всего — упоминаниями о том, что его приход в большую политику произошел благодаря работе клерком в банкирском доме Ротшильдов.
Впрочем, такое отношение к «союзникам» для самих англосаксов является естественным. Так завещал поступать с «партнерами» сам идеолог Антанты. Пальмерстон. Вот его слова, сказанные в 1848 году: «У Англии нет постоянных союзников или постоянных врагов, а есть только постоянные интересы». В точном соответствии с этим принципом англосаксы и действуют даже сегодня.
Что же касается целей, то изменились они только в одном: нынешняя Антанта служит интересам не производственного, а финансового капитала. «Акционеры» пирамиды, интересы которой представляет англосаксо-французский альянс, извлекают прибыль не столько за счет технологий и оборудования, сколько за счет схем по уходу от налогов, «отмыванию» доходов, манипуляций с кредитами и др. Проблема только в одном: многие из этих схем безнадежно устарели, а нового англосаксы ничего не предлагают. Вакуум свежих идей делает их еще более циничными. И этот демонстративный цинизм подталкивает тех, кто еще вчера мирился с ролью сырьевого придатка, обратить свои взоры в сторону автаркии. Одной из таких экономик является Россия, которой в ближайшее время предстоит решить, какую экономическую стратегию на следующие десятилетия выбрать? Возобновит ли она многолетние попытки встроиться в западную систему распределения производственных процессов? Продолжит колебаться? Или же, наконец, откажется от «почетной миссии» быть ограбленной, найдет в себе силы изменить экономическую парадигму?
Юрий Городненко