Новый российский атомный авианосец разорит страну
Недавний спуск на воду на Балтийском заводе в Санкт-Петербурге самого мощного в мире атомного ледокола «Арктика» нового проекта 22220 сильно вдохновил российских кораблестроителей.
Неназванный осведомленный источник в тот же день сообщил информационным агентствам, что, кроме всего прочего, «Арктика» станет испытательной площадкой для атомных реакторов РИТМ-200 на эксплуатационную пригодность. В случае успеха затем такие же планируется ставить и на перспективный атомный авианосец «Шторм» проекта 23000, контракт на строительство которого военное ведомство, по словам замминистра обороны Юрия Борисова, собирается подписать к концу 2025 года.
Для начала отметим, что недолгая пока история «Арктики» действительно сильно обнадеживает. Она показала, что российское судостроение потихоньку преодолевает многолетний кризис и опять в состоянии строить серьезные современные суда и корабли. Ведь этот весьма немаленький ледокол (водоизмещением 33500 тонн, в полтора раза больше, чем, к примеру, у тяжелого атомного ракетного крейсера проекта 1144 «Петр Великий») был заложен сравнительно недавно, в ноябре 2013 года. То есть — менее трех лет назад. А уже через полтора года, если все пойдет по плану, займется своими прямыми обязанностями — станет ломать льды за Полярным кругом.
Сравните эти сроки хотя бы с теми, что ушли на создание, скажем, упомянутого «Петра Великого» (12 лет). Или с историей создания головного многоцелевого фрегата дальней морской зоны проекта 22350. «Адмирала Горшкова» заложили в 2006 году. И не ввели в боевой состав ВМФ до сих пор.
Только означают ли обнадеживающие вести с Балтийского завода, что мы уже вправе всерьез задумываться и о новом российском авианосце водоизмещением до 100 тысяч тонн с ядерной ГЭУ? Ведь это настолько грандиозный и амбициозный проект, что многие специалисты сомневаются в способности страны потянуть его даже в среднесрочной перспективе. И сомневаются, на мой взгляд, весьма резонно. Перечислим хотя бы некоторые из аргументов скептиков.
Первое и, наверное, главное, — цена. По опубликованным данным, она выйдет никак не меньше 15−20 миллиардов долларов (около триллиона рублей по нынешнему курсу). Только вряд ли даже столь циклопическая сумма не разбухнет по дороге со стапеля. Ведь мы собираемся строить аналог самой дорогой «игрушки» ВМС США — авианосца CVN 78 «Джеральд Р. Форд». А он обошелся Пентагону в 42 миллиарда долларов.
Причем, и без того поражающий воображение триллион рублей — это пока предварительная стоимость только самого российского корабля. Расходы на запланированное для «Шторма» авиакрыло в составе порядка 90 самолетов и вертолетов — отдельная статья расходов.
А между тем, это авиакрыло обещано сформировать, в том числе и из еще не принятых на вооружение наших Вооруженных сил многоцелевых истребителей пятого поколения Т-50, переделанных в будущем в палубный вариант. Во сколько обойдется каждый пока виртуальный перспективный авиационный комплекс палубной авиации (ПАК ПА)? Поскольку такового истребителя пока нет в природе, нет и точного ответа. Но определенные представления можете почерпнуть вот из чего: в свое время Индия соглашалась закупать каждый «простой», а не палубный Т-50 по 100 миллионов долларов. На «Шторме» ПАК ПА, напомню, должны базироваться десятками. Иначе нечего и огород городить. А коли так, дальше — пугающая результатами таблица умножения.
Только и это не все. Полноценному авианосцу не обойтись без палубного самолета дальнего радиолокационного обнаружения и управления (ДРЛОиУ), позволяющего контролировать воздушную и надводную обстановку на дальних подступах к кораблю. В российской авиации ничего подобного никогда не было. Мы пытались построить такой для заложенного в последние советские годы в Николаеве атомного авианосца «Ульяновск», который прямо на верфи погиб вместе с той страной под «самостийными» украинскими автогенами.
Обидно, первый отечественный палубный самолет ДРЛОиУ был буквально на выходе, построили уже и полноразмерный макет. Предполагалось, что эта машина с экипажем в шесть человек и взлетной массой в сорок тонн сможет патрулировать в воздухе до шести часов на скорости до 700 километров в час. Одновременно наводить на цели она должна была до сорока истребителей. Назывался самолет Як-44. Но тот проект вместе с «Ульяновском» прихлопнули в 1992 году.
