С чемоданом на улицу? Ветеран труда из Карелии 30 лет живет в доме без документов и боится, что чиновники хотят его выжить

Николай Евгеньевич Игнатенков из деревни Нурмолицы (Олонецкий район) — ветеран труда. Он вырос в детском доме, выучился и пошел работать туда же. Сначала воспитателем, а потом — директором. И, как рассказывают бывшие воспитанники, отдавал всего себя работе. На территории пионерского лагеря (где раньше располагался детский дом) ему выделили квартиру в доме, в котором он и прожил 30 лет. Сейчас жить ему там мешают.

Жизнь на птичьих правах

История Николая Евгеньевича полна запутанных поворотов в общении с разными ведомствами. Как сироте ему положено было жилье, но получить квартиру он не смог. Во время работы в детском доме получил жилье в доме неподалеку. В этом месте вот уже 30 лет он живет на птичьих правах — есть только прописка. Дом перекидывали туда-сюда, так как детский дом относился то к одному министерству, то к другому. В 2007 году с Николаем Евгеньевичем был заключен договор о безвозмездной передаче жилого помещения в собственность в порядке приватизации. Договор был заключен с Министерством образования. В 2007 году министерство разрешило приватизировать этот дом. Минэк тогда также не возражал против приватизации. Однако в 2009 году Николай Евгеньевич узнал, что данное жилое помещение приватизации не подлежит, а здание отошло к другому ведомству. В 2010 году его и вовсе хотели выселить, но суд встал на сторону мужчины — идти ему больше было некуда.

В 2020 году Министерство строительства, жилищно-коммунального хозяйства и энергетики передало вопрос в Министерство имущественных и земельных отношений, чтобы они разобрались. Внятного ответа мужчина так и не получил, хотя должен был не позднее 3 апреля 2020 года. Сейчас адвокат через суд пытается признать Николая Евгеньевича нуждающимся в жилье. Если этот дом приватизировать нельзя, тогда мужчине должны выделить другую квартиру. Выселить мужчину в никуда не могут, но могут сделать жизнь невыносимой. И это, судя по рассказу Николая Евгеньевича, у чиновников получается отлично. У мужчины регулярно отключают электричество, грозятся снести все постройки (баню и сарай), штрафуют за возведение забора. В общем, жить спокойно не дают.

«Решили меня выжить»

Сейчас мужчина судится с Росреестром, штраф за забор не признает. Он считает, что у него возник конфликт с руководством социального центра. По словам Николая Евгеньевича, предыдущая руководительница забор рекомендовала возвести, а нынешняя считает, что его нужно снести. Ну, от смены руководства суть особо не меняется — по закону земля же мужчине не принадлежит, видимо, новое руководство решило всё привести в соответствии с буквой, а до этого договаривались по-простому, как это бывает на сельской местности.

Разные руководители социального учреждения Олонца создают многочисленные препятствия: затягивают проблемы ремонта электроснабжения к моему дому, посылают парламентариев с замками, чтобы закрыть въездные ворота, через которые я проезжаю к своему дому, всячески препятствовали провести приватизацию, не позволяют выполнить выездные ворота к озеру, разобрали мною построенную баню на берегу, пытались выселить через суд, но не получилось. А теперь решили выжить меня за счет кадастровой службы. Решили оставить меня без хозяйственных построек (новой бани, гаража, сарая для дров). Кадастровая служба решила рьяно взяться за дело, — рассказывает Николай Евгеньевич.

Сейчас на территории пионерского лагеря детей нет. По факту в этом сосновом бору должен быть палаточный лагерь. В прошлом году детей не было — пандемия. Будут ли в будущем? Кто знает. Может, они будут отдыхать вместе с родителями на турбазе, а не в палаточном лагере.

Всё ведется к тому, чтобы вынудить меня отказаться от проживания на моей территории. Уж очень лакомый кусочек окружает мой дом, кому-то он очень приглянулся. Это что же получается: те, кто должен стоять на страже охраны жизни и здоровья пенсионера и ветерана труда, сами создают трудности его проживания?! Я просто хочу, чтобы от меня отстали и дали спокойно жить, — рассказывает Николай Евгеньевич.

Пандемия, по мнению мужчины, сыграла чиновникам на руку.

Поражает, с какой поспешностью все пытаются исполнить требование Росреестра во время пандемии. Когда невозможно было выехать к ним для дачи разъяснений (не ходили автобусы), были запрещены все передвижения людей старшего поколения, ни мои просьбы, ни письма не помогли. Как будто всё хотят исполнить во время пандемии, чтобы было меньше огласки, меньше социального возмущения, особо моих выпускников. Разные министерские учреждения и их чиновники полноценно используют свой административный ресурс на «благо» населения, — говорит мужчина.

Бывшие воспитанники Николая Евгеньевича возмущены тем, что с пенсионером так поступают.

Человек всю жизнь жил в этом доме, сколько я себя помню. Не хотелось бы, чтобы его дергали из-за этих вопросов. Я была его воспитанницей, знаю его с давних времен. Если бы не он, то я не знаю, что со мной бы было. У нас не было свободного времени, мы всегда были при деле, ездили на конкурсы. А когда выросли, то  Николай Евгеньевич всегда своим бывшим воспитанникам и ученикам помогает — хоть советом, хоть чем. Никогда не отказывает, — рассказала нашему изданию бывшая воспитанница Екатерина Дубовицкая.

Вступается за Николая Евгеньевича и его брат — тоже сирота. Воспитывались они в разных детских домах.

Понимаете, он же сам в детском доме вырос, обучился, дошел до директора. При нем детский дом расцвел, это был лучший детдом в области, его даже в Москве наградили и называли «новым Макаренко». Он переделал детский дом в дом по семейному типу, где вместо комнат — квартиры, а воспитатели выступают как родители. Он всего себя этой работе отдавал, без отпуска 10 лет работал. А потом чем-то не угодил Николай Евгеньевич новому министру, сняли его с должности. Такой удар для него был, но он смог выучиться и получить новую профессию. Начали строить козни с этим участком. Насчет конфликта с администрацией не знаю. Вы понимаете, может, он что-то где-то не так сказал, с чиновниками же по-особому надо общаться. Да был бы там дом! Это же деревянная развалюха, которую он своими силами поддерживает. И если не хотят чиновники, чтобы он там жил, то пусть предоставят другое жилье. Ему что, с чемоданами на улицу выходить? — справедливо возмущается Петр Евгеньевич.

Вообще, удивительно, что человек прожил на территории детского лагеря 30 лет без каких-либо бумажек. В администрации Олонецкого района начальник управления ЖКХ Юрий Иванович Минин пояснил, что здание не относится к муниципальной собственности, поэтому администрация тут ни при чем.

Игнатенков самозахватил здание, когда был директором. История давнишняя. У него даже нет договора соцнайма. Но оно к нам не относится, это не муниципальная собственность. Детские дома курирует Министерство соцзащиты, обратитесь к ним.

Мы сделали запросы во все ведомства и министерства: социальной защиты, земельных и имущественных отношений, в Росреестр. Ответов пока нет. 

P.S. С чем связать кутерьму вокруг дома Николая Игнатенкова в последние годы? Раньше до него дела не было. А сейчас, когда интерес к туристической Карелии вырос (а вместе с ним и интерес к земельным участкам с сосновыми борами), всё закрутилось. Человек полжизни отдал детям, неужели не заслужил справедливого отношения? Хорошо хоть, что по закону выселить в никуда пенсионера не могут.