Видеть красивое в простом

Отправной точкой любого из двух возможных вариантов встречи с Андреем Давыдовым должен был стать аэропорт Нарьян-Мара. А уж оттуда можно было полететь в его родной Северодвинск или отправиться на Южно-Хыльчуюское месторождение, где трудится вахтовым методом двукратный призер конкурсов профессионального мастерства рабочих Группы «ЛУКОЙЛ». Я выбрал второй маршрут.

Кто-то готов в лепешку расшибиться ради интервью со «звездочками» эстрады и телесериалов, персонажами бомонда. Их дело. Мне с годами это изрядно наскучило. Чаще всего после такого общения в остатке лишь ощущение пустоты. Настоящие, интересные люди – они обычно по эту сторону экрана. Разговор проходил в просторном фойе на втором этаже административно-бытового комплекса «Звездочка». Неподалеку отдыхающие после смены нефтяники играли в бильярд, работал телевизор, но нам с Андреем Геннадьевичем это ничуть не мешало. С первых же произнесенных фраз стало понятно, что беседа пойдет легко. Как выяснилось, мы оба родились в 1964 году, причем в июне. А Близнецам, в чем я давно убедился (хотя и не особо доверяю гороскопам), почти всегда удается найти общий язык. Из города корабелов Его детство и юность, выбор профессии и обретение мастерства в ней неразрывно связаны с этим городом. К началу 70-х годов прошлого века за Северодвинском уже прочно закрепился статус крупнейшего мирового центра атомного подводного судостроения. И заслуженной славой город в решающей степени обязан труженикам главной отечественной верфи, легендарного «Севмаша» – Северного машиностроительного предприятия. Это о нем Президент РФ Владимир Путин сказал: «Не знаю, есть ли еще одно такое предприятие в мире, которое сделало столько для своей страны». …В 1980 году, когда Андрей Давыдов учился в знаменитом северодвинском СГПТУ № 1 (незадолго до этого училищу присвоили почетное звание «Имени 60-летия ВЛКСМ») на сварщика, со стапелей «Севмаша» был спущен на воду первый из серии тяжелых ракетных подводных крейсеров стратегического назначения проекта 941. Эта подлодка и ее «сестры» по сию пору остаются самыми большими в мире. – Мне довелось увидеть ее гигантский корпус на стапелях, и это потрясло! – вспоминает Андрей Геннадьевич. – На носу, ниже ватерлинии, были нарисованы трезубец и оскалившаяся акула. Подлодку потому и окрестили «Акулой». Название прижилось, затем перешло к другим подводным крейсерам этого класса. И даже их экипажи стали носить шевроны с изображением акулы. А на Западе эти подлодки известны как «Тайфун». Преемники Сварога После профтехучилища у Андрея и секундных сомнений не возникло на тему трудоустройства. Конечно, только «Севмаш»! Ежедневно через проходную предприятия к своим рабочим местам шли 25 тысяч человек. – Среди них, плечом к плечу, много лет подряд шагал и я, – с теплотой в голосе говорит Давыдов. – Это была бесценная школа профессионализма. Всякий раз думаю об этом, когда слышу песню про «ту заводскую проходную, что в люди вывела меня». Из года в год он и его коллеги под грохот гидравлических молотов, в ослепительных снопах искр от сварки наращивали мощь и прочность щита, надежно защищавшего Отечество. Тот щит был не по зубам никакому ворогу. Кстати, термин «сварка», по одной из версий, происходит от имени древнерусского бога кузнечного ремесла Сварога. Андрей Давыдов сотоварищи оказались достойными его преемниками. Они создавали подводные корабли, которым не было равных. Но в начале лихих 90-х лучшие в отрасли специалисты стали покидать Северодвинск один за другим. В том нет их вины. Для людей, которые умели выполнять сложнейшие технические задания и любили свою работу, в родном городе не осталось достойной перспективы. Не кастрюли же, в конце концов, клепать?! На то не требуется мастерство их уровня. Судьбоносный поворот – В 1993 году мне предложили работу на строительстве технологических сооружений для совместного российско-американского предприятия «Полярное сияние» в ненецкой тундре, – продолжает рассказ Андрей Геннадьевич. – Объекты на Ардалинском месторождении, разработка которого должна была вскоре начаться, возводились с применением самых передовых на тот момент технологий. С этим не поспоришь. «Полярное сияние», стоявшее у истоков промышленной добычи нефти в НАО, и вправду высоко подняло планку, что в равной степени относилось ко всем аспектам деятельности: организации производственного процесса, условиям труда и быта, экологической составляющей. – Там приобрел первый опыт по сварке трубопроводов, – говорит Давыдов. – Работали в паре с американцем, он – с одной стороны трубы, я – с другой. Было чему поучиться. Сильные специалисты с грамотным и креативным подходом к решению задач. Однако мы ничем их не хуже. Позднее, когда случилось поработать еще в одном СП (ЗАО «КомиАрктикОйл»), это убеждение только окрепло. А впереди его ждал новый, не менее интересный этап жизни. На арктическом берегу – Горжусь, что занимался сваркой первого дюкера, принимал участие в осуществлении пилотного проекта по созданию временного отгрузочного комплекса на Варандее, где со временем ЛУКОЙЛом был построен мощный, самый северный круглогодично действующий нефтяной терминал в мире, внесенный в Книгу рекордов Гиннесса, – признался Андрей Геннадьевич. – С ним, и вообще с арктическим побережьем у меня связано несколько лет, до предела насыщенных очень трудной и при этом очень интересной работой. Варандейское, Перевозное, Торавейское, Тобойское месторождения… Тогда Давыдовым и был окончательно сформирован фундамент, на котором зиждется его нынешняя репутация одного из лучших электрогазосварщиков организаций Группы «ЛУКОЙЛ», а значит – и всей отечественной нефтегазодобывающей отрасли. Эта репутация подкрепляется высокими достижениями: на двух общелукойловских конкурсах профессионального мастерства рабочих (в 2013 году в Перми и в 2015 году – в Когалыме) ему удается войти в тройку призеров, выдержав конкуренцию со специалистами экстра-класса. Эстетика созидания – Я очень люблю дело, которым занимаюсь! – без малейших раздумий ответил Давыдов на мой вопрос. – Красивый стальной шов – это как произведение искусства. У каждого сварщика свой стиль, свой узнаваемый почерк. На иной шов смотришь – руки бы оторвал. Да, он надежный, качественный, но помимо этого непременно должна присутствовать и некая элегантность, что ли. Вслушиваясь в рассуждения Андрея Геннадьевича, ловлю себя на том, что пытаюсь вспомнить нечто важное, созвучное его мыслям. Ну, конечно же! Я ведь когда-то читал об этом, пытаясь разобраться в японских критериях красоты! Так вот: в традиционной японской эстетике сущность прекрасного определяют четыре мерила, четыре ключевых принципа. В их числе – понятие ваби, то есть отсутствие нарочитого, предельная простота. С этим понятием связаны практичность, функциональность и утилитарная красота предметов. Она должна присутствовать во всем, что окружает человека в его будничной жизни, в каждом фрагменте повседневного быта. Ваби – это красота, заключенная в материале при его минимальной, очень сдержанной обработке. Таким вот вдруг лирическим получился завершающий аккорд. Сам, признаться, не ожидал… С арктическим побережьем у меня связано несколько лет, до предела насыщенных очень трудной и при этом очень интересной работой. Варандейское, Перевозное, Торавейское, Тобойское месторождения…