Понятно, что просто взять с пыльной полки в «яковлевском» КБ чертежи той машины и снова начать ее строить, не получится. За минувшие четверть века Як-44 технологически безнадежно устарел, так и не родившись. Значит, самолет ДРЛОиУ для «Шторма» придется конструировать заново. Каких денег это потребует?
Если хотя бы перечисленное обобщить, чтобы перевести дух, то выйдет вот что: авторитетные эксперты считают, что общая стоимость авиакрыла для «Шторма» неизбежно превысит расходы на сам корабль. То есть триллион рублей. На сколько превысит — время покажет.
Но бурная река предполагаемых бюджетных трат несет нас дальше. Неизвестно, каким получится сменщик Як-44 на «Шторме». Однако, несомненно, он тоже выйдет весьма тяжелым, поскольку такой по долгу службы обязан подолгу барражировать в воздухе в сотнях миль от авианосца. Это требует большого расхода топлива.
Словом, даже если взлетный вес неизвестно какого пока самолета ДРЛОиУ снова получится хотя бы порядка сорока тонн — это значительно больше, чем у самого тяжелого истребителя. С трамплина, как на «Адмирале Кузнецове», такому самолету не подняться. Нужна катапульта. Паровая, а лучше электромагнитная. Ни того, ни другого в России тоже никогда не делали. Но, выходит, сделать придется. И раскошелиться на катапульты тоже.
И так — куда ни кинь. Строить авианосец водоизмещением в 100 тысяч тонн негде. Нужен соответствующих размеров сухой док. Говорят, возводить его собираются в Северодвинске. К тому же там еще по решению Иосифа Сталина подготовили базу для спуска на воду тяжелых крейсеров и линкоров. Но эта база все равно тесна для современного атомного авианосца.
Далее. Делать сухой док открытым? То есть, годами собирать корпус корабля на свежем воздухе? Это сомнительно. Поскольку на берегах Белого моря большую часть года воздух куда свежее, чем, допустим, на море Черном.
Однако, допустим, мы все это преодолели, денег потратили — как на зимнюю Олимпиаду в Сочи. И готовый к бою «Шторм» уже режет форштевнем волны. Куда его ставить? В смысле — куда базировать?
Оставлять на швартовых бочках на рейде Североморска нельзя. Плавучий город ежесекундно нуждается в снабжении паром, электроэнергией, пресной водой. Если он станет все это вырабатывать собственными средствами — быстро сожрет сам себя. Как случилось на том же рейде с предшественниками перспективного авианосца времен Советского Союза — тяжелыми авианесущими крейсерами проекта 1143 «Киев» и «Баку». А на Дальнем Востоке — с такими же «Минском» и «Новороссийском».
Причалов для них никто даже и не думал строить. Привязанные к застывшим на якорях бочкам крейсера беспрерывно молотили своими котлами и дизель-генераторами. Которые поочередно «сдыхали». Ремонт шел непрерывно. До той поры, пока и ремонтировать стало нечего.
Что в этом смысле ждет «Шторм»? Куда на Кольском полуострове ставить этот корабль? В Росту, где к моменту гипотетического появления нового авианосца на свет к 2030 году уже не будет «Адмирала Кузнецова»? Но перспективный «Шторм» вдвое массивней. И не факт что ему хватит причального фронта, занимаемого пока тоже внушительным «Кузей».
Строить новую базу? Где? И сколько такая будет стоить? Вон китайцы четыре года возводили причалы и прочие береговые сооружения для своего единственного пока авианосца «Ляонин», бывшего советского «Варяга». Полагаю, даже сам срок лихорадочного строительства дает некоторое представление и о масштабах финансирования.
Но, во-первых, китайцы поставили «Ляонин» в Циндао. А это совсем не заполярные края. А во-вторых, и этот корабль, как и «Адмирал Кузнецов», вдвое меньше «Шторма».
Тогда зачем мы все это собираемся городить? Зачем России авианосец, который догола разденет не только Министерство обороны? Подозреваю, разгадка в словах вице-премьера Дмитрия Рогозина, сказанных пару лет назад: «Строительство такого рода кораблей — вопрос не военно-технический, это вопрос геополитический». Сильно подозреваю, что в данном случае под геополитикой имеется ввиду не стратегическая целесообразность, а ложно понимаемый государственный престиж.