Гений здравого смысла: Юлия Яковлева написала триллер о Владимире Дале

Если бы российские кинематографисты искали литературную основу для фильма, представляющего миру абсолютно русскую историю в абсолютно голливудском формате, то новая книга Яковлевой идеально подходит для нее

Анна Берсенева, писатель Давние читатели Юлии Яковлевой знают, что каждая новая ее книга может оказаться совершенно неожиданной - по жанру, по среде, в которой происходит действие, по эпохе, по возрастной предназначенности. Есть у нее книги для подростков, есть исторические детективы о следователе Зайцеве, работающем в Ленинградском уголовном розыске 30-х годов, есть детективная же история, действие которой происходит в балетном мире современной Москвы... Новая книга Юлии Яковлевой «Даль» (М.: Т8; Storytel. 2021) предлагает не только историю, совершенно новую для автора по сути, но и новую форму ее подачи: кроме книги бумажной и электронной, она появилась в виде аудиоспектакля. И прекрасно воспринимается в этом формате. Точнее сказать, равно завораживает во всех форматах. Причем «завораживает» в данном случае не случайное слово: «Даль» - мистический триллер, и читательское впечатление соответствует жанровому определению. Но главным образом все-таки писательскому мастерству автора. Владимир Иванович Даль, тот самый автор «Словаря живого великорусского языка» и «Пословиц русского народа», но в этой книге еще студент-медик, едет из Дерпта в Петербург для улаживания кое-каких важных дел, о которых читателю предстоит узнать ближе к концу повествования. По дороге происходит загадочное и опасное происшествие, заставляющее и Даля, и его попутчиков покинуть дилижанс. Поскольку дело Даля не терпит отлагательства, он решает отправиться дальше на чем бог послал - через бескрайние леса, в которых «ему хотелось думать, оттого что подле этих огромных деревьев, нетронутого снега человек казался себе маленьким, жалким. Он им был не нужен. Раздавят – не почувствуют. Лес надоел ему. От бесконечных елей глаза саднило, как будто по ним ездили щётками». Даль являет собою тот редкий человеческий тип, который хочется назвать гением здравого смысла. Он беспредельно порядочен и знает, что человек должен быть сдержанным и честным. Что хирургу необходимо сочувствие людям и уважение к жизни, а также собранность, быстрота и твердость. И вот этот человек с каждым часом, с каждой верстой своего пути погружается в такую предвечную русскую хтонь, о которой не имел понятия. Здесь не редкость услышать: «А правда, барин, что все речки сплетены друг с дружкой? – О чем ты? – Ну, что озёра все – Чудь, Онега, Ладога – вроде зал во дворце царском. А речки – вроде коридоров. А ели корнями к ним, значит, припадают и потом между собой сталкиваются. И так, из озёр да по речкам, да весь лес можно обойти. Куда хошь». И это еще самое простое, что ему предстоит услышать. То же, что он видит, погружает его не в мистику даже, а в фантасмагорию. Охотники, пасечники, ямщики, рыболовы - все, кого он встречает, настолько в этой фантасмагории укоренены, что вскоре и самому Далю перестает казаться невозможным существование игоши, который беременной бабе днём под ноги кидается, под руки суется, ночью кусает-щипается... И язык деревенских кликуш становится ему не только понятен - он сам начинает говорить на этом языке... Происходящие с ним истории сменяют друг друга, как в горячечном сне, хотя каждая из них отлично структурирована сюжетно и фактура ее так достоверна, что читатель буквально ныряет в XIX век с головой. Постепенно Даля перестает удивлять, что его считают не врачом, а колдуном. Впрочем, может быть, хтонические люди не так уж неправы, определяя его таким образом: тот самый здравый смысл, которым он обладает, к тому же в обостренной форме - качество действительно не рядовое, мало кому присущее. Сам же Даль на пути, словно бы ведущем его вместе с читателем сквозь исследование Проппа, меняется кардинально. «Тьма манит, да. Вот в чём суть, - размышляет он, и синонимические ряды уже напоминают о его будущем Словаре. - Стремление к таинственному заложено в ум человеческий. Так же, как тяга к знанию. Знания впитываешь, всасываешь, смакуешь, пожираешь, хапаешь, грызёшь, хрупаешь, рвёшь, жрёшь, лопаешь, хаваешь, глотаешь. Давишься ими. Пока жизнь не поставит подножку. И знания с тебя не осыпятся трухой. И окажется, что у тебя нет власти ни над чем. Выходит, нам так же отчаянно, как знания, нужен и покров тайны, наброшенный на жизнь? Почему? Без него она слишком... Какая? Страшная? Голая? Грубая? Одинокая? Поэтому мы так падки на тайны? На те немногие, что ещё не покромсаны ланцетом, не уложены под микроскоп, не учтены телескопом, не вращают моторы, не возят через Неву праздных пассажиров?». Когда к финалу внутреннее его преображение становится буквальным, физиологическим, это воспринимается уже как вполне возможная вещь. Не в последнюю очередь потому, что при всей головокружительной мистике, композиция «Даля» так же безупречна, как выразительность характеров, историческая и бытовая фактура. Этот триллер производил бы огромное впечатление не только в книге, но и на экране. Если бы кинематографисты искали литературную основу для фильма, представляющего миру абсолютно русскую историю в абсолютно голливудском формате, им не пришлось бы далеко ходить. И это дополнительное - только дополнительное! - достоинство прекрасной книги Юлии Яковлевой.